В издательстве «Художественная литература» вышел из печати казахский том в серии «Классика литератур СНГ», инициированной Межгосударственным фондом гуманитарного сотрудничества государств–участников СНГ (МФГС). Книга казахского фольклора и литературы подготовлена Институтом литературы и искусства им. М.О. Ауэзова Министерства образования и науки Республики Казахстан. «DAZ» беседует с директором этого института, составителем казахского тома, известным казахстанским фольклористом Сеитом Каскабасовым.
– Казахский том озаглавлен «Льётся песня под домбру». Песенность, музыкальность – неотъемлемая константа казахской культуры. Какие ещё черты национального искусства вы могли бы указать как важнейшие?
– Да, песенность и музыкальность – главные черты нашего традиционного искусства. К искусству относится у казахов и красноречие. «Верх искусства – красноречие», – говорят в народе. Недаром еще учёные В. Радлов и Г. Потанин в XIX веке восхищались тем, как музыкальна и рифмована казахская речь. Действительно, до сих пор высоко ценится умение говорить красиво и образно, передавать свои мысли тонко и метафорично, а если эта мысль звучит ещё и с поэтической рифмой, то это высшее мастерство! Отсюда у казахов склонность к импровизаторскому и сказительскому искусству, высокое почтение к нему. Импровизаторским талантом блистали в прошлом многие выдающиеся акыны, вступавшие в поэтические состязания (айтысы) друг с другом. Непревзойденным мастером айтыса был известный всем Жамбыл Жабаев. И поныне проводятся поэтические турниры, на которых молодые акыны проходят серьезнейшую школу освоения искусства импровизации. В почете сегодня и сказительское мастерство. Выявляется немало талантливых сказителей, исполняющих эпические произведения не один час. А самые выдающиеся из них исполняют эпос как «театр одного актера».
Для казахов важно не только то, что радует слух, но и то, что радует глаз. Большой популярностью ранее пользовалось декоративное и прикладное искусство. Убранство юрты, домашняя утварь, празднично-торжественная одежда – всё это украшалось драгоценными камнями, красочным орнаментом, золотой и серебряной отделками… Всё делалось с любовью, многие вещи имели некую сакральность. Особенное внимание уделялось наряду невесты, в котором гармонично сочеталось эстетическое и ритуальное.
– Сеит Аскарович, этот год для вас юбилейный. С какими творческими планами вы подходите к своему 70-летию?
– Мои планы связаны главным образом с научно-исследовательскими проблемами и заботами института. Составлена новая стратегия развития литературоведения и искусствоведения до 2020 года, которая предусматривает проведение исследовательских работ в три этапа по следующим направлениям – современная посткризисная действительность в художественном преломлении, фольклор, литература и искусство народов Казахстана и актуальные проблемы литературоведения и искусствоведения на современном этапе. Ранее институт работал по концепции развития казахстанской науки до 2010 года. Она предполагала написание «Истории казахской литературы» в десяти томах, «Истории искусства Казахстана» в трёх томах, а также изучение процесса развития литературы и искусства в период независимости. Всё, что было задумано, реализовалось в виде фундаментальных трудов.
Относительно личных творческих планов скажу, что хочу завершить давно начатую работу «Казахская мифология», первая часть которой была напечатана еще в 1998 году в журнале «Жулдыз» («Звезда»). Пишу также работу под названием «Репрессированная фольклористика». Одна из её глав – «Национальный фольклор и идеология» – уже закончена. Хотелось бы одну из двух работ завершить к юбилею.
– Вами опубликовано более 300 работ в области фольклористики и литературоведения. Можно ли выделить основные блоки научных проблем, которые вы поднимаете?
– В первую очередь я бы назвал исследование фольклорной прозы, особенно несказочной, по которой я защищал докторскую диссертацию в МГУ им. М.В. Ломоносова. Работа вышла в виде монографии, которая в 1992 году удостоилась Государственной премии Республики Казахстан. В этом исследовании мною был открыт, систематизирован и проанализирован в историко-типологическом разрезе целый пласт устной прозы казахов. Это архаические мифы, сохранившиеся в реликтовой форме, это былички, то есть мифологические рассказы о встрече человека с демоническими существами, это исторические и топонимические предания, это историко-топонимические, книжно-религиозные и социально-утопические легенды. Все жанры изучены как в синхронном, так и диахронном планах с демонстрацией процесса их развития, изменения функций от познавательной до эстетической.
Вторым важным блоком мне представляется история литературы, особенно периода средневековья, то есть эпохи Золотой Орды и Казахского ханства. Словесное искусство этих времен развивалось в трех формах – фольклор, устная авторская поэзия и письменная литература. В аспекте истории литературы меня интересовала специфика устной авторской поэзии. Было установлено, что такая литература создается и развивается в государстве с кочевым укладом жизни и выполняет преимущественно идеологическую функцию.
– Вы начали свой научный путь с исследования казахской волшебной сказки. Эту тему вам дала известный казахстанский учёный Нина Сергеевна Смирнова, которая сыграла в вашей судьбе важнейшую роль. Расскажите о годах своего «ученичества».
– Да, вы правы – Нина Сергеевна сыграла в моей судьбе очень важную, я бы сказал, решающую роль. Я назвал бы её своей «духовной матерью». Помню, мы на первом курсе сдавали экзамен по русскому устному народному творчеству. Принимала сама Нина Сергеевна Смирнова, профессор, заведующая кафедрой русской и зарубежной литературы. Она читала у нас лекции и проводила семинарские занятия – преподавала очень живо, с интересом, но нрав у неё был крутой. Это мы знали и подготовились основательно. Помню, одним из вопросов в моем билете были частушки. Я уже заканчивал свой ответ, как вдруг Нина Сергеевна сказала: «Спой частушку!»
И я выпалил: «Мой милёнок, как телёнок, кучерявый, как баран! На работу он не ходит, только ходит по горам!» Нина Сергеевна громко рассмеялась, взяла мою зачетку и написала «отлично». Затем расписалась и неожиданно спросила: «Ты казахский язык знаешь?» – «Да», – ответил я. – «Тогда давай мы с тобой займемся казахским фольклором!» – предложила она. – «Ладно», – сказал я, хотя до конца не понимал, о чем идет речь. – «После каникул позвони ко мне», – сказала Нина Сергеевна и, написав на бумажке номер своего телефона, вручила её мне.
Так я стал фольклористом. Но стать настоящим фольклористом оказалось не так уж просто, и Нина Сергеевна терпеливо вела меня по этой сложной тропе, помогая шаг за шагом преодолевать трудности научной стези. А тему по казахской волшебной сказке она дала мне в феврале 1961 года, согласовав её с Мухтаром Омархановичем Ауэзовым, имя которого сейчас носит наш институт. Кстати, тогда она и представила меня Мухтару-ага, и он благословил меня на эту тему.
– Является ли сказка героем казахского тома в серии «Классика литератур СНГ»?
– В томе представлена лишь часть богатого сказочного фонда – волшебные сказки, в том числе богатырского содержания. Думается, в будущем, если это будет возможно, сказки займут в этой серии целый том. И там будут напечатаны все виды сказок: о животных, волшебные, богатырские, новеллистические и сатирические с научными комментариями фольклористического характера.
– Каков состав казахского сборника – жанровый репертуар, знаковые имена?
– В томе представлены почти все основные жанры фольклора: героический и романический эпосы, песни, предания и легенды, волшебные сказки, пословицы и поговорки, загадки. Большое место отведено средневековой тюркской поэзии, которая является общим достоянием для всех современных тюркских народов. Специально выделена в самостоятельный раздел собственно казахская поэзия XIV-XIX веков, развивавшаяся в форме устной авторской и письменной литературы. Книга открывается моей вступительной статьей «Немеркнущее слово», где вкратце дана характеристика всем произведениям и их авторам в историческом и литературоведческом освещении.
В сборнике представлены Аль-Фараби, великий мыслитель и поэт, музыкант; Ахмет Иассауи, основатель суфизма и суфийской поэзии в Казахстане; Махамбет Утемисов, поэт-воин, зачинатель повстанческой поэзии; Абай Кунанбаев, основоположник новой письменной литературы и другие знаковые имена.
Я называю только досоветских авторов. Надеюсь, что в этой серии будут также тома, посвященные литературе XX – начала XXI веков.
– Азербайджанский и узбекский тома в серии «Классика литератур СНГ» обращены только к ранним этапам развития национальной словесности, а белорусский и молдавский сборники представляют вертикальный срез, золотое сечение литератур. Каковы концепция и связанная с нею композиция казахского тома?
– Наша концепция – историческая. Мы хотели показать истоки современной национальной литературы и проследить эволюцию развития словесного искусства от фольклорной формы до высокохудожественной поэзии досоветского периода. Этим и обусловлена композиция тома. В первом разделе даётся народное творчество, куда включены избранные, наиболее популярные образцы героического и романического эпосов, свадебных и поминальных песен, предания и легенды, пословицы, поговорки и загадки. Второй раздел охватывает часть общетюркской средневековой поэзии, представленной значимыми творениями древнетюркской эпохи (Культегин, Тоньюкук), среднетюркского периода (Аль-Фараби, Баласагуни, Кашгари, Иассауи и др.).
Здесь же даны произведения акынов и жырау, живших в XIV-XVIII вв., а также выдающихся поэтов XIХ века, сыгравших величайшую роль в становлении и развитии новой письменной литературы. Третий раздел стоит особняком – в нем даны интереснейшие волшебные сказки. Они включены в том по инициативе издательства «Художественная литература». Издателям хотелось шире познакомить русскоязычных читателей СНГ с красивыми образцами казахских сказок, и надо сказать, что это нисколько не нарушает целевую установку издания. Эпосы, загадки, произведения средневековой тюркской поэзии и казахской литературы XIV-XIХ веков были подобраны и представлены сотрудниками нашего института, они же написали комментарии.
– Каким образом проходил отбор переводов для сборника?
– Переводить все произведения заново было невозможно. Поэтому было решено использовать прежние и взять уже сделанные за последние годы переводы. В результате получилось так: первый раздел почти полностью был основан на прежних переводах, а второй раздел, то есть средневековая тюркская поэзия и казахская литература, почти весь дан в новых переводах. У нас сейчас есть талантливые поэты, пишущие как на казахском, так и на русском языках, занимающиеся также художественным переводом непосредственно с казахского. Это О. Жанайдаров, Б. Канапьянов, А. Кодар, Б. Каирбеков, М. Султанбеков. Были использованы их переводы, более точно передающие идейно-содержательные и стилевые тонкости оригинала, особенно это касается поэзии жырау XIV-XVIII вв.
– Ваш институт выпустил в свет коллективные монографии и учебники, вызвавшие самые положительные отклики в читательской среде.
– Спасибо за теплые слова. Да, отклики неплохие. Особенно высоко как в казахстанской, так и в российской печати были оценены «История казахской литературы» в десяти томах, «История казахского искусства» в трёх томах, «Очерки по мировой литературе рубежа XX-XXI столетий», «Литературно-художественный диалог» и «Международные связи казахской литературы». Конечно, наши труды этим не ограничиваются.
С 2004 года по инициативе Президента Республики Казахстан Н.А. Назарбаева выполняется государственная программа «Мәдени мұра» («Культурное наследие»). По этой программе наш институт выпускает свод казахского фольклора под названием «Бабалар сөзі» («Слова предков») в 100 томах. Уже издано 58 томов. Увидели свет также пять томов «Антологии казахской музыки» (всего их будет восемь); выпущено восемь томов в серии «Әдеби жәдігерлер» («Литературные памятники»), их будет двадцать. Все названные издания научные, с текстологической выверкой, с подробными комментариями, словарями. Институтом издается также «Полное собрание сочинений Мухтара Ауэзова» в пятидесяти томах, уже вышли в свет сорок два тома. Наряду с этим ведутся исследования по современному литературному и культурному процессу в Казахстане, которые охватывают двенадцать тем.
– Какой масштаб работы! Подобный размах деятельности присущ и россиянам. Во вступительной статье к коллективной монографии «Литературно-художественный диалог» вы отметили общие для казахов и русских черты — толерантность и открытость, идущую от отмеченной еще Н. Бердяевым широты, свойственной питомцам просторных земель. Какие ещё черты, на ваш взгляд, сближают русских и казахов, Россию и Казахстан?
– Я бы отметил прежде всего такие общие черты, как примат коллективного над индивидуальным и примат духовного над материальным. По существу, они составляют суть евразийской ментальности, выработанной социальными и географическо-климатическими условиями жизни далеких предков казахов и русских. Огромные лесные массивы, которые должны были обрабатывать предки русских, требовали коллективных усилий, и поэтому они жили общинами в жестоких климатических условиях. Такие обстоятельства выработали у людей чувство коллективизма, открытости и терпимости. Общинные интересы ставились выше частных. К тому же условия быта и запросы людей были скромными, материальные блага интересовали их меньше, чем духовные. Ведь и тогда люди жили «не хлебом единым» – создавали мифы, сказки, присказки, обретали разные верования, отвечавшие на их философские вопросы, что такое жизнь, кто такой человек…
И у предков современных казахов жизнь была нелегкой. На громадных степных просторах не было возможности жить в одиночку, и наши предки объединялись в родовые, племенные коллективы, вместе обживали степь, занимались животноводством. Трудности суровой погоды и ведения хозяйства на открытых степях выработали у людей не только чувство коллективизма, но и терпеливость и открытость. Поэтому до недавнего времени и у казахов, и у русских коллективное стояло выше индивидуального, а духовное считалось главным достоянием человека. Советская действительность тоже способствовала сохранению этой ментальности, которая, впрочем, и сейчас играет свою роль.
Исторически сложившаяся единая евразийская ментальность помогает нашим народам и сейчас.
– В своей статье о вашей научной судьбе доктор филологических наук из Астаны Татьяна Кривощапова обнаруживает в вашей личности «яркое воплощение лидерства». Лидерство это не только руководство. У каждой нации есть свой авангард. Людей с какими чертами характера вы относите к казахскому авангарду?
– Спасибо Татьяне Кривощаповой, но обо мне сказано слишком громко. Вообще понятия «лидерство» и «авангард» очень сложные. Они применимы и к личности, и к группе людей, и их значение может меняться в зависимости от эпохи, общественного строя и понимания. Думается, что на современном этапе трудно выделить точный тип казахского авангарда, если понимать под ним определенную группу людей. А что касается семантики слова «лидер», то я думаю, что лидер – это личность, обладающая высокой харизмой, креативным мышлением и талантом воздействовать, возглавлять и предугадывать. Такой лидер не только генерирует, организовывает и руководит, но и представляет себе конечный результат начатой работы и всей деятельности, умело убеждает и ведет за собой как своих последователей, так и широкий круг людей.
– Сеит Аскарович, в каких мероприятиях и проектах МФГС, помимо работы над томом в серии «Классика литератур СНГ», приняли участие вы лично и возглавляемый вами институт?
– Это наш первый опыт участия в проектах фонда. Спасибо нашему министру образования и науки, председателю правления МФГС господину Жансеиту Туймебаеву, что предложение по изданию казахского тома он поручил нам. Мы с радостью готовы сотрудничать с МФГС и «Литературной газетой» и в дальнейшем.
Интервью Елены Зейферт
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
