Мария Шефнер — женщина необычная во всех отношениях. Посудите сами: работала учителем французского языка, массовиком-затейником, авиадиспетчером, бухгалтером, экономистом, участвовала в профсоюзной деятельности, служила в армии. Легче перечислить профессии, к которым она не была причастна, нежели те, в которых ей довелось успешно потрудиться. И всё это при том, что в душе она всегда оставалась лириком и писала стихи: о любви, о счастье, о разочарованиях и потерях и … о Целине.
«Мы здесь рождались.
В бараках, в землянках, в палатках.
Мы здесь познавали,
Что дорого, что бесплатно.
Мы меряли хлеб
Не буханками, не кусками.
Мы с детства привыкли
Его измерять полями.
Бессонные ночи
Отцы на полях проводили.
Растили хлеба, и не очень
Мальчишек растили…»
Любому казахстанцу эти пронзительные строки способны запасть в душу, потому что в них уместилась жизнь нескольких поколений, вернее, целая эпоха. Эпоха, которая сформировала такое понятие как казахстанский характер. Благодаря ему наши соотечественники, переселившись в Германию, успешны сегодня в предпринимательстве, литературе, музыке, спорте. Примером тому может служить и судьба героини нашего интервью. Мария Шефнер имеет престижную работу, издаёт книги, которые пользуются популярностью. И достичь этого удалось всего за 10 лет в совершенно новых условиях жизни, по сути, в чужой стране, и уж если честно, положа руку на сердце, не в самые лучшие для Германии времена. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию запись разговора с Марией Шефнер.
— Мария, можете отнести себя к категории счастливцев, которые состоялись здесь несмотря ни на что? Какие качества характера помогли вам преодолеть период адаптации на новой почве?
— Преодолен ли период адаптации, это еще, как говорится, большой-большой вопрос. А уж счастливицей, баловнем судьбы назвать меня было бы, наверное, совсем смешно. Но у меня крепкие корни, хорошая семья, а кроме того, мне всегда удавалось найти друзей, пусть немного, зато настоящих. В семье меня научили не пасовать перед трудностями, не ныть над разбитой коленкой, а поплевать на нее, встать и идти дальше по своим делам. Вот я и иду, и счастлива, когда я вижу, что я в этом пути не одна. Друзья поддерживают, мы вместе радуемся успехам друг друга, и это то, ради чего стоит жить. А насколько мы состоялись покажет время.
— Могли бы вы подробнее рассказать, чем занимаетесь в плане профессии?
— По профессии я — экономист. Работу свою я очень люблю, но специфика ее довольно своеобразна и мало что говорит непосвященным, поэтому с большинством своих собеседников я все-таки предпочитаю говорить не языком цифр, а языком поэзии.
— «Все ценности преходящи и уходящи в небыль… кому нужно слово вящее, кому-то кусочек хлеба…» А вам лично что нужно для полного счастья?
— «А мне, если очень муторно, и на душе стемнеет, не надо лукаво мудрствовать я отправляюсь к фее». Я написала эти стихи о моей подруге, художнице и светлом человеке Эльзе Гаан, и они очень хорошо выражают то, что мне надо для полного счастья. Настоящая дружба это действительно волшебство, как и настоящее искусство. Вот найти бы еще когда-то слова и верный ритм, чтобы выразить это ощущение духовного полета, когда соприкасаешься душой с человеком, живущим с тобой на одной волне, понимающим и принимающим твои принципы и устремления, в любой момент жизни готовым прийти на помощь в трудную минуту и, что может быть, еще более редко, искренне, от всей души разделить с тобой твое счастье!
— Мария, литературная жизнь Германии наполнена интересными и яркими событиями. Можете вы сказать, какое из них оставило в вашей памяти наиболее яркий след?
— Литературная жизнь Германии действительно богата и интересна. К сожалению, нельзя объять необъятное, я редко встречаюсь с коллегами по перу, каждая такая встреча для меня большое событие и оставляет яркий след. Поэтому не хочу быть пристрастной и нахваливать именно те встречи, на которых присутствовала сама, вполне возможно, что лучшие из них я пропустила. В любом случае, меня очень радует, что литература нужна людям, люди даже в наш компьютеризированный и затехнологизированный век еще не разучились читать, а значит, на мой взгляд, не разучились задумываться над тем, кто они и зачем, и что делают в этом мире.
— В Германию вы приехали из Казахстана. Что для вас значит эта страна? Как поэта она вас сформировала?
— В Казахстане я родилась и прожила практически всю мою жизнь до переезда в Германию. Мой Казахстан для меня это целина, бескрайние ковыльные степи, безупречно голубое высокое небо… Мое детство прошло в одном из целинных поселков, затем моя семья переехала в Кустанай. Я могу, пожалуй, сказать, что меня как человека сформировала наряду с моей семьей и эта страна тоже. Ведь люди, с которыми человек дружит, воздух, которым он дышит, вода, которую он пьет — это все эта земля, эта страна, в которой живешь.
А что рождено в нас степями
И что отцами
Теперь не разделит
Ни степь, ни господь, ни мы сами.
Я люблю людей, которые живут и трудятся на этой земле не для того, чтобы сказочно разбогатеть, а для того, чтобы украсить ее, которых суровая природа научила помогать друг другу, а не завидовать, радоваться малому и делиться с ближним лучшим и последним, людей, живущих скромно и несуетливо, но в добре и любви друг к другу от них в этом мире теплее. Да, среди таких людей я выросла и стала человеком. И поэтом тоже.
— Можете рассказать о вашей дебютной публикации? Какие чувства вы испытали, увидев первую подборку напечатанной?
— Первая публикация состоялась в 1986 году в Кустанайской областной газете «Ленинский путь» в очень хорошей теплой компании на той же странице дебютировал с замечательными зимними фотопейзажами мой бывший ученик Олег Яблочкин. Очень романтичный зимний этюд как аннотацию к ним написал редактор газеты Александр Столповский, и все это фотографии, стихи, проза воспринималось как признание в любви нашему городу и горожанам. Тогда это слово еще не было в ходу, а сейчас я бы, наверное, сказала: очень симпатичный получился проект! Так эта страница и была воспринята читателями как коллективное творчество, и мы вместе радовались ее успеху.
— Вы занимаетесь популяризацией творчества российских немецких писателей. Что вами сделано и планируется в этом направлении? Кто поддерживает вас в этой работе и насколько она востребована в среде наших бывших соотечественников? Как люди реагируют?
— Я пытаюсь поддерживать контакты с авторами из стран бывшего Советского Союза и знакомить жителей Мюнхена с их творчеством. Мой вклад в это нелегкое дело пока еще очень скромен, с группой энтузиастов мы организовали в Мюнхене литературный клуб. У нас побывали со своими произведениями Агнес Госсен (Гизбрехт), Райнгольд Ляйс, Бэла Иордан, Вальдемар Люфт, Макс Шатц, Андреас Петерс и другие авторы. Мы проводим наши встречи на немецком и на русском языках, в зависимости от того, на каком языке пишет гость. В этой работе нам оказывают поддержку Министерство социального развития Баварии и Баварское отделение Союза изгнанных, а также литературное общество немцев из России. В среде земляков интерес к творчеству наших авторов высок, но мы считаем своей задачей шире привлекать к этим встречам и местного читателя, в этом смысле работы еще непочатый край.
— Ваш поэтический сборник «Високосный год» издан в России в серии «Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы». Расскажите, пожалуйста, об издательстве, в котором он вышел в свет. Почему книга издана не в Германии?
— Санкт-Петербургское издательство «Алетейя» существует с 1992 г. Его создатели молодые философы, два выпускника философского факультета С.-Петербургского Университета. Это обстоятельство предопределило выбор названия для издательства (в переводе с языка древнегреческих мыслителей на современный русский «алетейя» означает «истина», «правдивость», «открытость») и выбор основного направления в деятельности нового издательства — это издание и распространение классического наследия, т. е. сохранившихся первоисточников по мировой и отечественной истории, классической литературе, религии, философии, а также издание современных исследований по основным отраслям гуманитарного знания. С издательством «Алетейя» я сотрудничаю до сих пор, приняла участие в большинстве выпущенных издательством сборников серии «Русские поэты в Германии»: «Ступени» 2005 год, «Сердце в ладонях» 2007 год, «Четвертое измерение» 2008 год.
— Назовите, пожалуйста, свои самые первые книги из детства и любимую.
— Читать я научилась задолго до школы, читала все подряд, и, конечно, в первую очередь то, что могла найти в домашней библиотеке, поэтому мое литературное образование было с самого начала поставлено с ног на голову помню, мой отец читал «Былое и думы» Герцена, и мне не терпелось разобраться, что же его в этой толстенной красной книге так привлекает, так я практически по ней и училась читать. А с «Мойдодыром» и «Мухой-Цокотухой» я познакомилась много позже, в детском саду. Моим воспитанием до детского сада занимались преимущественно бабушка и дедушка, сами они читать по-русски так и не научились, бабушка читала мне из библии по-немецки.
— Мария, можете назвать тему любви центральной в вашем творчестве? Как вы думаете, почему так непросто складываются отношения между мужчиной и женщиной в современном мире?
— «Ты решил трава придорожная,
По пути взглянул хороша!
Поваляться в высокой можно,
Сладким запахом подышать…».
Я полагаю, уровень отношений определяется уровнем личностей и их запросами. Примитивные отношения сложить просто, сложности появляются, когда двое стремятся к высоте, и каждый к своей. Чем сложнее личность, тем больше и причудливей комбинации решений, тем оригинальнее допустимые компромиссы, это и создает то богатство оттенков чувств и поворотов судеб, из которого искусство и литература никогда не устанут черпать вдохновение. В творчестве, по-моему, тему любви не обойти никак, для меня лично любовь и вдохновение синонимы.
— Что вы думаете о немцах? Насколько их интересует русская литература?
— О немцах я думаю много всего. Сконцентрируюсь на второй части вопроса. Насколько я знаю, местные немцы имеют весьма неровные познания в плане русской литературы: ну, Достоевский, ну, Чехов, с натяжкой Лев Толстой. Русская литература советского периода для них полный нонсенс, еще ни от кого из людей, непосредственно не связанных по долгу службы с русской литературой, не слышала, чтобы он прочел что-либо из современных русских авторов, ну, может, за исключением Айтматова, который, впрочем, тоже уже — история.
— Ваше жизненное кредо? Какой философии в жизни вы придерживаетесь? «Выпадаю из классификации, не подыгрываю ситуации…» Наверное, не всегда такой характер способствует безмятежному течению жизни?
— Нет, совсем не способствует. С возрастом, конечно, я лучше научилась понимать и старинные и новые законы, но по-прежнему не терплю несправедливости и поверхностности в жизни и высоко ценю душевную щедрость. Борьбы со злом не избегаю и изо всех сил и возможностей поддерживаю талант и стремление к созидательному труду.
— Могли бы вы привести здесь полностью текст стихотворения «о парижском дворнике», как мне кажется, тематически связанном с проблематикой переселенцев?
— Стихотворение о парижском дворнике, как вы его окрестили, на самом деле о бывшем диссиденте. С другой стороны, этот сюжет представляется мне очень знаковым встреча русского диссидента и российской немки, недавно переехавшей в Германию, на улице Монмартр в Париже, старом культурном и историческом центре Европы, перед Собором Сакре-Кёр (Basilique du Sacré-Cœur), его неуверенная попытка заговорить по-французски, ее неуверенное утверждение, что она немка, когда оба уже нутром почувствовали «Вы из тех времен…». Эта картина так и не отпускает меня, я слышу эти стихи как шансон, слышу его прекрасно поставленный голос, вижу его нереально худую фигуру в пиджаке и лет тридцать назад бывшей белой рубашке с галстуком, с копной седых волнистых волос, вижу ее растерянное лицо что это? Встреча с прошлым? С собственным будущим? С собой?
Инцидент в Париже
— Excusez-moi, madame, puis-je vous par-lez?
— Oui, mais je ne parle pas Français. Je suis Allemagne
«Вы, мадам, по-русски говорите?
Я приметил вас издалека.
Не в акценте дело! Извините,
Но не проведёте земляка!
Я простой советский перебежчик
И давно живу без багажа,
Но я знаю лишь у русских женщин
Есть такие грустные глаза.
Вы меня, конечно, извините,
Но я вижу Вы из тех времен,
Где мы были проще и открытей,
И не знали счастья своего.
Тут в меня не плюнул только дохлый,
Лишь немой дерьмом не обозвал.
Здесь я научился быть не рохлей,
Но не нарываться на скандал…
Что уж там! Судьбой я не обижен,
Выживу и здесь любой ценой.
Подметаю улицы Парижа
И горжусь заслуженно собой.
Может, Вы обычная туристка,
Только выраженье Ваших глаз
Мне напоминает очень близко
Что-то было раньше общим в нас.
Вы мою назойливость простите…
Нет, я знаю, Вы смогли понять…
Вашу ручку чмокнуть разрешите
(Как-то пошло даме руку жать).
Наши имена забыли дома
И не могут выговорить здесь.
Нам остаться лучше незнакомым.
Я и сам не верю, что я есть…»
Он исчез, и спазмы его чакр,
Ритм лихорадочных речей
Равнодушно растворил Монмартр,
Так давно уставший от страстей…
Интервью Надежды Рунде.
08/08/08
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
