Восстановить нельзя забыть

Коварство фразы, истории и бытия. Когда от правильной расстановки знаков препинания и жизненных приоритетов зависит не только человеческая судьба, но и культурное и социальное наследие.

В конкретном случае — участь здания церкви в с.Мариенталь (Mariental — нем.) — ныне оно зовётся Советским — в Саратовской области. Село было основано в 1766 году выходцами из Лотарингии и Баварии и вплоть до осени 1941-го являлось фактически «родовым гнездом» для многих поколений семей поволжских немцев.

Corwine

Сергей Герстнер — юрист и музыкант — участник саратовской инструментальной группы «Corwine». В свободное от юриспруденции и музыки время вместе с мамой и бабушкой занимается организацией восстановления кирхи в Мариентале. Немецкая церковь с 32-метровой колокольней и 16 колоннами была построена в 1842 году. После депортации немцев кирху закрыли, а позже разместили в ней местный дом культуры. Много лет здание храма находится в заброшенном состоянии.

— Сергей, немецкий композитор Пауль Хиндемит уверял: «Музыка должна быть превращена в моральную силу». Что Вы об этом думаете?

— Слово «музыка» можно заменить на любое другое, например, на «балет», «живопись», «архитектура». И в итоге получится утверждение, содержащее примерно такое же количество здравого смысла, что и изначальное… Если в художественном произведении летают птицы, они совершенно не обязательно должны собой что-либо олицетворять. Иногда это просто птицы.

— Что для Вас музыка?

— Хобби. Весомое дополнение к основной деятельности: я не являюсь профессиональным музыкантом, так как основной доход мне приносит юриспруденция. Вместе с тем, музыка для меня — это основной способ заявить миру о собственных чувствах, переживаниях и ощущениях.

— Почему «Corwine»? Вы поклонники «Хроник Амбера»?

— Всё верно: я большой поклонник творчества Р. Желязны. В качестве эксперимента для первого альбома «Awakening» я написал несколько коротких рассказов, связанных с треками и повествующих зрителю о приключениях главного героя «Хроник», который перемещается между различными мирами в поисках своего «я». Заодно подробно ответил на извечный вопрос: что же нам всем этим хотел сказать автор? Ключевое отличие нашего второго альбома под названием «Ten strings to Styx» от первого — в иллюстрациях. Слушатель может не только прочитать о путешествиях между мирами, но и посмотреть на них со стороны и в рамках своих фантазий, и глазами художника.

— Когда ближайший концерт?

— Приблизительно 15 октября. Мы выступаем в Архангельске, на фестивале «Беломор-Буги». Уверен: несмотря на климатическую зону, будет весьма жарко во всех смыслах этого слова!

Кирха

— Знаю, что Вы также занимаетесь вопросами восстановления церкви в Мариентале…

— Всё началось с того, что как-то однажды мы с семьёй поехали в Советское, — раньше оно называлось Мариенталь. Там родились, выросли и прожили жизнь несколько поколений наших предков. Самые первые из рода Герстнер 13 июля 1766 года прибыли сначала в колонию Герцог — позднее ее переименовали в Суслы — на сегодняшний день этот населённый пункт покинут. А позже, через тридцать с небольшим лет, Герстнеры перебрались в Мариенталь… Честно говоря было интересно взглянуть на посёлок и в частности на здание кирхи, где крестили, венчали и отпевали многих наших предков. Церковь встретила нас развалинами и мусорными бачками на своих ступеньках: очевидно, селянам так удобнее складировать собственные бытовые отходы. Я связался со всеми инстанциями и организациями, с какими только мог, обил пороги уймы чиновничьих кабинетов, даже проконсультировался с пастором католического храма… И в результате дело сдвинулось с мёртвой точки: бумаги стали заполняться, а полуразрушенное здание храма начало официально существовать.

— Подобных исторических построек, выброшенных на обочину жизни, немало. Например, в Павлодаре существует здание немецкой вальцевой автоматической крупчатной мельницы 1910 года постройки. По сути — культурное наследие — памятник, который год от года разваливается и никому не нужен. Как минимум, это огорчает.

— Что касается кирхи в Мариентале, то согласно законодательству с момента «выявления» бесхозного имущества должен пройти ещё год, после чего местная администрация подаст исковое заявление о признании права собственности на этот объект. Затем можно будет приступить к восстановлению. На сегодня помимо работы с документами я занимаюсь информационным освещением проблемы и искренне уверен, что дело будет успешно завершено.

— Как Великая Отечественная война затронула Вашу семью?

— Весной 1941 года у моего прадеда Якоба Герстнера случилось весьма важное событие — он женился, справил свадьбу. Ничего не предвещало беды. Прадеду было всего 25 лет. Он был образован и, как сейчас принято говорить, успешен: за несколько месяцев до этого его кандидатуру утвердили на должность директора одной из школ Саратова… А 28-го августа вместе с другими немцами «выдернули» из жилищ и согнали в теплушки. Люди хватали лишь те вещи, до которых смогли дотянуться. Прадед умудрился взять с собой скрипку и патефон… Это была его духовная пища.
Моя бабушка — Светлана Ивановна Дрожжина, урожденная Светлана Яковлевна Герстнер — до сих пор переживает те события. Депортировали их в Акмолинскую область, в Казахстан. Там, в селе Васильевка, Балкашинского (Молотовского) района они и прожили большую часть времени. Спустя несколько лет, в 1948 году, прадед тяжело заболел и умер… До глубины души удивляет, что местные жители села, с которыми мама связывалась через социальные сети, до сих пор не забыли моего прадеда. Прошло свыше семидесяти лет с момента кончины Якоба Герстнера, а его ученики продолжают помнить то, как он вел у них уроки, руководил учебным процессом, издавал вместе с ними географический журнал… После смерти прадеда бабушке и ее маме было очень непросто, слава богу, выручала мама прадеда — Роза Францевна Шнайдер, бравшая на себя все тяготы быта. В прошлом году мы отыскали ее могилу и установили там памятник и оградку. Бабушка до сих пор очень остро воспринимает случившееся…

— Как Саратов принял Ваших близких после долгой разлуки?

— Прошло некоторое время после смерти прадеда — прабабушка вышла замуж за русского мужчину, который дал ей свое отчество и фамилию, условно ее «легализовав». Возвращение в Саратов прошло относительно безболезненно, насколько это вообще было возможно по состоянию на вторую половину пятидесятых годов прошлого столетия. Однако до настоящего времени бабушка крайне неохотно разговаривает на тему депортации и возвращения, расплываясь в улыбке лишь тогда, когда я или мама приносим ей очередную победную весть с полей сражения за восстановление здания храма или еще что-то, очевидно говорящее ей о том, что все могло в ее жизни сложиться несколько иначе. В целом же, несмотря на все сложности, ей удалось сохранить в себе немецкую самобытность не только на базовом житейском уровне, но и на каком-то ином, лично мне пока неизведанном. Видимо, горнило репрессий смогло повлиять на бабушку таким образом, что тяготы и испытания её в конечном счёте не сломили, а открытое пренебрежение к немцам, господствовавшее ещё не так давно в СССР, не заставило отказаться от своей идентичности.

— «Быть может, только потому вновь и вновь возникают войны, что один никогда не может до конца почувствовать, как страдает другой», — утверждал Эрих Мария Ремарк. Вы с ним согласны?

— Те, кто развязывает войны, не сидят в окопах и не смотрят в лицо стремительно приближающейся смерти. Они не тонут на кораблях, не падают в самолётах, не срывают с себя в судорогах несработавшие противогазы. Они мило улыбаются нам с экранов телевизоров, говорят умные речи на всевозможных саммитах и пресс-конференциях. Человеческие страдания, покалеченные судьбы детей, женщин и стариков в их ярком и фешенебельном мире просто не существуют.

— Чего бы Вы никогда не сделали в своей жизни?

— Не зарекался бы.

— Благодарю за прекрасную беседу. Удачи!

Марина Ангальдт

Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia