Синее-синее небо, рыжая лодка и невесомо легкое крыло белого паруса на фоне такой же, как небо, синей полоски воды. Незатейливую эту картину Виктор впервые увидел, когда служил на Урале. И странное дело — мучительно захотелось писать самому.

Что в ней тогда поразило, что привлекло его, деревенского парня, никогда не видевшего моря, он теперь и сам сказать не может: то ли сочетание белого и синего, то ли ощущение безбрежного простора, прохлады. Только после этого стал он ходить за тем солдатом-художником как привязанный. А еще, стыдясь ребят, вставал по ночам, бра л в руки маленький кусочек картона и подолгу, завороженно смотрел на него. Где-то в далекой Саратовской области осталось родное Шафеево.

Село, лесное, тихое, с голубым глазом студеного озерца, примостилось в лохматом ельнике. Здесь прошла юность. Теперь думается: много времени потеряно зря. Начинающему художнику хочется рисовать каждую минуту, свободную от службы. Он делает карандашные наброски, рисует по памяти виденное не раз: деда, рубящего дрова, затерявшуюся в лесах избушку, сенокос. Школьная тетрадка, разрезанная пополам, легко умещается во внутреннем кармане гимнастерки. Ее можно достать в любую минуту и рисовать, рисовать.

Его лучшая картина еще не написана. Во всяком случае, Виктор Кригер сам так считает. А тот факт, что работы не раз экспонировались на республиканских и всесоюзных выставках, завоевывая грамоты и дипломы, не расслабляет и не успокаивает его. Только сам художник знает, как трудно он шел к признанию.

Кригер не боится вечных тем. Пишет то, что тысячи раз писалось другими: родную природу. Но никогда не пишет того, что им самим не пережито, не прочувствовано. Наверное, поэтому его картины так наполнены мыслью о самоценности всего живого и сущего, простодушно счастливым изумлением перед жизнью. Взять хотя бы «Осень. Сентябрь». Эта картина получила диплом на выставке в Алматы.

Виктор Яковлевич говорит, что в каждом таком пейзаже он выплескивает свое настроение. И только. Действительно, его картины эмоционально откровенны (хотя сам он человек сдержанный). Но только на первый взгляд нет в них никакой философской и психологической нагрузки. Все в них строится на зыбкой грани веселья и грусти, где повседневность может нести на себе печать недосказанности, тайны. Лучшая иллюстрация тому — полотно «Яблоневый сад. Весна».

Как известно, творчество — акт непредсказуемый. И к тому же непоправимый, добавляет Кригер. Он пишет быстро: три-четыре часа — и его картина-настроение готова. Но зато потом уже не может к ней вернуться: меняется состояние души, и уже ничего не изменить, не поправить.

В маленькой комнатке, сплошь заставленной этюдами, пейзажами, графическими листами, отбираю три понравившихся листа, ставлю в ряд: «Сумерки в горах», «Березовый околок», «Яблоневый сад» — и сама себе перестаю верить: до того различны они по цветовому решению, эмоциональному настрою, будто писал их не один человек, а трое совершенно разных людей.

Увлечение работами замечательных мастеров, влияние их на творчество самого Кригера можно проследить во многих его картинах. Вот хотя бы «Березовый околок». Аккуратно причесанный, совсем левитановский, влажный пахучий стожок. Рядом — островок тонких белых берез с нежно лепечущей кроной. Глядя на них, почти физически ощущаешь прохладную свежесть молодой зеленой травы, будто стоишь на ней босиком в июньский полдень после дождя.

Завораживающая тишина пленительных уголков средней полосы России — от Левитана. Световые эффекты в полуночной тьме — «Боровое ночью» — влияние Куинджи. Роскошные, жаркие краски, удивительно и точно передающие зной и красоту южной природы, «итальянское» синее небо — от полотен Сарьяна.

И все же Кригер не подражатель, а художник самостоятельный и самобытный, хотя и любитель.

Всем его картинам, будь то пейзаж или портрет, присуще чувство времени. Все в них живет, движется. Ощущения жизни, движения мастерски переданы в причудливых формах холмов и облаков. Плавные, волнистые линии сливаются в единую мелодию наслаждения каждой минутой жизни. Но в этот буйно цветущий радостный мир все чаще врываются скорбные нотки, тревога за будущее Земли.

Еще в заочном университете культуры им. Крупской, в коротких, скупых рецензиях на контрольные работы по графике ему настоятельно советовали заняться ею всерьез, оставив живопись. Но тогда, в молодости, тянуло к ярким цветным акварелям, а графика казалась чересчур суровой и аскетичной, не дающей возможности выплеснуть восхищение жизнью, людьми. Теперь Виктор Кригер почти все свободное время отдает графике. Этот переход не случаен: на смену молодости пришла зрелость — со своими раздумьями, тревожными мыслями. И графический лист оказался лучшим способом для их выражения. Его последние графические работы отличаются глубиной философских обобщений, своеобр азной эпичностью. Мудрый древний Восток с его суровыми обычаями и скупой природой как бы оживает под острым пером графика. Безмолвно и равнодушно смотрит с листа серая каменная баба, а рядом виден белый хвост уходящей в космос ракеты и чуткое ухо радиолокатора («Встреча веков»).

Не всегда время торопится в его картинах. Иногда оно замирает и останавливается. То обернется большеглазым цветком — «Мальвы», то взглянет тихим зимним утром — «Иней». И доверит нам мир человека открытого и незащищенного, живущего просто и достойно.

Больше всего в жизни Виктор Яковлевич Кригер хотел стать художником. Хотел видеть землю, людей, города. Чтобы рассказать о них людям же, настежь распахнув свою душу. Его желание сбылось.

Марина Перевалова

26/01/07

Поделиться

Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia