Вера Сидорова: «Немцы были неотъемлемой частью любого успеха»

von

22 апреля, 2021

В детстве Веры Васильевны Сидоровой была война. Недалеко – рядом с домом. Но никогда она не путала тех, кто пришел с мечом на родную землю, с теми, кто ее пахал, отстраивал, украшал, делал лучше. Так она говорит о немцах.

Сначала я расскажу о ней самой, а потом Вера Васильевна представит этнических немцев, с которыми работала в Кустанайской области.

Девочка из крестьянской семьи – так не раз трактовали биографию Веры Сидоровой, в девичестве Лазукиной. Но понимание такого социального статуса нередко упрощается, сводится к обозначению деревенского жителя.

А Лазукины крестьянствовали так, что у них все необходимое для жизни было. Не богачи, но трудились и получали от своего труда заслуженные плоды.

Обобществление частной собственности оставило Лазукиных не только без средств производства, но и без главы семьи: дед оказался на Соловках, отец – на Дальнем Востоке (Василий Иванович Лазукин в годы войны героически сражался и был удостоен ордена Славы). Ни у кого нельзя забрать главное: ум, характер, трудолюбие. Веру Лазукину старшие не травмировали своими обидами и сожалениями. Она росла советским ребенком, теперь уже в бедности, в скудости питания и одежды, но в уверенности, что все вокруг хорошо и правильно.

Географией детства Веры стала Воронежская область. Она помнит, как через их Таловский район шли враги. Уже 22 июня 41-го года было объявлено, что Воронежская область в числе 24 регионов переводится на военное положение. Режим светомаскировки, комендантский час, бомбоубежища, рытье «щелей», чтобы прятаться при авианалетах – школа отодвинулась на неопределенное время.

Воронеж долго держался: ходили трамваи, работали электростанция и водопровод, была сформирована мощная оборона. Только в июле 42-го часть его была оккупирована врагом, но вторая не сдавалась. Город показал железный характер, и потому исторический экскурс важен. Вере Лазукиной было где себя закалить.
В школу она пошла только после победного завершения Сталинградской битвы. Окончив десятый класс, поступила в сельхозинститут в Казани.

В 1958 году молодым агрономом отправилась на целину в Казахстан, распределили в Кустанайскую область, в самый дальний совхоз «Джамбульский». Сколько песен написано о целине, о комсомольцах-добровольцах – и не зря. Все так и было, как в них поётся. Но приезжали на целину реальные, не песенные, люди. С достоинствами и недостатками. Бывшие фронтовики и освобожденные из колоний «зэки», одинокие женщины и обескровленные войной семьи. Большая часть новоселов не имела какой-либо привычки к уюту, к комфорту и гигиене. Веру Лазукину прошлое этих людей не пугало. Но бескультурье, антисанитарное поведение вызывали возмущение. Она не разрешала приступать к еде с грязными руками. Не позволяла уходить на работу, оставив неубранной постель.

Постепенно методы работы Веры Лазукиной стали известны в районе и в области. На отделение стали наведываться высокие гости.

На целину Вера Лазукина приехала с первым разрядом по лыжам, со вторым –
по стрельбе. Она занималась баскетболом и волейболом, не хуже ребят моталась на мотоцикле по бригадам.

В ней была сила не только моральная, но и физическая. Но личных спортивных достижений ей было мало. За свои деньги она купила несколько пар лыж, сетку, мячи и ракетки для настольного тенниса, а стол заказала в местной мастерской. Все это на перекладных везла 300 верст из Кустаная, чтобы приобщить механизаторов к соревнованиям, в которых видела главные производственные стимулы. Ее настойчивость и неженская жесткость, когда это требовалось для дела, творили чудеса. Хотя хватало и недовольных.

Когда Лазукину забрали в райком комсомола, она осталась в совхозе, уже не физически, а как эталон организации труда. Из райкома – в обком комсомола, где ее избрали первым секретарем. Карьера была стремительной. Крупным этапом стала работа в Тарановском районе (ныне район Беимбета Майлина, прим. ред.) сначала секретарем, потом – первым секретарем райкома партии. 20 процентов тарановцев в тот период – этнические немцы. Их природные качества совпали с задатками Веры Васильевны.

Немецкий район

– Вера Васильевна, с высоты Вашей должности нужен ли был особенный подход к немцам?

– В Тарановке со мной случилась такая история. На пленуме меня избрали секретарем райкома партии, а когда мероприятие закончилось, все ушли по домам, а я осталась в своем кабинете. Куда идти – никто не позаботился. Так с месяц я и прожила в нем, пока не пошла сама выбирать жилье. Остановилась возле дома семьи Вазельмиллер. Аккуратное, приятно посмотреть, жилище, хозяина звали Николай Александрович, хотя настоящее имя – Рейнгольд. Сам – немец, жена, Вера Петровна, русская. Они сказали: «Да какие проблемы, переходите и живите». Более полугода я делила с ними крышу – сначала одна, потом муж Антон Львович приехал.

Свое жилье получила, когда меня избрали первым секретарем райкома. У нас росла дочь Марина, ей было лет шесть. В один из вечеров вместе с другими детьми она играла в «войнушку»: тот «немец», этот «русский». И тут в гости к нам пришли Николай Александрович с женой.

Увидев Вазельмиллеров, Марина быстро прибежала во двор. А мы как раз говорили о немцах, и она услышала, что Николай Александрович – немец. Дочь обняла его за колени и с плачем говорит: «Сандыч, миленький Сандыч, скажи, что ты не немец». Слезы из глаз рекой. Мы стали ее уговаривать, а она и слушать не хочет. Потом Николай взял ребенка на руки, вытер слезы и говорит: «Маринушка, я – советский немец, я – русский немец». Она на него поглядела, улыбнулась, крепко обняла за шею, а потом побежала опять играть в «войнушку».

К сожалению, Вазельмиллеров уже нет с нами. Николай Александрович умер в Германии, куда уехал после Перестройки. А Веры Петровны не стало как раз в ее разгар. Но пока они жили в Тарановке, конечно, я всегда у них останавливалась. Галя, их единственная дочка, воспитала сына и дочь, от которых пошли внуки и правнуки. К таким людям, как Вазельмиллеры, никаких особых подходов не требовалось. Им просто не надо было мешать делать свое дело.