Мурат Ауэзов, заслуженный деятель Казахстана, культуролог, сын и продолжатель дела Мухтара Ауэзова, рассказал в интервью немецкой газете о том, как дорого для него было национальное возрождение, и какую роль в миссии преобразования на пути сохранения традиций и идентичности казахского народа сыграл Герольд Бельгер.
Внутренний мир Мурата Мухтаровича показался мне настолько ярким, что я невольно сравнила его с древнегреческим Прометеем. Кстати, Герольд Бельгер, о котором и шел разговор, называл Мурата Ауэзова Сократом.
В начале беседы Мурат Мухтарович доверительно мне сообщил:
— Своим звонком вы погрузили меня в любимый и высокочтимый мною мир Герольда Карловича. Вы позвонили минуту в минуту. Такая же пунктуальность, при всей вольности натуры, была присуща и Бельгеру. Аккуратный, чёткий, точный…
— Мурат Мухтарович, признаюсь: очень приятно это слышать. Расскажите, пожалуйста, чем Вам запомнилась первая встреча с Герольдом Карловичем?
— В 17 лет я уехал учиться в Москву. Вернулся спустя 10 лет, после университета и аспирантуры. Надо отметить, что я достаточно рано определился со своими гуманитарными пристрастиями, — в Алма-Ате жили люди, которых я очень уважал и любил. Это были одаренные литературные деятели и мыслители, несшие поразительную преобразовательную миссию. Появление такого типа людей для казахской литературы 1960-х годов было крайне важно. Например, Аскар Сулейменов, Абиш Кекилбаев… Пока я в Москве изучал китайский язык, здесь происходило что-то новое: в переписке и разговорах с литераторами я ощутил присутствие в их рядах какой-то удивительной, массивной личности, которая была солидарна с ними — и они ликовали.
На долю наших шестидесятников пришлись времена хрущевской оттепели — произведения стали отличаться высокой духовностью. После тоталитарного режима и удушения сознания творческих личностей обществу было необходимо оздоровительное пробуждение… Так вот, среди алматинских мэтров появился очень умный и востребованный тем временем человек — Герольд Бельгер. Со всем своим юношеским максимализмом я воспринял его с восторгом. Мне повезло: больше полувека моей жизни прошло под тёплым, очень доброжелательным оком и воспитующим влиянием Герольда Карловича.
— В чем заключался бельгеровский гений, на Ваш взгляд?
— Есть такая библейская фраза: «Ибо много званых, а мало избранных». Я ощутил в Герольде Карловиче человека, способного к состраданию и пониманию. Он мог помочь людям преодолеть бедственное положение их души и сознания. Герольд Карлович был из семьи поволжских немцев, депортированных в Казахстан. С несправедливостью он сталкивался с детства, но несмотря на это, он не был, так сказать, растрепанной жертвой этих обстоятельств. При его мягких чертах лица, обходительном, интеллигентнейшем общении и доброте в его характере присутствовала жёсткая героичность. Гуманизм и действенное сострадание, на мой взгляд, являлись фундаментальными качествами Бельгера.
Это был романист, публицист, теоретик и практик переводов, общественный деятель, наделённый удивительной открытостью души. В нем присутствовала высочайшая проба интеллектуального гена. Всё, что он совершал, делал с улыбкой, преумножая ею свои деяния. Бельгер возвращал людям человечность.
Будучи энциклопедистом многих традиций и культур, Герольд Карлович потрясающе владел казахским языком. Он великолепно чувствовал тонкости, детали, умел рассмотреть его этнографическое многообразие. Это было феноменально. Как корректно и деликатно, с великим знанием дела, он правил, помогал, даже направлял авторов казахских словарей! Я знал лично этих людей, восхищавшихся необыкновенным знанием, которым обладал Бельгер. Мне кажется, судьба ему изначально определила стать восстановителем разрушенного: гармонизировать, восстановить животворящую целостность — речь в том числе и о казахском языке.
Казахи его величали высоким титулом «бiлгір» («знающий»), а ещё говорили, мол, «настоящий казах — не казах, настоящий казах — это Бельгер». В своих трудах Герольд Карлович показывал, какие казахские слова уместны или неуместны в переводах. Он оживлял язык, стимулировал его развитие. То время стало рассветом и казахского языка, и казахской прозы, которую великолепно переводил Герольд Карлович.
Сказывались в его публикациях и немецкая пунктуальность и добросовестность. Например, при анализе русскоязычных переводов романа-эпопеи Мухтара Ауэзова «Путь Абая» в сравнении с текстом оригинала, Герольд Карлович провёл филигранную работу титанического масштаба.
— Герольд-аға сравнивал Вас с Сократом, а также с главным героем романа «Степной волк» Германа Гессе. С кем бы Вы, в свою очередь, сравнили Бельгера?
— Я бы позволил себе сравнить его с Абаем. Бельгер был таким же честным и справедливым — он не боялся назидать, открывать людям правду, тайны жизни и души. Герольд Карлович был ниспослан нам судьбой во искупление всех страданий и тягот. Это был человек, готовый к исполнению высочайшей миссии, а также личного творческого подвига. И ему это удалось — здесь нет преувеличения. Он был поразительным нравственным воспитателем! Бельгер сводил восток и запад, очеловечивал историю, возрождал исконное единство культуры. Он — личность общеисторического масштаба! Герольд Карлович умел приводить аргументы — со всей своей честностью, глубиной, яркостью — его слова буквально встряхивали, пробуждали и приводили в чувство.
Согласно завещанию, Герольд Карлович был похоронен на Кенсайском кладбище в Алматы, на котором находятся могилы его друзей-казахов. Бельгер хотел быть похоронен рядом с соратником — Аскаром Сулейменовым. В 60-х годах они нашли друг друга, взрастив высочайшие идеалы гармонии, человеческой состоятельности и укрепились в духе своём. Казахстанская земля вечно будет ему благодарна – с годами мы всё больше понимаем смысл сотворённого им.
— Книга «Тамыр Тамыров» о крепкой связи родственных душ? Можно ли причислить Вас и Герольда Карловича к таковым?
— Безусловно. Но здесь нужно четко обозначить субординацию. Мой отец – великий человек. Его место в художественной литературе высокое, мое же гораздо более скромное. Да, я тоже в этом мире, но весовые категории разные. Также и с Бельгером: он — маэстро духовности. Он — избранный, а я -один из призванных.
Помню, когда вернулся из Китая, то много работал над собой — для меня было очень дорого национальное возрождение. И вот, когда в ходе разговора с Герольдом Карловичем перешёл на казахский, Бельгер восхитился! Он радостно отметил — это произошло публично, при других писателях: смотрите, как Мурат преуспел в казахском языке! Для меня это была высокая похвала и высокая оценка. От Герольда Карловича исходила доброжелательность с повышенной комплементарностью, укрепляющая того, кто стал на правильную тропу, устремлённого к высшим результатам…
— Благодарю за крайне интересный диалог.
Интервью: Марина Ангальдт.
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
