Как сложилась жизнь работников редакции немецкого радиовещания «Казрадио» после их выезда из Казахстана на историческую родину? С этим вопросом в год его 65-летия я обратилась к Гермине Вагнер, живущей в Хайбахе. Как диктору в те годы ей выпала честь в течение 25-ти лет представлять страну великого Гёте в Казахстане. Фрау Вагнер любезно откликнулась на мою просьбу.
– Фрау Вагнер, с 1990 г. Вы живете в Германии, но этому предшествовали долгие годы детства, взросления и профессионального становления в Казахстане. При этом Вы родились 14 ноября 1944 г. в Германии. Как такое вообще стало возможным?
– Мои родители, Франц и Магдалена Вагнер, жили на Украине, недалеко от Одессы, и были очень счастливы на этой благодатной земле. У предков по материнской линии была фамилия Гутфройнд. Они, как и Вагнеры, приехали сюда из Германии осваивать новые территории. Добираться было сложно, но когда обосновались на месте, судьба вознаградила их. Это был край изобилия, и, казалось, ничто не сможет омрачить гармонию. Пока в 1941 г. не началась Великая Отечественная война.
К её концу при отступлении немецкая военная администрация осуществила отправку этнических немцев с занятой ими территории в Германию.
В одном из обозов были и Вагнеры. Там же родилась и я. Появилась на свет очень слабой, так как война и стрессы для моей мамы стали шоком.
По прибытии в Германию нас определили в Бранденбург, это стало русской зоной оккупации. Мне было больше годика, когда нас интернировали, но не в родные места, а на север. Загнали в Костромскую область, в Макарьевский район, на лесоповал, «на вечное поселение» – такая формулировка стояла в Указе Сталина.
И такое трагическое положение вещей так и закрепилось бы, если бы канцлер Германии Конрад Аденауэр не приехал в Москву. Я преклоняюсь перед мужеством этого человека. Враг номер один после всего этого хаоса приезжает в столицу СССР из страны, проигравшей войну, разговаривает с Хрущевым о военнопленных и судьбе этнических немцев, рассованных по «заповедным» местам всего Советского Союза. Только после этих переговоров нам разрешили выехать.
– Как Ваша семья оказалась в Алма-Ате?
– В 1958 г. мы приехали в Алма-Ату.
К тому времени у моих родителей было уже шестеро детей. Яркое воспомина-
ние – папа на одной из станций купил ведро яблок. Огромные, красивые… Такие мы видели впервые и тут же набросились на них.
Алма-Ата стала для нас раем. Маленькие арычки, бежавшие вдоль улиц, придавали такой невообразимый уют городу. Миллионы птиц и горный хрустальный воздух – такой осталась в моей памяти Алма-Ата. Нас встретил знакомый «по жизни на Севере» Георг Траутман. У него была маленькая землянка, прихожую которой выделили нам. Мужчины застелили пол соломой, сверху кинули тряпье. Так мы и спали, вповалку. А через две недели мама появилась на пороге со свёртком в руках. Это была наша младшая сестренка. Теперь ей уже за шестьдесят. Вот так начиналась наша жизнь в Казахстане.
Помню, как мама отвела меня в совхозную школу. Мы выехали из мест, где девять месяцев была зима, а в Алма-Ате стояла тридцатиградусная жара. На мне – широкие фланелевые шаровары, куртка и резиновые сапоги. В таком виде я появилась в школе. В глаза бросились чисто вымытые полы, уют. Как мне было стыдно за свой вид! Но встретили очень дружелюбно.
– При каких обстоятельствах Вас пригласили на немецкое радиовещание «Казрадио»?
– Меня пригласили на радио после окончания второго курса иняза в 1974 г. Вроде как-то и случайно, но в то же время не совсем. В тот год я впервые голосовала, и на избирательном участке один репортер сделал со мной интервью. Когда редакторы немецкого радиовещания «Казрадио» его услышали, то поняли, что мой голос прекрасно ложится на пленку. Мне с голосом повезло от природы. Гораздо чаще за приятным тембром, ровным, уверенным звучанием и чёткой дикцией дикторов стоят долгие годы упорного труда.
Меня пригласили ещё и потому, что у них сложилась форсмажорная ситуация. На радио было два диктора: Нора Пфеффер и еще один преподаватель из иняза. Оба летом уехали в отпуск, и редакция осталась без дикторов. Поэтому решили взять в штат ещё одного человека. Я в это время была в стройотряде на Иртыше, где мы строили огромную кошару из саманов. В большую кучу глины добавлялась солома, вода, и мы голыми ногами делали замес. Потом формовали блоки и выкладывали сушить на солнце. Неожиданно к нам приехали представители деканата и забрали меня в Алма-Ату. Так я оказалась в дикторской немецкого радиовещания «Казрадио». Новая работа была увлекательной, но требовала огромных дополнительных знаний и умений. Редакция была редкая по составу и по многогранности талантов. Каждый не просто отвечал за свой участок работы, мы были мастерами на все руки.
– Песня в жизни Гермины Вагнер. Можно об этом пару слов?
– На радио у нас не было никакой фонотеки, кроме классических произведений. Я стала исполнять те песни, которые с детства слышала от мамы. Несмотря на кучу детей, она успевала делать все дела и при этом всегда пела deutsche Volkslieder. Это было в ней самое удивительное!
Когда родственники и друзья родителей собирались компанией, они всегда пели. Все эти песни я, конечно, знала и поставила себе задачей записать их на плёнку с оркестром. У нас был замечательный дирижёр Василий Лисица – тонкий ценитель музыки и душ человеческих. Он делал аранжировки, и мы записывали песни в студии. Я всегда чувствовала к себе особое отношение с его стороны. Замечали это и другие солисты. Как-то он пригласил меня к себе домой, и его жена, приветливая русская женщина, внесла в ситуацию ясность. Оказалось, он был немцем, Вильгельмом Фуксом. Он перевёл свои фамилию и имя на русский язык, иначе все пути в профессию оказались бы закрытыми.
Я бесконечно благодарна судьбе за счастливый билет, который мне выпал. Замечательное было время, и подбор сотрудников был удивительный. Основу составляли женщины. Мы вместе с детьми приходили на субботники. Досуг, работа – все было общим, как в большой дружной семье.
О работе я думала всегда, и это приносило мне радость. Нам платили маленькую зарплату, но мы были счастливы делом, которое нам доверили. Мы всегда были в теме, когда подходящего материала не было под руками, я садилась к микрофону и начинала говорить.
Я могла настроиться на нужную информационную волну и без всяких шпаргалок достойно подать ее слушателям.
– Мы хорошо помним строки Р. Киплинга: «Умей поставить в радостной надежде нa карту все, что накопил c трудом». В 1990 г. Вы прилетели в Германию. Вам пришлось оставить за плечами любимую профессию и не только… Как сложилась карьера в Германии?
– Сложилась она благоприятно, и все происходило снова как бы само собой. Я всегда оказывалась востребованной. Поначалу жила в маленьком городке в Нидерзаксене. Переселенцев там было человек двести. В социаламте я занималась ими. Потом в Кёльне работала в Bundesverwaltungsamt’e. Как раз были те времена, когда служба решала вопросы заселения новых земель после объединения Германии. Для нас, сотрудников проекта, было важно оптимально распределять людей. У тех, кто приезжал на ПМЖ, были родственники в западных землях. Никто не хотел попасть в ГДР, а нашей задачей было устраивать людей и там.
Помню, как нам наглядно показали, куда уходят миллионы, так называемый Solidaritätsbeitrag. Санировали, скажем, в центре города половину здания: яркие пастельные цвета, домик с балкончиком, а половина дома оставалась нетронутой. Сразу в глаза бросался контраст между красотой и серостью. То же наблюдалось и в душах западных немцев и восточных. Разница между психикой и нравами, казалось бы, одного народа была огромной. Нужно было найти точки соприкосновения и на них уже заново выстраивать совместное будущее. С 1995 по 1999 гг. я работала в Землячестве немцев из России в Штутгарте, с передвижной выставкой «Народ в пути» проехала всю Германию вдоль и поперёк. Одну выставку вёл Яков Фишер, а одну – я.
А вообще, живя в Германии, я переезжала семь раз. При желании люди всегда находят «свою редакцию», в любой стране и при любых обстоятельствах.
– Вам что-нибудь известно о бывших сотрудниках радио после их переселения в Германию?
– Мы очень много прошли вместе с редакцией и до сих пор находимся в контакте: Константин Эрлих, Нелли Герман, Лидия Цимбельман, Ольга Гололобова, Николай Кельш. Мы все встречаемся. У меня в Ашаффенбурге было интеграционное общество под названием «Deutsche aus Russland e. V.“. Я делала со своими единомышленниками всю интеграционную работу, и поэтому город дал мне просторное помещение. Все бывшие работники редакции съезжались туда с удовольствием. Это были прекрасные времена! В душе мы остались такими же, как и тогда в Казахстане. Приезжал на эти встречи и Гейнц Пфеффер, брат Норы. На радио он вёл спортивную рубрику. Садясь к дикторскому пульту, он привычно начинал со слов: „Liebe Sportfreunde…“. Человек феноменального ума, как и все Пфефферы.
В 2021 г. по поручению Дома немецкой истории мне позвонил кинодокументалист и попросил о встрече. Мы договорились, что я приеду в Мюнхен. Интервью записывали два часа в студии. Потом, в конце мая 2023 г., я, как почётный гость, получила приглашение исторического музея в Нюрнберге на открытие выставки. Я удивилась такому вниманию, но решила поехать. Для меня было приятной неожиданностью, когда на выставке я увидела свой огромный портрет с биографией. При этом звучал мой голос, на экране транслировалось моё интервью. Это было так неожиданно… Выставка оставила приятное впечатление. Я за все благодарна судьбе и живу с огромным удовольствием, активна в общественной жизни, пою в хоре, общаюсь с друзьями, много путешествую и обожаю своих детей и внуков…
Эрих Фромм писал: «Главная жизненная задача человека – дать жизнь самому себе, стать тем, кем он является потенциально. Самый важный плод его усилий – его собственная личность».
С ним трудно не согласиться. И нет прекраснее чувства, чем то, когда видишь, слышишь и имеешь счастье общаться с состоявшейся личностью. Такова Гермина Вагнер!
– Благодарю Вас за интересный разговор. Желаем Вам здоровья, благополучия, любви близких.
Интервью: Надежда Рунде.
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
