Пятьдесят один год живу в Казахстане, изъездил почти все его регионы, проникся духом его бескрайних просторов, а вот побывать в воспетом в легендах и сказках Мангистауском краю не доводилось. Знал, что край уникальный и загадочный, знал, что и как о нём писали знаменитые путешественники, в том числе и мои соплеменники П.С.Паллас, А.Ф.Миддендорф, К.М.Бэр, К.Ф.Кесслер, слышал про тамошних батыров и святых.

Подолгу рассказывал мне мой друг Абиш Кекилбаев о некрополях, мавзолеях, руинах средневековых поселений, распаляя моё любопытство. Но всё как-то не удавалось реализовать простую истину о том, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
И вот сподобился нынче. Прекрасная мысль осенила Комитет по национальной политике, развитию культуры и языка Верховного Совета Республики Казахстан – провести в Мангистауской области 6-11 сентября 1992 года выездное заседание по проблемам охраны и использования историко-культурного наследия. В список участников был включён и я. Давняя мечта сбылась.

Мы – спецгости

– Гости бывают четырёх видов, – сказал в ауле Кетик аксакал-тамада. – Божий гость. Гость – божий посол. Самый почётный. Второй вид – «арнайы қонақ», то есть, спецгость, целевой гость, тот, что приезжает по определённому делу, с конкретным заданием. Это желанный гость. Остальные два вида – не очень достойные. Гость-гуляка и гость-попрошайка.

– К какому же разряду относимся мы? – нетерпеливо полюбопытствовал кто-то из нас.

– Вы – спецгости, – утешил нас аксакал. – Наслышаны, с какой целью к нам едете. Понимаем, что не только наши шубат и куардак вас манят. Понимаем и одобряем, благословляем.

Да, мы – спецгости. Нам предстоит по фантастическому бездорожью, по прикаспийскому низовью и Устюрту, в нещадный зной в клубах пыли одолеть на машинах, автобусах, поезде более 1,5 тысяч километров пути, спускаться в каньоны, в ущелья, подниматься на крутые увалы, осмотреть десятки выдающихся памятников древней культуры, встречаться с населением, выступать с речами, подготовиться к заседанию, которое в заключение пути пройдёт в г. Актау. И если при этом удастся ещё разок-другой окунуться в благодатные волны Хазарского моря да вздремнуть в юрте или под открытым небом часа два-три в сутки – это высшее наслаждение.Такие вот гости – «арнайы қонақ».

«Ну и публика – пай, пай!»

Каждый раз, когда руководитель делегации представлял гостей, можно было слышать этот возглас. И ещё: «Джигиты – как на подбор!».

И в самом деле Абиш Кекилбаев собрал именитую команду: академики Ж.Абдильдин и З.Кабдулов, народные депутаты Е.Рахмадиев, Б.Кыдырбек-улы, Т.Ибраев, К.Смаилов, К.Мырзалиев, муфтий Ратбек-хаджи, Н.Оразалиев, А.Еремин, Я.Горчак, писатели А.Нурпеисов и С.Санбаев, композитор Б.Джуманиязов, министр печати и массовой информации К.Султанов, руководители творческих союзов и многие известные в республике деятели культуры и искусства. Целый день трясся с нами в автобусе и глава областной администрации Ф.А.Новиков – открытый, общительный, могучий русский человек.

Должен отметить: дорога – лучшее испытание человеческих качеств. Я за все эти дни не заметил каких-либо проявлений «звёздной» болезни, претенциозности, капризности, гипертрофированного честолюбия. Подавляющее большинство из этой «экспедиции» – единомышленники. А дорога всех необычайно сблизила, сдружила. Многих моих давних друзей и знакомых я увидел с новой, иногда неожиданной приятной стороны. И было радостно услышать, когда кто-то из местных руководителей с некоторым изумлением отметил исключительную спаянность, доброжелательность, братские отношения нашего коллектива. Увы, в столице эти достоинства проявляются не всегда так зримо.

Степь-летопись

Здесь всё немного не так, как в других краях необъятного Казахстана. И ковыль-боз – более жёсткий; и жусан-полынь – горше; и буюргун – кудрявистей, а жантак – колючей, и боялыч – приземистей, твёрже. Пыль за автобусом вскручивается, точно морская волна в шторм. По полынно-солянковой пустыне бредут гордые верблюды, бешено носятся сайгаки и каракуйруки, резвятся табуны адаевской породы. Здесь щедро угощают божественным шубатом. В глазах мужчин вспыхивают дерзкие искорки. А женщины-молодки в нарядных национальных одеждах кажутся более загадочными, чем сама мангистауская степь. Ошеломляют бездонные кантоны, причудливые очертания гор, ущелья, серпантины. И всюду памятники, памятники, памятники. Памятники археологии, архитектуры, истории – от первобытных поселений до современного претенциозного мазара недавно усопшего адайца. Из двадцати тысяч зарегистрированных памятников старины на территории Казахстана 10700 приходятся на Мангистаускую область.

Степь-летопись. Степь-память. Край-музей. Здесь запечатлена затейливая история разных родов, племён и народов; здесь пролегал древний хивинский тракт, проходили бесчисленные караванные пути; горы сберегли наскальную живопись бог весть каких времён; ветер доносит из глубины веков воинственный клич адайцев и туркмен. Здесь давно переплелись прошлое и настоящее. Здесь всё пронизано жизнестойким, непокорным духом свободолюбивого народа. Здесь всё в контрастах. И потому – кажется мне – обитатели этого края не могут быть равнодушными, созерцательными, ленивыми, размягчёнными душой и телом. Здесь всюду следы человеческих борений и страстей. здесь всё ярко, обнажённо, колоритно. Эта степь – ещё не разгаданная тайна.

Здесь и кузнечик – певец и домбрист

И к тому же этот край песенный и музыкальный. Здесь понимают и ценят красоту казахского речестроя. Речи произносятся ладно и складно, в шешенском обрамлении, иногда речитативом, с внутренней рифмовкой. На острое слово, удачное, лаконичное выражение отзываются восторженно. Без песни, без искромётного кюя не проходит ни одно застолье. В селе Таушык здоровенный детина-верблюжатник, улыбчивый, общительный, темпераментный, подсел к нам в автобус и пел, невзирая на тряску, пыль и грохот, часа три подряд, предваряя каждую песню живым комментарием. Композитор Е.Рахмадиев диву давался: длань дюжего верблюжатника была шириной с верблюжью стопу, и было непостижимо, как он мог так искусно владеть домброй, как в азарте не разносил он её в щепки. Играли и пели всюду обветренные мужчины. Играли и пели, поблёскивая глазами, нарядные молодки. Пели в одиночку и хором. В ауле между гор Айракты десятилетний кюйши и певец Акылбек Онданысов, лауреат республиканского конкурса, артистически спел нам песню-терме Сугира. Огромная толпа возле юрт горячо поддерживала вдохновенного мальчугана одобрительными возгласами: «Уай!», «Жаса!», «Уой, деген!».

На самой вершине Жаман Айракты повисла луна. Справа, на Жақсы Айракты, возвышалась крутая скала, на самый край которой, рассказывали мне, вечерами приходит рогач-архар и с недоступной вышины взирает на суетливый людской мир в долине. Но в тот вечер он так и не показался.

К песне, кюю, изящному поэтическому слову отношение благоговейное. Любая старуха произнесёт «ақ бата» – благословение, любой старик прочтёт «дуга» или «аят» из Корана.

Всюду, где мы только появлялись, кто-то обязательно пел во всю мощь глотки невероятно сложный, вычурный прославленный большой и малый «Айдай» народного композитора Мухита. На это – я знаю – отважится не каждый народный артист.

Хозяин юрты, в которой принимали К.Смаилова, К.Мырзалиева и меня, подосадовал на монотонный стрекот электрического движка за сотни метров от аула. Не будь его, заметил он, вы бы услышали пение кузнечиков. Здесь и кузнечик – певец и домбрист.
О, да… верю! Здесь и дети рождаются на белый свет с домброй.

Ночь. Степь. Море.

Были и театрализованные концерты. Один из них – неподалёку от Форта Шевченко – особенно запомнился. Раскалённое солнце, багровея, медленно соскользнуло с горизонта в море. Мы, искупавшись, поднялись на взгорье. Автобусы, натужно рыча, повезли нас в степь. Быстро стемнело. Подул свежий ветерок. Вокруг простиралась азийская ночь. Отрешённо мигали звёзды на чёрном небе. Вдали, ближе к морю, тускнели заброшенные рыбачьи аулы. В них ещё недавно бурлила жизнь. Теперь рыболовецкие колхозы «закрыли». Тягостно смотреть на заброшенные, обезлюдевшие жилища, белые остовы каменных домов. И омрачились наши сердца. Вспомнились стихи М.Волошина: «И тени мёртвых городов уныло бродят по равнине…».

А рядом шумел аул. Выстроились полукругом одиннадцать нарядных юрт. И возле них дымили очаги, темнели казаны на треногах, посвистывали самовары, хлопотали женщины. В сторонке резвилась на качелях-алтыбаканах молодёжь. Ещё в одном месте соорудили сцену-подмостки, поставили динамики, микрофоны, и местный вокально-инструментальный ансамбль, готовящийся к гастролям в Турции, демонстрировал столичным гостям своё искусство. Гости тут же давали свои оценки. Особенно строг и взыскателен был министр культуры Е.Рахмадиев. Девушки стаей увивались вокруг, стараясь заслужить похвалу от известного композитора.

Стояла ночь. Звучали песни. И тени шли и шли к востоку. И звёзды становились всё ярче на аспидном небе. И таинственная степь простиралась во все стороны. Возле водовозки надрывно ревел одногорбый атан. И на душе было умиротворённо и одновременно тревожно.

Абиш… Абеке…

Недаром говорят: в родном краю джигит обретает крылья… Тридцать лет знаю его близко; подолгу бывал вместе на официальных сборищах, в пути, в домашней обстановке, в разных застольях, в радостях и горестях, сколько переговорено в дружеских беседах с той самой памятной и благословенной ночи в квартире Абдижамала Нурпеисова, где встретились впервые, почти всё написанное им худо-бедно перетолмачено-переведено мною, казалось, я изведал его до дна, коснулся самых его заветных струн, но, верно, большая личность – тайна, которую не исчерпать, не познать никому.

В эти дни он открылся мне совсем с иной стороны. Бесконечно влюблённый в родной край, почитающий родную степь как святыню, вобравший в себя её память едва ли не с мезозойской эры, способный вдохновенно, часами, точно поэтическую легенду, рассказывать историю каждого камня, каждого каньона, каждой сопки, лощины, крепости, каждого мавзолея, каждой скрытой в ущельях мечети или иссохшего древнего колодца на караванном пути, или родословную давно истлевшего в земле казахского, туркменского, хивинского батыра, воителя, святого, по любому поводу без какого-либо напряжения обрушивающий на изумлённых слушателей десятки и сотни имён учёных, исследователей, путешественников всех времён и народов – таким мы видели и слышали в эти дни нашего Абиша… Абиша Кекилбаева… всеми почитаемого Абеке.

– Апырай! – восторгались им и стар и млад.

– Кажется, мы опять его расшевелили. Теперь попробуй, останови, – пошучивал академик Зейнулла Кабдулов, любуясь своим учеником, увлечённо рассказывавшим о затейливой истории очередной достопримечательности.

– А я ничему не удивляюсь, – попыхивая неизменной сигаретой во рту, ухмылялся рыжебородый Сатимжан Еркебаев. – Ведь всех святых со времён Ахмеда Яссави, всех батыров, воителей, акынов, музыкантов и предводителей родов по всему Мангистау собственноручно хоронил наш Абиш. А коли так – как ему не знать?!

– Э-э, – серьёзно поддакивал знакомый археолог. – Абиш знает не только то, что происходило на земле, но и видит то, что скрыто под землёй. Мы раскапываем здесь древний курган. По нашему предположению, это VIII-IX век до новой эры. А Абиш уже несколько лет назад объяснил нам, что имеется под этим курганом.

Шутка – шуткой, но что Абиш – уникум, ни у кого сомнения не вызывает. Его образованность, начитанность, его энциклопедический ум, умение улавливать таинственную нить времён и эпох, его фантастическая память вкупе с образным мировосприятием достойны восхищения и удивления. Это свойство своей личности он проявил и проявляет в своих художественных произведениях, философско-публицистических сочинениях, устных и печатных выступлениях, в повседневной общественной работе на разных уровнях.

Но загадка для меня – откуда что взялось? Откуда эта высокая духовность натуры?
Когда я увидел местность Таушык, могучие, несравненные горы, обрамляющие долину, аул, где он вырос, где окончил школу, где пас козлят, бродил по обрывистым тропинкам, посещал стоянки чабанов, гонялся за степными дрофами, проникался всей этой экзотикой и первозданной поэзией бытия, для меня многое прояснилось.
Здесь высоко парил дух любознательного смуглого мальчика.

Здесь, в этих диковинных расселинах фантастических гор, у сумрачных подножий крутизны, он познал, ощутил мир в своём безмерном единстве, и именно здесь, в этом средоточии разных эпох, разных культур, разных пластов человеческой цивилизации, и сложился его духовный мир, своеобразный дар его восприятия и многомерной целостности.

А когда стоишь у могилы его восьмого предка Ходжаназара, славного, щедродушного бая, воина и мудреца, тебе становится ясно, откуда «есть и пошёл» этот уникум по имени Абиш.

Когда джигит навещает родной край, он обретает крылья. Его благословляют духи. Его сопровождает тень великих предков.

Известно, что на Мангистау обитали 362 святых-аулие. Мырзатай Джолдасбеков назвал Абиша 363-м святым. Мнение это было встречено в Актау аплодисментами.

Таким мы увидели нашего друга. Народного писателя Казахстана. Крупного общественного и государственного деятеля Абиша Кекилбаева.
Наш Абиш… Абеке…

Устюрт

«У последнего верблюда поклажа тяжела», – говорят казахи. Верно. Последний день нашего путешествия выдался особенно тяжёлым. Надо было проделать от VI разъезда до Бекет-ата и обратно более 400 километров по Устюрту, по плато, изборождённому степными дорогами вкривь и вкось. Возвращались ночью. Даже сбились немного с пути. И автобус швыряло, бросало, кидало, точно утлую лодчонку в штормовом море.
Не стану описывать всё, что мы увидели за эти шесть насыщенных дней. Ещё не улеглось в памяти. Калейдоскоп впечатлений. Захоронения бронзового века. Древний курган. Форт Шевченко. Музей. Парк. Дом-музей сказителя Мурына. Его мастерская. Инструменты. Рукописи. Ствол-стелла «Дингильтас», испещрённый родовыми символами и знаками. Раскопки VIII-IX века до нашей эры. Мавзолеи. Каньон «Капал-сай».

Тамшалы – плачущие горы. Пантеон «Шакшак-ата». Таушык. Некрополь XVI-XX веков. Кырыккез. Шеркала. Айракты – сердце Мангистау. Выставка народного ремесла. Некрополь Камысбай XV-XIX веков. Некрополь святого Сисем-ата. Мавзолей Ер-Карамыса. Холм Оглана. Подземная мечеть Бекет-ата.

Таковы далеко не все пункты нашего маршрута.

Какие же выводы позволительно делать из нашей поездки? Основные, по моему разумению, таковы:

– не зная самобытной истории, культуры, своеобразного народа Мангистауского края, невозможно иметь законченного представления о казахах;

– исторические уникальные памятники культуры на полуострове Мангистау не оставляют камня на камне о всё ещё бытующем в обывательском сознании представлении о примитивности древних кочевников и их мировосприятия;

– надо не только обладать редчайшими культурными ценностями, важно их сберечь, изучить, познать и сделать достоянием мировой цивилизации. Иначе можно уподобиться скупому рыцарю;

– не стоит поддаваться пустому соблазну, неизменному тщеславию и примазываться, пристраиваться заурядным потомкам к славе могущественных предков. Современные мазары, построенные пышно, с помпой из ценного материала, вовсе не украшают древние некрополи, сооружённые из диких камней. Для современных кладбищ на Мангистау места, полагаю, предостаточно;

– памятники старины нуждаются не в восхвалении, не в воспевании, не в удивлении и не в изумлении, не в хвастовстве, наконец, а прежде всего, в заботливом уходе.

Об этом думалось ночью в пути по Устюрту.

Белый корабль в знойной пустыне

Таким почудился город Актау. Белые горы. Белый город. Он юн и красив. Полон сил. Жаль – не хватило времени на обстоятельное знакомство. Едва успели осмотреть несколько достопримечательностей, торжественно открыть краеведческий музей, побыть на пятничном намазе в новой мечети, постоять у памятников Шевченко и Кашагана, полюбоваться на море.

На выездном заседании Комитета по национальной политике, развитию культуры и языка Верховного Совета Республики Казахстан в Доме Советов г. Актау выступили с докладами и сообщениями заместитель премьер-министра Республики Казахстан Мырзатай Джолдасбеков, А.Кекилбаев, Е.Рахмадиев, К.Султанов, Ж.Абдильдин, З.Кабдулов, местные радетели культуры. К слову сказать, работники областной и районной администраций (а мы побывали в трёх районах) оставили приятное впечатление. Люди молодые, энергичные, образованные, неравнодушные.

Разговор шёл серьёзный. Участники заседания приняли обращение к Президенту Республики Казахстан, председателю Верховного Совета Республики Казахстан, народным депутатам Республики Казахстан, ко всем казахстанцам.

В обращении говорится: «Сегодня культура не только в опасности – она гибнет на наших с вами глазах… И первые признаки дефицита общей культуры уже налицо. Безудержный спад экономики, девальвация моральных ценностей, ожесточение и отчаяние людей, невиданный рост преступности, межнациональная рознь и многое другое – всё это звенья одной цепи, не только и не столько политико-социальные реалии нашего времени, сколько следствие массового бескультурья».

Деятели культуры Казахстана бьют тревогу.

«Нельзя зарабатывать на культуре – это главная государственная политика во всех цивилизованных странах. Государство обязано помогать культуре, поддерживать её материально, ибо культура является той надеждой и утешением, без которых жизнь невозможна».

…Вечером, перед закатом, мы выехали в аэропорт. Позади остались степь, море, Устюрт, многочисленные встречи и знакомства. В лучах угасающего солнца белел дивный город. Пахло морем и степной полынью. Уезжая, каждый из нас лелеял надежду, что когда-нибудь приедет сюда вновь.

Герольд Бельгер

Опубликовано в газете «DAZ»,  28 сентября 1992 г., № 39 (6667)

Поделиться

Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia