Удивительна человеческая память. Генрих Филиппович Грасмик разменял девятый десяток жизни, но в мельчайших подробностях помнит, как располагались улицы в его родной деревне на Волге, как крутой овраг спускался к реке, в какой стороне паслись коровы, а где были пахотные поля. Он родился четвертым ребенком в крестьянской семье, всего детишек было пятеро. Помнит, как мальчишкой лежал, притаившись, на печи и прислушивался к разговорам взрослых, которые лежали внизу, расстелив прямо на полу бушлаты и фуфайки. Помнит, как мама читала Библию и строго наказывала ребятишкам не рассказывать в школе, что родители по вечерам молятся. Маленький Генрих хотел спросить у нее, почему она этого боится, но не спрашивал.
Когда семнадцатилетний юноша закончил семь классов немецкой школы, началась война. Старший брат ушел на фронт. А в конце августа вышел указ о переселении немцев Поволжья – и начался долгий путь скитаний Генриха Филипповича и его семьи. Более двух недель их везли в вагонах для скота – как оказалось, в Томскую область. Оттуда буквально через несколько недель мужчин мобилизовали в трудармию на Алтай, в город Абакан, где всю зиму они строили железную дорогу. Потом их перебросили на угольные шахты в Тульскую область. Неохотно вспоминает пожилой человек те годы.
Работа была тяжелой, смены долгие, из одежды – то, что было в момент депортации, вся еда – гнилая капуста зимой, суп из крапивы летом. Никаких лекарств, никаких врачей. Как он выжил в тех нечеловеческих условиях, объяснить Генрих Филиппович не может, списывает все на молодость. Людям постарше пришлось тяжелее. Его отец выдержал только около года – мучился страшными болями в животе, исходил криком.
Когда почувствовал, что уходит, попросил найти людей из своей деревни, чтобы попрощаться с ними. Генрих пошел по баракам их искать. Раннее утро, март, еще даже не светало. Никаких ламп, никаких спичек – темнота. Пока ходил, искал отцовых товарищей, вернулся – а отца уже нет. На утреннем построении им с братом не разрешили проводить родного человека в последний путь. До сих пор в ушах Генриха Филипповича звучат жестокие слова: «Вам уголь давать надо! Без вас похоронят!» Хоронили умерших истощенные до изнеможения трудармейцы, которые уже не могли быть задействованы на производстве – они и сами испускали дух через пару дней. Поэтому не удалось Генриху Филипповичу узнать, где и как они похоронили его отца.
Там же, на шахтах в Тульской области встретил Генрих Филиппович конец войны. В сорок пятом в лагерь привезли военнопленных летчиков-немцев.
После спецпайка, шоколада, который они ели каждый день – капуста да крапива. Да еще и тяжелая работа на шахте. Им было очень тяжело, они умирали один за одним. Так как Генрих знал отлично немецкий, к нему приставили военнопленных для работы, но он не решался с ними разговаривать. А говорили бывшие летчики на диалекте, до боли схожем с наречием родной поволжской деревеньки Генриха. Как-то он все же не выдержал и спросил у пленных, откуда они родом. «Bayern»,- услышал он в ответ. Так что предки Грасмиков родом, видимо, из Баварии, заключил Генрих Филиппович.
Там же познакомился молодой Генрих с Лидией, которая прибегала к братьям на шахту. И она была родом из Волжской республики, и ее семью не миновала тяжелая чаша депортации и мобилизации в трудармию. Когда в 1956 году немцам наконец было разрешено свободное передвижение по стране (с запретом на возврат в родные места), сестры и брат Генриха Филипповича уехали в южный Казахстан. А семья Генриха Филипповича перебралась на Кузбасс, где жила родня его жены. Там и проработал Генрих Грасмик 35 лет на гремевших на весь Союз шахтах, там выросли его пять детей.
Дочь Генриха Филипповича Минна рассказывает, что родители говорили на немецком только в своей спальне, за закрытыми дверьми. Отношение к немцам, к немецкому языку на Кузбассе все-таки было более чем прохладным – сказывались отголоски войны. А вот сестры, уехавшие в южный Казахстан, сохранили в своих семьях язык и смогли передать его детям. В Шымкенте и Кентау жило много переселенцев различных национальностей, все говорили на своих языках, старались сохранить обычаи предков – в Казахстане это воспринималось как что-то само собой разумеющееся.
С 2000 года Генрих Филиппович живет вместе с дочерью в Актобе. Сыновья пошли по стопам отца и тоже стали шахтерами, сейчас живут в России. Единственный продолжатель фамилии и дедушкин тезка Генрих Грасмик учится в школе в Санкт-Петербурге. У Генриха Филипповича 15 правнуков и даже есть праправнучка. В Германии он был всего лишь дважды – гостил у сестер и их детей. В последний раз – это было пять лет назад – ни одна казахстанская компания не согласилась выписывать медицинскую страховку туристу столь почтенного возраста. Благо, что родственники в Германии нашли там страховщиков, не побоявшихся взять на себя такую ответственность. Хорошо, что на здоровье Генрих Филиппович жаловаться не любит.
Больше всего удивляет в этом активном и энергичном для своего преклонного возраста человеке – что, несмотря на все тяготы и лишения, которые пришлись на его участь, он остался светлым, открытым и любознательным человеком с отличным чувством юмора. Генрих Филиппович рассказывает о жестоких несправедливостях, причиненных его народу, но нет в его словах ни ненависти, ни злобы. В наше время любая житейская неурядица в состоянии вывести человека из состояния равновесия, довести его до агрессии и потока яростных слов как в быту, так и на страницах модных сейчас социальных сетей.
А люди, перенесшие действительно нечеловеческие испытания в своей жизни, тихо и достойно живут рядом с нами, не считая себя героями.
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
