Вот и наступил в шестьдесят седьмой раз двадцать восьмой день августа. В этот короткий для истории период, однако, вмещается три поколения, и скорбная нить памяти каждый раз эхом прокатывается от прадедов к правнукам. Указ правительства СССР о депортации немцев из Поволжья во избежание массового предательства так аргументировалась причина, настолько противоречит здравой логике, что может, без преувеличения, служить хрестоматийным образцом ошибок управленческого аппарата.
В преамбуле констатируется, что на территории АССР немцев Поволжья орудуют тысячи и тысячи вражеских лазутчиков, а сотни тысяч граждан замалчивают этот фронт и таким образом надеются переметнуться на сторону врага.
В автономии немцев самих немцев было едва ли 60% от менее чем миллиона всех жителей. Если лазутчиков не видели жители автономии, то остальные обязаны были их видеть. Но не видел реально никто.
Если сотни тысяч подозревались в готовности перейти на сторону врага, то вместе со взрослыми в эту массу явно зачислены и младенцы в пеленках.
Более чем за два месяца до Указа о депортации был Указ о всеобщей военной мобилизации, и вместе со всей страной под ружье встала реальная сотня тысяч российских немцев рядовые, сержанты, младшие и старшие лейтенанты, кадровые военные и из запаса. И все они присягали Родине и народу, ставили под ее заключительными словами: «Если же я смалодушничаю и нарушу священную клятву, то меня покарает суровая рука народа» свою подпись, равнозначную согласию на смертный приговор. У каждого, кто встал под ружье, позади была не только Москва, но и родители, жена с детьми, родное село с заветной тропинкой от завалинки.
С какой стати повально кинулись бы родственники, что остались в глубоком тылу, в стан врага, против которого насмерть стоял и сын, муж, брат, отец?
Спустя десятилетия после столь унизительного и оскорбительного указа легко верится воспоминаниям соратников тогдашнего Наркома иностранных дел Молотова, что его Сталин трижды выпроваживал с этим «документом». Воистину это бы усердие Наркома да на благое дело.
Масштабы трагедии в общей череде репрессий, исковерканные судьбы только от одного этого Указа неисчислимы. Солдатские треугольные письма полевая почта везла в обезлюдевшие немецкие села, чьи жители укатили за Урал, в Сибирь, в угольные шахты и за Полярный круг.
Эхо этих трагедий расторгнутых семей слышно еще до сих пор. Нет-нет да и накатывается оно то из Канады, то из Австралии. Наилучшее подтверждение этой мысли мы видим каждую неделю в передаче телевидения «Жди меня». Ведь если простой один переезд у всех народов сравнивается с двумя пожарами, то депортация сродни целым трем пожарам.
Колхоз срывался с насиженного места и порой, если он был отсталый, в дорогу отправлялись с носильными вещами в узелке и без сухарей. На новом месте очень часто тоже все закрома были пустые. Фронту без сожаления отгружали последнее.
Первыми в Казахстан сослали корейцев Советского Дальнего Востока, потом немцев, а дальше неблагонадежных из Прибалтики, Кавказа, Крыма это четырнадцать народностей. Никто не роптал на экспроприацию и личное имущество и даже на поражение в правах, если оно было временным. Куда важнее была Победа. С ней чаяли вернуться к родным очагам российские немцы. Многие живут с надеждой на полную реабилитацию и сейчас, в шестьдесят седьмую годовщину со дня Указа 1941 года о депортации, сделавшего двадцать восьмое августа днем скорби.
Скорбить в этот день все еще есть о чем, ибо с этого дня у многих в личной судьбе были страницы, которых оторопь берет.
Казахстан всех приютил, стал для одних второй родиной, для других третьей, после исторической и той, откуда выселяли.
Обретение Родины это когда человек в своем обществе равноправный гражданин, а для родины сын. Без уточнения старший, средний, младший. Просто равно обогретый.
Иван Сартисон
29/08/08
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
