28 октября исполняется 89 лет со дня рождения Герольда Бельгера. Накануне памятной даты мы побеседовали с Ириной Ковалёвой, дочерью писателя. Она поделилась своими воспоминаниями и планами относительно богатого культурного наследия своего отца — выдающегося писателя, переводчика и яркого общественного деятеля.
— Ирина, что известно о годе Герольда Бельгера, запланированном на 2024 год?
— Мы с огромной благодарностью восприняли новость из уст Президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева о том, что юбилей Г. Бельгера должен быть отмечен «широко и масштабно по разным направлениям». Об этом было сказано на совещании деятелей литературы и искусства с участием Главы государства. Касым-Жомарт Кемелевич всегда относился к отцу с большим уважением, поздравлял открытками к разным датам. Они и сейчас хранятся в музейной комнате Национальной библиотеки Алматы. Мы пока точно не знаем, что запланировано в верхних эшелонах власти, но с нашей стороны работа по подготовке к 90-летию Бельгера в октябре 2024 г. идёт уже давно.
Не пройдёт мимо этой даты огромное количество разных учреждений по всему Казахстану – это музейные комнаты в нескольких городах (одну из них в этом октябре открываем в Кокшетауском университете), издательства, пресса, учебные заведения, школы.
Некоторое время назад в Костанайском филиале Челябинского государственного университета появился урок «Бельгероведение» . А недавно в рамках цикла «Уникальный» о Герольде Бельгере на двух ведущих телеканалах Казахстана с большим успехом прошел новый документальный фильм. Интерес к творчеству и судьбе отца только нарастает, многие поклонники знают, помнят, чтят память и, что особенно важно, читают его произведения. Книг его практически не найти, если и появляются на книжных полках — расхватываются моментально. Даже трудно представить, сколько экземпляров передано нами читателям в музейные комнаты, в библиотеки, в разные фонды. Ждут его слова, его мнений, его мыслей… И я всем повторяю: «Время Бельгера только начинается». Сам отец говорил: «Пройдёт год или два, меня и забудут». Будучи во многом пророком, в данном случае, к счастью, он им не оказался.
— Что для Вас значит сохранение памяти о Герольде Карловиче как для преемницы наследия представителя трех литератур: немецкой, казахской и русской?
— Безусловно, многое значит. В первую очередь, огромная благодарность всему казахскому народу за оценку его труда, за память, за верность. Спасибо всем, кто воплотил это в названии уже трех улиц по Казахстану, двух памятников, музейной комнаты в краеведческом музее в Энгельсе (чему отец сам был бы очень удивлен). Искренняя признательность всем издательствам и издателям, которые выпустили уже несколько книг после его ухода, и сейчас есть договоренность с некоторыми из них о переиздании, а также Немецкому театру, поставившему по рассказам Герольда Бельгера спектакль «Маленький король». Сейчас я всячески помогаю в поиске материалов к новому спектаклю.
Также наша семья благодарит акимат г. Алматы, Общественный фонд «Возрождение» и лично Альберта Рау за мемориальную доску, установленную на доме 88 по улице Кабанбай батыра, где отец жил с 1976 по 2015 гг. Очень много сделано для увековечивания его памяти. Я всегда знала и знаю – труд, если он настоящий, не может не дать свои плоды, не может быть не оценён по достоинству. А Герольд Карлович был величайшим тружеником, достаточно назвать порядка 75 изданных его книг и более 4000 публикаций, множество переводов классиков и огромную общественную деятельность.
С его именем связана целая эпоха становления и развития немецкого национального движения «Возрождение», а именно, расцвет культурного наследия российских немцев. Благодаря журналу «Феникс», редактором и идейным вдохновителем которого он был, многие имена известнейших литераторов и поэтов зазвучали с новой силой. Дружбой и долгой перепиской с ними отец очень гордился, а сколько было открытий молодых имен! Он был активистом немецкого движения ещё задолго до открытия Немецкого дома в Алматы и создания мощной общественной организации «Видергебурт». Всё это нашло отражение в его произведениях.
Это были судьбоносные, знаменательные, а порой драматические этапы общей с немецким народом национальной судьбы. Одна из таковых — борьба за автономию. Чего только стоят его письма-обращения по этому вопросу к М.Горбачеву, Ю.Андропову, Б.Ельцину… Огромной болью и душевной раной так и остались у него несостоявшиеся решения по её созданию. Я была свидетелем его выступлений на съездах в Москве. Его горячих споров, эмоций! Тогда он был другим — далеко не тихим, «кабинетным» человеком. Мощным, громким, уверенным, даже отчаянным в своей правоте. Я была потрясена его ораторским искусством! В дальнейшем его гражданская позиция мощно звучала в его «Плетенье чепухи».
— Как часто Вы бываете в Алматы?
— Гораздо чаще, чем в московском метро. Там ведь мама, ей уже 87, и, несмотря на постоянную помощь и поддержку родных алма-атинцев, её надо навещать, заниматься хозяйственными делами. Меня часто спрашивают, почему я не заберу ее в Москву. На это нет её желания, во-первых, она алма-атинка с рождения, во-вторых, здесь могила папы, а это не просто могила, это практически комплекс, за которым требуется уход. Огромное количество дел, контактов, взаимоотношений с разными учреждениями и людьми – как все это можно оставить? А мне дается как гражданке России всего 29 дней без регистрации, дольше не могу оставить свою семью в Москве. Вот всеми архивными делами и занимаюсь – иногда до изнеможения. Их несметное количество – это экземпляры книг, блокноты, папки, рукописи, дневники, письма – титаническое наследие. По-хорошему – это работа целого отдела аспирантов, офис-менеджеров. Также разные встречи, выступления, конференции – эти 29 дней пролетают стремительно.
— Какие эпизоды из детства особенно запомнились Вам?
— Некоторое время назад вышел фильм с моим участием под названием «Всё о моём Отце». Он есть в Ютубе. Поначалу меня очень смутило слово «всё». Рассказать об отце «всё» просто невозможно. Моё детство описано в разных его рассказах — к примеру, в произведении «Марина, Пупсик и я». В нем столько нежных, трогательных и пронзительных воспоминаний! Отец часто приезжал в Северный Казахстан, где я родилась и воспитывалась у бабушки и дедушки. Это были мои самые счастливые дни. Они с мамой работали тогда в Байкадаме. Учительствовали.
Он учил меня читать. Про это тоже написаны такие тонкие, душевные истории! Полные юмора, забавные, лирические.
Первого сентября уже в Алма-Ате я стояла первоклашкой рядом с учителями и из газеты, как профессиональный диктор, читала обращение к детям от правительства. Вот так он меня научил читать. Мы копались в огромном шкафу в сарае деда, перебирая «Мурзилки», «Весёлые картинки», «Огоньки». Позже отец постоянно покупал мне детскую литературу, прививая вкус к хорошим произведениям. Завидовал тому, что у меня есть возможность читать разных авторов, а в его детстве депортированного мальчишки были только медицинские талмуды отца.
Зимой он катал меня на санках по огромным казахстанским сугробам, мы много говорили, обсуждали, и он обещал мне «коммунизм». Каждое утро я первым делом неслась к нему в комнату, чтобы спросить: «А уже наступил коммунизм?» Увы, коммунизм не наступил, но во всем остальном он с честью выполнил свой отцовский долг. Воспитывал меня отец, как «стойкого оловянного солдатика», без сюсюканья, в меру строго, справедливо и уважительно. К моему мнению всегда относился как к мнению взрослого человека. Без такого воспитания мне было бы трудно выжить в дальнейшем в жёстком мире кинематографа.
— Какая из книг Вам особенно дорога?
— Однозначно не смогу ответить на этот вопрос. В разные периоды жизни я перечитываю то рассказы, то романы, то повести, но по большей части его личные дневники, которые, я надеюсь, ещё увидят свет. А бывает, читаю не его произведения, а то, что очень нравилось ему самому, пытаюсь понять, что его там так «цепляло». Или какую-то его рукопись. И она меня восторгает, удивляет, заставляет сопереживать. Вот сейчас с редакцией журнала «Простор» затеваем публикацию под названием «Мимоходом», куда должны войти отрывки, заметки на полях, раздумья, воспоминания, миниатюры.
Недавно мне попалась вещь из этого цикла под названием «Боюсь…» — о страхах, которые ему довелось пережить: депортация, репрессии, комендатура, МВД, КГБ. Страх, что заберут отца в трудармию, что выгонят из школы, из пионеров, не дадут паспорта, исключат из института за то, что ты спецпереселенец – и это было с ним в 53-м и 54-м годах.
А дальше страх бесконечных ограничений, бездомья, безденежья, социальной ущемлённости, обострения болезней. В 1994 г., накануне своего 60-летия, когда он был уже депутатом Верховного Совета Казахстана, ему прислали из областного архива Петропавловска справку о реабилитации. Представляете? Только в 1994-ом! Свободу духа, вкус вольности он испытал впервые в 1988 г., проведя десять счастливых дней во Франции, в Париже, в составе казахстанской делегации в дни литературы и искусства. И в этот же год стал дедушкой. Вот это потрясло меня – и написано с такой болью, так проникновенно! Практически всю жизнь эта боязнь, тревога гнездилась в его душе.
Недавно перечитывала давнюю вещь из 70-х годов «Там, в долине». Просто сразило! На фоне разных событий немецкой семьи, оказавшейся в Казахстане, он делится своими философскими размышлениями о месте человека на этой Земле. И сам не может ответить себе на вопрос – а где же его Эль? Что считать его истинной Родиной – село Мангейм под Энгельсом, где он родился? Россию? Северный Казахстан, где прошло его детство и становление? Или Алматы, город, в котором он прожил более 60-ти лет? До конца жизни он так и не смог ответить себе на этот вопрос.
Просто пронзительна его фраза – «Пилигрим под дырявым зонтиком»! Потрясающее название для книги! Совершенно точное определение его собственной судьбы. Вот так он себя и ощущал. Человеком он был очень глубоким, ранимым, тонким, не очень весёлым, хотя и с большим чувством юмора. Про это ходят легенды, фразы гуляют в народе, но в душе, несмотря на огромную к нему любовь и заботу родных, он все же был глубоко одиноким.
Уникальность судьбы и личности Герольда Карловича в трех струнах его души, в триединстве языков, ментальности, культуре. Знаменитое его: «Речь немецкая, речь казахская, речь русская как мелодия трех струн, три струны моей души, три круга моей жизни». Такая выпала стезя… Эти строчки мы попросили скульпторов выбить на стеле у его могилы, а книгу, написанную Владимиром Ауманом, так и назвали «Такая выпала стезя…»
И все же… В поисках своего места на Земле отец, я думаю, особенно с возрастом, вполне определился. Среди разных его произведений часто встречаются подобные строки: «Казахстан. Родной, родимый край многоязыких племен…»
Так сложилось, что он не оставил никакого завещания, но в дневниковых записях была просьба к правительству найти для него скромный уголок на мусульманском кладбище Кенсай, упокоить его рядом с друзьями на аллее писателей, на казахской земле.Так оно и получилось. Кладбище Кенсай высоко в горах, а внизу тот самый город, которому он отдал 60 лет своей жизни и где он обрел свой покой, нашел свой причал. И нет больше в руках дырявого зонтика, а есть память и любовь к нему миллионов казахстанских сердец.
Мне очень нравятся его детские рассказы. Вот недавно издали книгу под названием «Волк, Чапа и другие» при финансовой поддержке Германии. Самое любимое — «Земляника степная», о его детстве в казахском ауле. Ну, и то, что я просто физически не могу никак дочитать до конца, это роман «Зов». Трагическая история его однокурсницы, судьба которой так до сих пор и неизвестна, его бесконечные «вызовы» в КГБ, и все это перемежается документами о депортации, указами, разными списками погибших в лагерях, в трудармии. Очень тяжёлый роман. Просто обливаешься слезами… Сейчас Немецкий театр в Алматы ищет, из каких произведений Бельгера написать пьесу, чтобы поставить новый спектакль. Я посоветовала роман «Зов».
Давно мечтаю найти финансирование и режиссёра для постановки художественного фильма по повести «За шестью перевалами». Одним словом, всё в творчестве отца мне близко и дорого сердцу.
— Друзья Герольда Бельгера — это цвет интеллигенции и самое богатое наследие, которое по праву перешло и к Вам. Насколько рядом они с Вами в нынешнее время?
— В 2015 г., когда отца не стало, во время похорон ко мне и к родным с соболезнованиями подходили люди, чьи имена были для меня легендой. Конечно, многих я знала, о многих говорил папа… Похороны в театре Ауэзова были чем-то невероятным, мы никак не могли предположить такое количество людей на прощании… Фраза, сказанная там большим другом и знатоком творчества Бельгера, его судьбы – Муратом Мухтаровичем Ауэзовым, стала таким мощным аккордом, такой великой данью его жизни: «С тобой пришёл проститься воспитанный тобою же народ», а отца он называл «человеком-мессией».
В том же году всё в моей жизни сместилось в сторону Казахстана, Алматы. Я оставила «за кадром» всю свою бурную кинематографическую жизнь и погрузилась в папины дела. Подобно геологу, как ценнейшие камни, стала раскапывать его архивы… Появилось много контактов.
Вот уже 38 лет моя фамилия по мужу Ковалева, но в Алматы она никому ни о чем не говорит, и я называю себя по своей девичьей – Бельгер, и это уже звучит как кодовое слово. Мне улыбаются старики, хлопая по плечу, обнимают «айналайн». Я для них, как дочь… дела решаются, в гости зовут, никому нет дела — из России я или откуда-то еще – подарками заваливают, столько любви и тепла передано мне по наследству! Друзья и знакомые папы стали теперь и моими. Только очень горько, что вслед за ним многие покинули этот мир, как правило, это были люди в возрасте.
Я очень дружу с мамиными соседями по дому, они живут как коммуна, стали абсолютно родными. Но не бывает всё гладко. Есть и те, кто меня побаивается, из разряда журналистов по большей части. Да, я требую, корректирую, заставляю исправить, прочесть, вдуматься. Спорю, ругаюсь, отстаиваю позиции иногда невзирая на должности и авторитеты. Не понимаю тех, кто, зная, что идут брать интервью про немца, дотошного до каждой запятой, для кого само понятие «слово» значило так много, приходят неподготовленными, а после читаешь небрежные, корявые тексты, с путаницей в датах и даже фамилиях. С теми, кто задаёт мне первый вопрос: «А почему Бельгер, как и многие, не уехал в Германию?», я прощаюсь сразу же. И всем привожу в пример слова профессора Сагымбая Козыбаева, тоже друга отца: «Дорога к Бельгеру светла и возвышенна. Нежна и осмысленна. Для кого-то и кому-то крута и извилиста. Дорого сия дорога стоит…» Да я и сама пытаюсь по ней идти.
— Ирина, благодарим Вас в надежде, что в будущем году Вы расскажете нашим читателям о проведении в Казахстане юбилейного года Г.К. Бельгера – нашего выдающегося соплеменника, писателя и переводчика.
Ирина Герольдовна Ковалева (Бельгер) родилась 9 августа 1959 г. в с. Ленино Северо-Казахстанской области. В 1980 г. окончила ГИТИС (актёрский курс Центрального детского театра). Играла в Центральном детском театре, Московском академическом театре имени Маяковского. Была актрисой Росконцерта. На Всесоюзном радио в качестве диктора вела утреннюю гимнастику. Окончила Институт повышения квалификации работников кинематографии по специальности «менеджер кинопроизводства и кинопроката». Работала на киностудии имени М.Горького исполнительным продюсером, вторым режиссером, кастинг-директором. Сотрудничала с такими режиссерами как Эмиль Лотяну, Владимир Мотыль, Геннадий Полока, Алла Сурикова, Юрий Кара, Вера Сторожева. Сняла несколько документальных фильмов для телевидения. С 2005 г. — совладелица актерского агентства «СВ-Аурум» в Москве.
Беседовала Надежда Рунде
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
