Поступь лёгкая моя / Песня звонкая моя / Бог меня одну поставил / Посреди большого света Эти строки Марины Цветаевой невольно приходят на память, когда думаешь о Елене Ивановне Зейферт, для которой, благодаря её таланту учёного, невероятной увлечённости, трудоспособности и любознательности, а также умению радоваться успехам других больше, чем своим, и невозможное стало возможным. «Трудом маленького хрупкого титана» назвала её монографию крупнейшая исследовательница истории российских немцев Тамара Николаевна Чернова.
О научной работе Елены Зейферт в превосходной степени высказались и десятки других учёных. И все её друзья, которые так или иначе были сопричастны её интересам и изысканиям в том числе здесь, в Германии, и литераторы, чьи работы предстали объектом исследования Елены Ивановны, поздравляют её с блестящим итогом работы: 5 июня 2008 г. в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова успешно прошла защита её докторской диссертации на тему «Жанровые процессы в поэзии российских немцев второй половины XX начала XXI вв».
На счету Елены Ивановны доклады на 32 представительных международных форумах, 86 научных публикаций по теме докторской диссертации, среди которых две фундаментальных монографии. Помимо этого она блестяще провела семинар для молодых российско-немецких поэтов и филологов на Зимней академии творческой молодёжи, как член редколлегии журнала «АMANAT» подготовила материал для номера, посвящённого литературе российских немцев, проживающих в Германии, а также опубликовала обширные очерки о немецкой литературе в коллективной монографии «Литература Казахстана» и учебном пособии «Очерки по мировой литературе рубежа ХХ-ХХI столетий».
Елене Зейферт удалось установить многочисленные контакты с издательствами, с писателями, их родственниками, литературными объединениями, общественными организациями Германии, СНГ и пропустить через свой рабочий стол столь же необозримый материал исследования: 711 авторских и коллективных сборников российских немцев. «Е.И. Зейферт, говорит один из её рецензентов, профессор, доктор филологических наук, автор учебников по литературоведению О.И. Федотов, является одновременно поэтом, прозаиком, литературным критиком, историком и теоретиком литературы, и во всех этих областях успела зарекомендовать себя высоким, исключительно компетентным профессионалом».
Составитель биобиблиографического справочника «Писатели — российские немцы», крупнейший российско-немецкий писатель и критик Г.К. Бельгер в своём отзыве признаётся: «Я самоуверенно полагал, что знаю о литературе самобытного этноса почти всё, обладаю немалым количеством изданий разных лет. Но прочитав ёмкий труд Елены Зейферт, посвящённый жанровым процессам в поэзии российских немцев второй половины ХХ начала XXI веков, только диву давался, как глубоко она проникла в историю, культуру, жизнь, судьбу российских немцев, развеянных по странам-государствам, как основательно осмыслила творчество огромного числа поэтов, прозаиков, критиков, блистательно проанализировав на фоне многоязычных литератур в широком контексте столь необъятный материал, подчинив его строго, тщательно выверенному штандпункту. Меня посещало волнение, когда Елена Зейферт анализировала конкретные (большей частью мне знакомые) произведения конкретных авторов, которых я знаю и чувствую. Именно здесь Елена Зейферт мне особенно соприродна. Я воспринимаю её анализ и аргументацию близко, кровно, что называется, душой и сердцем, живо откликаясь, отзываясь на боль, судьбу, трагедию, художественное мировидение родного этноса «немых отцов немых детей». Особую ценность данного труда я вижу во всеохватном, детальном анализе самых разных жанровых моделей большого, среднего и малого объёма лирической книги, лирического цикла, поэмы, басни, баллады, шванка, песни, идиллии, элегии, послания, шпруха, псалма, молитвы, отрывка, сонета, хайку и их трансформаций. Объект исследования Елена Зейферт знает глубоко, всесторонне, всеохватно, чувствует его, осмысливает, с любовью и тщанием анализирует, сопоставляет, сравнивает, и тем самым её труд является существенным вкладом в изучение и постижение самобытного факта национальной культуры. Труд уникальный, актуальный, дающий мощный импульс развитию литературы, волей судьбы оказавшейся на распутье Духа».
В интервью Елена Зейферт непосредственно после защиты докторской диссертации ответила на некоторые вопросы, касающиеся литературы российских немцев, её современного состояния с позиции исследователя.
— Елена, характеризуя литературу российских немцев, можно привести слова Норы Пфеффер: «Эти строки лишь выкрики боли правды, брошенной в пасть произвола». А по словам Герольда Бельгера, «литературе российских немцев на роду было написано жить в экстремальных условиях. А она жила несмотря ни на что. Бедная, бледная, в старомодной кофточке, в застиранной юбчонке, униженная, смущённая своей неприкаянностью, неухоженностью, в тяжёлой идеологической кирзе на ногах, она продолжала верно служить своему запрещённому народу, выражать его боль, тоску, редкие тихие радости и неизбывную надежду». А каким видится вам нынешнее её состояние? Определяется ли оно каким-то образом её прошлым и насколько? Так уж ли изменилась она с тех пор? Существует ли преемственность между поколениями российско-немецких литераторов?
— Литература, в которой есть Виктор Шнитке, Вальдемар и Роберт Веберы, Игорь Гергенрёдер, Александр Бек, Герольд Бельгер, Виктор Гейнц, Александр Шмидт, Лора Раймер, Александр Райзер и другие своебразные литераторы, бесценна. В своих лучших представителях и в широком массовом процессе она полнокровно живёт как река, чьё русло извилисто, дно каменисто, но она течёт, преодолевая на своём пути заторы, отбрасывая брёвна недобрых взглядов Российско-немецкая литература следует тем же законам развития, что и другие литературы, и, как и все они, идёт индивидуальным путём. Пути её формирования подчиняются истории, которая на сложных исторических этапах деформировала тело российско-немецкой литературы, истончила её душу. Сейчас наша словесность, несомненно, переживает период обновления. Она стала свободнее, дышит легче и глубже Всё ценнее становятся книги и лирические циклы. Экспериментальные (отрывок) и религиозные (псалом, молитва) жанровые формы, стабильно появляясь в российско-немецкой литературе 1990-2000 гг., доказывают её раскрепощение и достаточный запас творческих потенций. Растёт многообразие «твёрдых форм», к которым обращаются российские немцы, причём не только западных «твёрдых форм» (помимо сонета и венка сонетов наблюдаются обращения к триолету), но и восточных хайку, танка, сенрю. Задействуются генетические возможности немецкого жанра шпруха. Литература российских немцев начинает уверенно формировать собственные жанровые формы Vierzeiler, Achtzeiler, Fünfzeiler, Dreizeiler.
Нынешняя суть нашей словесности, конечно, определяется её прошлым состоянием. И определяется концептуально, по существу. Память самый важный дар человеку, это константа бытия. Не помня прошлого, мы не можем создавать настоящее, прогнозировать будущее Не помня прошлого, мы не можем быть благодарны Прошлое фундамент любой литературы. Но благодарными нужно быть, конечно, не за тяготы, а за силы, которые были даны для преодоления испытаний. Важно переплавить негатив прошлого в позитив настоящего и будущего.
В период депортации и последующий за ней период преемственность между генерациями российско-немецких писателей нарушилась, но не исчезла. Преемственности не было в общепринятом, здоровом смысле: «Я читаю книгу старшего современника, я получаю эстетическое вос(питание)».Искажению преемственности было множество причин уничтожение (моральное и физическое) российско-немецких писателей, их отдалённость (изолированность!) от культурных центров, невозможность для российских немцев не только получать высшее, в том числе литературное образование, но даже уделять должное внимание письму, творчеству. И главная причина жестокая цензура, практически полное табу на публикации.
Российско-немецкая молодёжь росла, в лучшем случае читая произведения старших в рукописных, нередко анонимных вариантах. «Оттепель» приоткрыла российско-немецкой литературе дорогу в печать, но произведения выходили в свет либо по-советски выхолощенными, либо ориентированными на особого, подготовленного читателя. В сложных для российских немцев исторических условиях складывается особый тип российско-немецкого читателя-»соавтора», способного понять смыслы национальных аллюзий, самостоятельно заполнить оставленные автором смысловые лакуны, уловить «подтекст». Искушённый советский читатель был в целом готов к восприятию подтекста, российско-немецкий советский читатель к тому же к восприятию своего, национального подтекста.
— Как уже говорилось выше, литература российских немцев всегда была теснейшим образом связана с жизнью народа, его судьбой. Ваш труд красноречиво доказывает это. По словам вашего рецензента, главного редактора литературного журнала «Знамя» С.И. Чупринина, новизна исследования заключается в том, что вам удалось доказать связь между этнической картиной мира и жанровым строением российско-немецкой современной поэзии. По сути, вы выступили в роли первопроходца. Расскажите об этом. Что было самым трудным на этом пути?
— Те или иные этносы действительно вызывают к жизни определённые жанры к примеру, хайку и танка возникают именно в японской поэзии. «Национальные» жанры заимствуются другими культурами, могут стать мировым достоянием. Этнически окрашены и некоторые жанровые разновидности. Так, по национальному критерию строится одна из классификаций романа романы французский, русский, американский, японский и др.
Этническая картина мира, по определению автора этого термина Р. Редфилда, восприятие мира, свойственное для того или иного народа, представления членов общества о самих себе и о своих действиях, своей активности в мире. Это модель мира, состоящая из различных элементов временных и пространственных ориентиров, категорий «я/другие», «уникальное/общее», «жизнь/смерть», «отсутствие/бытие», «движение/статика», «индивидуум/коллектив», «автономия/зависимость», «дисциплина/своеволие», «мужское/женское» и др. Жанр (к примеру, роман, песня, элегия, сказка и др.) это тоже модель мира, исторически сложившийся тип произведения. Назначение жанра в создании художественной системы особых взглядов на мир. Жанр также имеет пространственно-временную организацию и другие бытийные элементы. Именно благодаря своему органическому сходству, соприродности, жанр и этническая картина мира тяготеют друг к другу. В обнаружении этого тяготения и выявлении его механизма и заключается моё научное открытие. В те или иные периоды этнос активизирует или игнорирует определённые жанры. Жанровые и этнические признаки отражаются друг в друге. К примеру, в силовое поле национального мышления российских немцев попадает жанр элегии как модель состояния разочарования, печали Этнические элементы здесь прямо отражаются в жанровых: состояние страха, уязвимости в грустном элегическом настроении и др.
Какие трудности возникали на моём пути? Вспоминаются именно радости светлого озарения, любви к литературе, к фиксации своих научных мыслей и художественных рефлексий на бумаге Трудности, если и были, то истаяли из памяти, как и должно быть.
— Впервые за долгую историю существования российско-немецкой литературы предпринято столь детальное и масштабное описание поэзии российских немцев. Лена, не секрет, что многие вообще ставят под сомнение факт существования российско-немецкой поэзии. Почему именно её вы взяли материалом для исследования? Какие внутренние побуждения, обстоятельства заставили вас склониться к этой теме?
— Российско-немецкая литература, конечно, существует. В том числе и поэзия
Как теоретиком литературы мною доказано, что обострённая связь между этническими и жанровыми процессами и элементами наблюдается в период, исторически сложный для нации, и в последующий за ним период. Судьба российских немцев полна исторических перипетий, поэтому российско-немецкая литература оказывается выразительной для изучения сопряжения жанровых и этнических процессов и признаков. Это основная научная, методологическая причина обращения к российско-немецкой поэзии. Но есть причины и личные, сердечные моя принадлежность к российско-немецкому этносу, любовь к русскому и немецкому языкам, литературе, стиху, слову
— Как проходила ваша защита? Какие впечатления были самыми яркими?
— Это был истинный праздник души. Господствовало впечатление собственной нужности и моей, и моего родного этноса. И ещё впечатление царящей вокруг доброты и гармонии. Стройный, доброжелательный ход защиты. Пятиугольная деревянная трибуна. Массивный «кирпич» диссертации. Щедрое одобрение членов совета крупных учёных, авторов учебников по литературоведению. Их искреннее ликование, аплодисменты при объявлении единогласного положительного решения диссертационного совета. Возможность произнести благодарственное слово и говорить при этом, наверное, минут двадцать! Костюм под цвет моих волос. Розы в руках мужа. Интеллигентная беседа на банкете, чудесные тосты (особенно памятны добрые слова в адрес всего российско-немецкого этноса). Звонки по мобильному, тёплые голоса поздравляющих друзей. Величественный шпиль МГУ. 5 июня голубое небо, ласковое солнце. Всё сияло вселенской гармонией.
— О вашем научном труде и качествах его автора пишут только в превосходной степени. Исследовательская добросовестность, интеллектуальная смелость… Что ещё способствовало удачной защите? Какие приобретения и потери были на вашем научном пути?
— Все отзывы для меня очень дороги и официальные, и пришедшие в личных письмах. Это трепетная радость! Чрезвычайно тёплые письма я получила, к примеру, от Тамары Николаевны Черновой-Дёке из Берлина. Это настоящий сподвижник, составитель указателя «Российские немцы. Отечественная библиография 1991-2000 гг. Указатель новейшей литературы по истории и культуре немцев России» уникальной книги, которая, как пишет во вступлении составитель, представляет собой «попытку создать первую в России постсоветского периода специализированную тематическую библиографию научных и публицистических работ по проблемам истории, этнографии, этносоциологии, материальной и духовной культуры российских немцев». Издание мощное, на момент выхода в печать максимально полное. Тамара Николаевна долгое время была редактором «Научно-информационного бюллетеня «Российские немцы», во многом благодаря ей в Российско-Немецком Доме существует библиотека. Имя Т. Черновой признано как имя крупнейшего исследователя истории российских немцев… Тем важнее было именно от неё слышать добрые и такие образные слова о моей работе.
Главные приобретения это встречи и общение с людьми и знания. Сколько замечательных людей встретилось мне на пути! Сколько доброго знания проникло в сердце.
И главные потери это потери людей, которые стали близкими. Я хочу воздать светлую память тем, кто был рядом со мной, но недавно ушёл из жизни. Это Георгий Дмитриевич Гачев, который должен был быть моим первым оппонентом, но 23 марта покинул нас… В моём исследовании труды Г.Д. Гачева, крупнейшего исследователя национальных образов мира, имели самое важное значение. Георгий Дмитриевич ознакомился с моей монографией, дал мне устный отзыв. А его цельный научный отзыв о моей диссертации находится, пожалуй, там, откуда Воланд извлёк рукопись Мастера Но я помню метафорическое тёплое рукопожатие Георгия Дмитриевича, его поддержку. Он был бесконечно рад моей любви к родному этносу и щедро говорил об этом…
И ещё одна смерть пришла ровно через месяц, 23 апреля, — это гибель моего научного консультанта Виктора Владимировича Бадикова. Я всегда буду помнить высокие человеческие качества Виктора Владимировича. Это был сверхчуткий человек с бесценной душой. Он был самым известным критиком в Казахстане, а быть критиком редкий дар, большая ответственность и высокая честь. Чтобы дать верную оценку произведению, нужно ощущать его особыми струнами сердца. Такой талант даётся далеко не каждому филологу или писателю. У меня осталась связка писем от Виктора Владимировича, драгоценные фотографии с ним и главной ценностью память.
Обе смерти всколыхнули мою душу, даруя особую трепетность познания жизни и особое, в бытийном смысле жизнелюбие. Я стала немного новой. Правда, это было очень болезненно, наживую.
Одна трудность хотя стоит ли она внимания в сравнении с потерями людей? неожиданно возникла после защиты. Это бытийная трудность мне важно остаться в полной мере самой собой, я очень люблю свежесть, искренность, не приемлю академизм, а обращение людей со мной стало немножко другим. Поэтому я для себя решила мгновенно забыть про докторскую (как степень, а не научную работу) и жить своей настоящей жизнью. Азартом словесных открытий, стихов, радостью сотворения мира…
— Как заметил С. Чупринин, в осваивании особой ментальности российских немцев вам помогает и «личный опыт этнической российской немки». Лена, насколько, на ваш взгляд, сказался этот факт на результатах вашей работы? Наверняка, момент кровной причастности к судьбе своего народа немаловажен. Был ли он определяющим?
— Да, конечно, он был определяющим. Для меня было очень важно изучать российско-немецкую литературу «изнутри», будучи этнической российской немкой. Российские немцы для меня, как и для многих соплеменников, моя большая семья. Жизнь моих старших родственников, депортированных в Казахстан с Поволжья, микромодель судьбы всего этноса. Я родилась и жила в Караганде, в городе, где каждый десятый житель был немцем. Это не могло не отразиться на моём духовном формировании.
— Вы уделили внимание как творчеству зрелых мастеров слова, так и любительским пробам пера, в том числе и явлениям, которые можно отнести к графомании. Обращаясь к материалу, не освоенному до сих пор ни критикой, ни филологической наукой, вам удалось большую часть текстов собрать воедино, систематизировать и дать им первичную эстетическую оценку. То есть тем самым вы выполняли, помимо основных, попутные задачи, решение которых на сегодняшний день крайне актуально. Не досталось ли вам от графоманов, когда вы эту самую первичную эстетическую оценку их произведений осуществляли? Ведь народ этот достаточно воинственный. Как удавалось находить общий язык со всеми? Ведь это тоже искусство, не правда ли?
— И не первостепенные авторы преданны своему этносу, это впечатляет и радует. Я стараюсь проявлять максимум такта в общении с любым исследуемым материалом и при этом быть справедливой.
Есть целый ряд причин обращения к творчеству массовых авторов в моей докторской. Во-первых, качественной оценкой занимается литературная критика, а литературоведение анализирует творчество поэтических личностей разного уровня. Это правомерно и необходимо. По мнению многих выдающихся учёных, к примеру, В.М. Жирмунского, Ю.Н. Тынянова, литературовед должен уделять внимание и вершинным, и массовым фигурам литературного процесса. Массовые авторы слепо копируют жанровые приёмы, делая их зримыми, явными, чем, несомненно, облегчают процесс исследования. Отдельные тексты массовых поэтов можно сравнить с пародиями, в которых, как известно, гипертрофированы стилевые и жанровые приёмы и признаки.
Во-вторых, в моей докторской диссертации российско-немецкая поэзия рассматривается как единый семиотический субъект все авторы (я исследую 406 имён) создают единый феномен российско-немецкой поэзии второй половины XX XXI вв., а массовые авторы в российско-немецкой словесности очень активны.
В-третьих, важен и следующий момент: во многом лишённые эстетического чувства, массовые литераторы изображают действительность не косвенно, как первостепенные авторы, а прямо, сообщая читателю свои бытийные и бытовые представления, в том числе этнические представления. Многие тексты именно массовых авторов (но не только массовых) содержат практически полную совокупность черт этнической картины российских немцев.
Важной причиной является и та, что благодаря деятельности именно не первостепенных российско-немецких литераторов, или же в отдельных случаях благодаря и их деятельности, возникают новые жанровые образования к примеру, при заметном участии массовых авторов в российско-немецкой поэзии появилось лирическое стихотворение с басенной ситуацией.
— По большей части всё, что вы делаете в плане работы с пишущими чистой воды подвижничество. Да и в науке, насколько мне известно, в советские времена, по крайней мере, принцип был такой: «Канарейку за копейку, чтобы пела, но не ела». Насколько изменилась ситуация? Как в этом смысле чувствует себя литератор, литературовед в Казахстане сегодня? В каких условиях приходится работать? Есть ли позитивные изменения? Насколько такая работа кажется вам перспективной или всё-таки по большой части это работа за интерес?
— В советские времена учёным жилось намного лучше, чем нам сегодня. В наши дни научный и литературный труд в странах СНГ это удел альтруистов-одиночек, готовых вкладывать свои деньги (а у учёных они совсем небольшие) не в отдых и предметы быта, а в творческие поездки, публикацию книг, статей. Впрочем, существует масса грантов, программ поддержки научных проектов, и отдельные учёные используют эти возможности Позитивные изменения, пожалуй, в этом. Я же сама была настолько поглощена предметом своего исследования российско-немецкой литературой, что выделить время на поиски нужных программ, а потом полгода-год на стажировку, а также на отчёты по гранту для меня было просто роскошью!.. Тема вела меня вперёд. Научную работу я считаю перспективной, потому что она даёт душевные силы, формирует кругозор.
— Когда будет издана ваша монография? Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее. Почему вы решили издать свой труд именно в Германии? Сыграл ли какую-то роль тот факт, что практически вся российско-немецкая литература эмигрировала в Германию?
— Моя монография «Жанр и этническая картина мира в поэзии российских немцев второй половины XX начала XXI вв.» в скором времени выйдет в печать в издательстве Роберта Бурау «BMV Verlag Robert Burau» в городе Лаге. В настоящее время идёт напряжённая работа над изданием редактура, согласование правок, создание дизайнерского стиля книги. Монография будет проиллюстрирована фотографиями исследуемых в ней российско-немецких поэтов.
Мне очень интересно работать с Робертом Бурау это ответственный, добрый, внимательный и талантливый человек. А как чуток и остроумен он во многих своих письмах! Я считаю, что в руках издателя Роберта Бурау, на данный момент, сконцентрировалась золотая художественная коллекция российско-немецкой литературы. Отрадно, что моя монография выйдет именно в этом издательстве. Главный читатель моей книги, безусловно, живёт в Германии. И многие исследуемые авторы тоже. Конечно, благодаря этому книга и появится в Германии.
— Вам удалось доказать, что «литературное творчество российских немцев не идентично фактам немецкой и русской литературы, а принадлежит особому, своеобразному российско-немецкому этносу». Насколько я могу судить, это прорыв не только в литературоведческой науке, но и уверенный шаг на пути самоидентификации российских немцев, которые до сих пор никак не могли точно ответить на вопрос: «Кто же они на самом деле?» Что вы чувствуете, после того, как вам удалось сделать столь ощутимый вклад в научное осознание судьбы своего народа?
— Я чувствую благодарность по отношению к своему народу, в том числе его творческой интеллигенции, как носителю этнической памяти. Стремление воссоздать, сохранить и даже создать специфику национальной картины мира у российских немцев удивительно. Оно воспитано суровой историей и поэтому очень устойчиво.
Изучив литературные, исторические, публицистические, эпистолярные российско-немецкие источники, я реконструировала этническую картину мира российских немцев. Основными её элементами являются осознание окружённости своего чужим, бытование внутри другого, стремление к автономности, приоритет статики над динамикой, ощущение «нигде на родине» или «везде на родине», генетический страх перед изгнанием, состояние постоянной уязвимости, страх быть заметнее других, повышенный интерес к растительной символике (слабые растения, растения без корней), обострённое желание законного отношения к родному этносу, стремление подчеркнуть своеобразие родного этноса, стремление к интеграции внутри своего этноса. В моей работе определены и охарактеризованы основные национальные ключевые понятия российских немцев «das Heim»/ «die Heimat»/» (родной) дом»/ «Родина», «die Angst»/ «страх (из-за уязвимости)», «der Weg»/»путь», «die Verbannung»/ «изгнание», «das Recht», «die Gerechtigkeit»/ «право», «справедливость», «die Hoffnung»/ «надежда».
— У вас есть возможность обратиться к российско-немецким литераторам Германии. Какие слова вы хотели бы им сказать?
— Надежда, спасибо вам за предоставленную возможность. Хочу в первую очередь выразить своё уважение и радостную уверенность в том, что российские немцы СНГ и Германии это одна семья! Для писателя самое главное читатель. Я желаю, чтобы российско-немецкие литераторы Германии были любимы широким немецкоязычным и русскоязычным читателем!
— Спасибо! Желаю вам дальнейших удач в творчестве и в науке.
Интервью Надежды Рунде
05/09/08
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
