«Я нашел в Берлине перемену большую, коренную, но незаметную для поверхностного наблюдателя: все, кажется, идет по-старому. Здесь как будто ждут чего-то, все глядят вперед; извозчики носят те же неестественные шапки; сверх того, завелись омнибусы. Добрые немцы собираются сотнями и «торжественно едят» (halten ein Festessen) в честь какого-нибудь достопамятного происшествия. Одни Eckensteher (случайные носильщики), известные своими оригинальными остротами, исчезли. Цивилизация их сгубила». Иван Тургенев, 1 марта 1847 г., Берлин.
В российских селах и городках мода была изменчива. По одежке, вернее головным уборам, определяли место человека на социальной лестнице. В сельской местности каждый знал, что ему надевать – гречневик или шпилек, кучерскую или ямскую шляпы. Городские извозчики делились на ломовых для перевозки клади; на легковых для надобностей пассажиров. Причем, использовали дрожки, то есть трясучку, простое дорожное средство, ставшее всепланетным словом и международным понятием (в нем. Droschkenkutscher). В извозном промысле были и биржевые извозчики, ухорские щеголи и лихачи, т.е. мазурики, промышлявшие грабежным извозом.
…И кого обвинять нам,
усталым и грешным,
Что с обрыва вот-вот
полетим под уклон?
Что мордатый мужик,
от вина охмелевший,
Нашу жизнь, не спросив нас,
поставил на кон.
Словом, городской извозчик, летний кучер или зимний «ванька», в домотканном платье, шапке и атрибутами, был непременно простым человеком. Однако, последний кучер XX-го столетия вошел с блеском в историко-литературные, военные, гражданско-патриотические памятники.
К числу наиболее популярных романов немецкого писателя Ганса Фаллады (1893-1947; настоящее имя Рудольф Дитцен (Rudolf Ditzen) относится «Железный Густав», опубликованный на основе автобиографических заметок. Он рассказывает о годах своего детства и юности, смешивая в повествовании подлинные факты и художественный вымысел. Книга проникнута большой теплотой, любовью и тонким юмором. Роман этот имел непростую судьбу и начинался с популярного извозчика из Ванзее (район Берлина) Густава Хартманна (родился 4 июня 1859 г. в Магдебурге — умер 23 декабря 1938 г. в Берлине), прозванного за свое упорное нежелание стать автомобильным таксистом — «Железным» (Der eiserne Gustav). В 1998 г. в Берлине, к юбилею кончины последнего кучера, скульптор Герхард Роммель установил памятник на берегу Ландверсканала (в тиши зеленой полосы шоссе, но среди автомобильного круговорота, в преддверии знаменитой площади Потсдаммерплац).
В качестве основы Фаллада выбрал любопытный эпизод недавнего прошлого: старый извозчик Хартманн, некогда процветавший на дрожках, а теперь оставшийся без гужевых пассажиров, предпочитающих автомобильное такси, отправился в конный пробег от Берлина до Парижа. Убежденный, что автомобили — это ненадолго, и старые добрые времена скоро вернутся, он все больше влезает в долги. Узнав об этом, его жена пытается объявить его недееспособным. Чтобы не попасть в сумасшедший дом, Густав решает ехать в Париж, тем самым определив спортивное понятие «Тур де Франс».
Поездка Густава — героя романа Фаллады Густава Хакендаля, прозванного Железным, — проходит триумфально, и появление старого извозчика в городах и селах, лежавших на его пути, оставляло у встречавших чувство радости и доброжелательности. Нет, не потому так сердечно встречали его люди, что видели в нем олицетворение «доброго старого времени». Люди не любили старое время, ибо оно породило и мировую войну, и те бедствия, которые за ней последовали. Хакендаль, проезжавший по дорогам Германии и Франции, принявший в Париже участие в гонках со старейшим парижским извозчиком, олицетворял собой мужество, которого недоставало людям, начинавшим терять веру в жизнь, в ее ценность.
И вот через мятущуюся, тревожную, неустроенную, жестокую жизнь, теряя детей, теряя привычные представления о господствовавшем в мире порядке, проезжает старый извозчик Густав Железный, равнодушный к ее голосам, ее зовам и соблазнам, внимая цокоту копыт своего коня и привычным, однообразным и унылым, как осенний дождь, причитаниям своей дряхлеющей спутницы по дорогам бытия. Просто он, семидесятилетний старик — «последний берлинский извозчик» на свой страх и риск, при скромной финансовой поддержке падкой на сенсации газеты совершил поездку из Берлина в Париж и обратно. Весь этот долгий путь он проделал на том же экипаже, на котором ежедневно разъезжал по берлинским улицам, обдаваемый дымом автомобилей, безжалостно оттеснивших своего старомодного конкурента.
Судьба Железного Густава захватила Фалладу, и в его душе началась незримая, таинственная работа: пережитое и испытанное им самим и немецким народом в первую треть нового века претворялось в художественные образы. За очень короткое время, работая, как всегда, запоем, Фаллада написал большой, масштабный роман, по праву занявший выдающееся место в его творческом наследии.
По сути роман был о другом и, даже, о третьем, герой нового повествования носил не одно имя, а целой семьи Гейнца и Густава Хакендалей, имена которых связывались с началом фашистского движения. Когда во главе государства стоял бравый, воинственный кайзер, когда полновесной была марка, и курс ее, как и курс государственных бумаг, казался столь же незыблемым и прочным, как и весь тогдашний размеренный и устроенный порядок, когда в рейхстаге заседала обширная социал-демократическая оппозиция, объявлявшая себя защитницей трудящихся, когда немецкие корабли бороздили моря и океаны, где ранее развевался только британский флаг, когда успехи германской промышленности приятно щекотали самолюбие обывателя, — каким оно было на самом деле, это ушедшее в вечность время?
Тогда Густав Хакендаль, прозванный за твердость и непреклонность характера «Железным», был полновластным хозяином большого извозного заведения. Суровый отец семейства и супруг, он поддерживал тяжелой рукой строгий порядок в доме и заставлял трепетать служащих, покорную плаксивую жену свою и пятерых детей. Хакендаль приобрел в армии, где он, прилежный и исполнительный старослуживый вахмистр, впитал в себя дух пруссачества, железной дисциплины, покорства младших старшим, дух безграничного уважения к власти, богатству, чинам. И хотя армия давно уже осталась за плечами Хакендаля, а годы посеребрили его крепкую тугодумную голову, вахмистерский рык по-прежнему раздавался и в конюшне и в доме так же громко и властно, как и раньше в казарме.
Порядок, который виделся Хакендалю и дома и в государстве, был ложным, неустойчивым, бесчеловечным порядком. Силу сопротивления жизни сначала пришлось испытать в собственном доме: его любимый сын Эрих был уличен не только в тайном кутеже, но и в краже денег у отца. Выпущенный матерью и старшим братом из подвала, куда его запер отец, Эрих навсегда уходит из дома. Так неожиданно для Хакендаля обнаруживается, что его семья, которую он с удовольствием озирал за обеденным столом, — чужда ему, а его дети живут неизвестной, иной, чем его собственная, жизнью, не укладывающейся в его представления о нормальном ходе вещей. Да, каждый из детей Железного Густава думает только об одном — как вырваться из тюрьмы, которая именуется отчим домом, и каждый из них уходит из дома, от семьи, от деспотизма отца, от его проклятого, бездушного порядка.
Писатель не смягчает ответственности Густава, старого берлинского извозчика, досконально знающего нравы и обычаи столицы. Столь же трагично сложилась жизнь и старшего сына Густава — его первенца и наследника всего извозного предприятия — Отто Хакендаля. Его жена — портниха Гертруд Гудде, или Тутти, — один из самых светлых женских образов Фаллады. Безропотная труженица, она обладает не только огромным терпением — неизбежным спутником всякой скудной и тяжелой жизни, — но и огромной стойкостью, выношенным чувством собственного достоинства. Отринутая и не признанная Густавом, даже после того как повенчалась с Отто и родила второго сына, она ни разу не обратилась к родителям мужа за помощью в тяжкие, голодные годы войны и инфляции.
Итак, жизненный порядок, который поддерживал и защищал Железный Густав, на деле оказался призрачным, обманчивым. Но его обманывает и высший порядок, в который он верил, как в самого себя.
Когда появились первые признаки военного кризиса 1914 года, когда о войне стали говорить открыто, Густав был на стороне тех, кто хотел ее всем сердцем. Он был убежден, что кайзер и его генштаб знают, что делают, он был уверен, что против немецкого оружия никто не устоит, он думал, что война нужна молодежи как хорошее средство закалки и воспитания.
Для Густава война сразу же оборачивается своей прозаически-суровой стороной: его ухоженных коней забирают для армейских нужд и довольно скоро его крепкое извозное заведение заканчивает свое существование, а сам он из зажиточного хозяина превращается в обычного извозчика, еле-еле зарабатывающего на хлеб себе и жене, а также на корм своей коняге.
Если роман о последнем берлинском извозчике можно по праву назвать немецкими «утраченными иллюзиями», где изображалось крушение иллюзий всего общества, находившегося в состоянии кризиса, то его последний роман «Каждый умирает в одиночку» показывал, как у писателя крепла вера в возможность для его героев, народа и страны достичь берега надежды в клокочущем, грозном океане жизни и истории.
Владимир Проскурин
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
