Эта тема меня преследует уже семьдесят лет. Она стала моей судьбой. А от нее, как известно, не уйдешь. Не отмахнешься. Не отделаешься. На эту тему я прочитал монблан литературы и документов. И сам написал несколько романов, повестей, рассказов, очерков, исследований. А она, эта тема, неисчерпаема. Как жизнь. Как судьба народа.
Эта тема – одиссея российских немцев, их крутые дороги в истории, зигзаги рока, бесконечные мытарства и испытания, изнурительная борьба за свои национальные честь и достоинство, за родной язык, культуру, традиции, историю, за сохранение своей этнической души, за элементарное выживание зачастую в нечеловеческих условиях.
Этот народ сполна испытал физическое и моральное изгойство от подлой политики и гнусной идеологии. Народ был фактически обречен на тотальную гибель. Однако ценой неисчислимых потерь и лишений сумел выстоять и сберечь остатки этноса.
О том писали и российские, и германские немцы, русские и евреи.
Теперь о том весомо написал и казах.
Да, написал убедительно, проникновенно, сочувственно и объективно, на основе фактов, документов, в том числе и малоизвестных, полусекретных, на свидетельствах разных слоев общества и личных впечатлениях.
И в этом я вижу главную ценность объемной рукописи. Конкретно: в человеческом сочувствии, сострадании и максимальной объективности.
Автор этой рукописи – опытный журналист, бывалый человек, бывший сотрудник органов государственной безопасности, глубоко познавший камни преткновения и подводные течения национальной политики СССР Амантай Какен. А называется рукопись: «Шырғалаң, немесе тағы да неміс автономиясы туралы».
«Шырғалаң» — по-казахски многозначное слово. Помню, как писатель Габит Мусрепов этим словам обозначал понятие «канитель». Я перевожу это слово как «коловерть». Оно означает нечто неясное, неопределенное, смутное, тревожное, суетное. Тут тебе и «канитель», и «колоброд», и «карусель», и «маета», и «круть-верть», и «мытарства». Нечто из этого смыслового ряда. Может, у автора есть более точное обозначение. Не спросил.
По-русски получается: «Коловерть, или еще раз о немецкой автономии».
По жанру – документальное повествование.
Почему «еще раз»? А потому, что на эту тему в 1998 году (в соавторстве с М.Омаровым) Амантай Какен написал книгу «Познание себя». Я эту книгу читал, о ней говорили и немецкие журналисты, о ней совсем недавно интересовался у меня германский историк и филолог доктор Роберт Корн.
Как видите, тема актуальности своей не потеряла.
Чем объяснить эту близость
Быка за рога: я приветствую эту рукопись, считаю, что казахский читатель должен ее знать, ибо о немцах, живших и живущих в Казахстане не одно десятилетие, работавших и работающих с казахстанцами рука об руку, особенно сблизившихся, а порой и породнившихся с местным населением, казахи, как я убеждаюсь, знают все же маловато и поверхностно. Я же свидетель: к немцам казахи относились добросклонно, по-тамырски; и немцы казахам повсеместно благодарны и душевно к ним расположены. У меня часто спрашивают: чем объяснить эту близость, это взаимопонимание? Почему немцы так легко и быстро овладели казахским языком? Я обычно отвечаю: и те, и другие с лихвой испытали гнет тоталитарной системы; и те, и другие – братья по несчастью, по затравленной судьбе. Одни были изгоями, другие – пасынки на земле предков. Отсюда и инстинктивная тяга друг к другу.
Я имею право это утверждать, исходя из своего личного опыта – житейского и творческого. И уж сразу поставлю все точки на i. Рукопись эту необходимо немедля издать в таком виде, как она написана: основное повествование на казахском языке, а многочисленные документы в приложении – на русском, как они и были написаны изначально.
Убежден: казахи, и немцы, и – возможно – и русские будут благодарны за столь значительный и объективный труд журналиста и писателя Амантая Какена.
Сцены прошлого
Читать эту рукопись мне было трудно, ибо я жил в это время, не стоял особняком, знаю и депортацию, и все ограничения, и все социальные несправедливости, подлости и пакости, мне знакомы все эти указы, постановления, распоряжения, все направления сверху и инициативы снизу, секретные указания и откровенные мерзости, политические инсинуации и идеологические демагогии, я варился в том котле и все испытал, как говорится, на собственной шкуре, так что, читая повествование Амантая Какена, я пережил все эти мерзопакости заново, растревожил измытаренную душу, взбаламутил застарелую боль и непреходящую обиду и почувствовал себя очень дискомфортно.
Читать эту рукопись мне было интересно и любопытно: как же воспринимает мое национальное горе, мою беду, мое былое – давнее и недавнее, мой коллега, мой казахский собрат; какими глазами смотрит на то время, в котором он жил и, как я знаю, тоже не стоял особняком, не бродил на отшибе неуком-саяком, а был активным членом общества и видел примерно то же, что и я.
Читать эту рукопись оказалось мне на пользу, ибо я уточнил кое-какие сведения, узнал какие-то неведомые мне доселе документы и факты, мнения очевидцев тех событий, прояснил некоторые смутные акценты; во мне ожили, подернутые туманом сцены прошлого, о которых, возможно, не знает и весьма сведущий автор данной рукописи. Так что я благодарен автору за то, что он прислал мне свою рукопись и тем самым поделился со мной своим видением трагических событий моего этноса.
Как построена рукопись?
Она состоит из трех частей и объемного приложения.
В первой части речь идет о давнем прошлом российских немцев, об их истоках: о трагических перипетиях их переселения (по приглашению!) из германских и других европейских княжеств, о жизни переселенцев в царской России, о немецких судьбах после Октябрьского переворота 1917 года, о классовом расслоении в немецких колониях, о гражданской войне, советизации и коллективизации немецких поселений на Волге, о кривде и правде, о перегибах и перехлестах большевизма, о насилии и произволе, о депортации и трудовой армии.
Автор в этой главе дотошно излагает, обобщает, систематизирует в общем-то известные (хотя и разрозненные) факты и сведения, приводит цифры, называет фамилии, по-современному трактует былое, объективно и совершенно лояльно расставляет политические и идеологические акценты, придерживаясь здравых, гражданских позиций, выражая сочувствие и сострадание к иному этносу, к иноязычным собратьям.
Штандпункт (основное кредо) автора я полностью разделяю. Чувствуется, что предмет он изучил глубоко и проникся его трагизмом. Факты, изложенные сжато, компактно, подкупают. В разрозненном виде мне они в общем-то давно знакомы, но сведенные вместе, в конкретном текстовом пространстве (да еще на хорошем казахском языке), они впечатляют.
Вообще следует особенно отметить, что фактологическая осведомленность, — наиболее сильная, отличительная сторона рукописи.
Вторая часть рукописи называется «Борьба за государственность». Она состоит из восьми главок: «Тяга к исторической родине»; «Бобков и немецкий вопрос»; «С подачи Андропова, с поддержки других»; «Вояж Коркина в Ерейментау»; «Июнь 1979 года. Целиноградское восстание»; «Алтыншаш Бейсенбаева, которую разыскивал писатель Ильяс Есенберлин»; «Волнения в Кокшетау»; «Митинг в Атбасаре».
Вторая глава – стержневая в этой книге. Июньские события 1979 года в Целинограде всколыхнули тогда весь Казахстан, хотя они всячески замалчивались в пределах необъятного СССР. Глухой ропот о том докатился (случалось, в искаженном виде) до всех уголках советской империи, где жили и трудились послушные российские немцы (тогда они именовались советскими).
С тех пор прошло 32 года, и нынешние поколения руссланддойче о тех событиях, скорее всего, ничего не знают. Русские и казахи тем паче. Приходится напомнить: «немецкий» вопрос в СССР в то время настолько обострился, и немцы методично и яростно тормошили-теребили власти о необходимости возродить незаконно распущенную в 1941 году Автономную Республику немцев Поволжья (АССРНП), что дальше замалчивать проблему и откладывать ее решение в долгий ящик становилось уже невозможно, престиж социалистической державы рушился на глазах, а воссоздавать вожделенную немцами республику на Волге хоть убей не хотелось, и тогда кремлевские мудрецы решили откупиться, отмахнуться от назойливых и упрямых немцев, срочно создав автономию на широких просторах мирного и тихого Казахстана, где тогда проживало без малого один миллион граждан немецкой национальности.
А что? Ловчее не придумаешь. И овцы целы, и волки сыты. Земли в Казахстане много. Немцы прочно укоренились (глагол этот фигурировал во многих указах, постановлениях, официальных речах – так он понравился вождям!) и отменно, надежно вкалывают. Так что мудрить-то? Пусть Кунаев определит им границы, отщипнув определенную долю от четырех северных областей, объявит автономию, и немцы таким образом утешатся, и Запад заткнется, и у Кремля голова болеть не будет. Ай, хорошо! А что с казахами (тем более с бесправными немцами-переселенцами) считаться? Народы смирные, послушные, между собой ладят, ну и прекрасно! И спрашивать их не надо. Эврика! Идея есть, а осуществить ее при коммунистической воле – раз чихнуть. Политбюро решит, Указ издадут, Конституцию подправят – и вся недолга. Просто и отлично!
Такова была державная задумка.
И все стремительно к этому шло.
Но…не тут-то было. Не сработало. Не вышло. Казахи сказали: «Болмайды!» — «Не выйдет!» Казахстан неделим. И земля наших славных предков священна. Такого произвола Дух-Аруах батыра Богенбая не потерпит, не позволит. Против немцев ничего не имеем. Пусть живут. Но автономия – атасының басы! Сегодня автономию дай немцам, завтра уйгурам, послезавтра корейцам, а там и курды зашевелятся, месхетинцы…Ойбай, что от Казахстана останется? В лоскутное одеяло превратится?!
Нет, нет и нет!
Немцы от удивления глазами захлопали: «Майн Готт. Мы что, у казахов автономию просили?! С какой стати?! Зачем нам земля казахских тамыров-братьев? Мы требуем вернуть нам Поволжье – то, что насильно отняли у нас!»
Казахи возроптали и подняли шум.
Руководство – союзное и республиканское – зашарахалось, засуетилось, задергалось, заозиралось, затеяло привычные игры – интриги, замахнулось дубиной, пустило в ход кнуты и пряники, залицемерило на все лады, подзуживало, обрабатывало то одних, то других.
Это что еще такое? Бунт? Против советской власти? Против решения Политбюро?! Не потерпим! Согнем в бараний рог!
Ну, и что? На чьей стороне была правда? Однозначно: на стороне казахов! Исключительно и только! Они не захотели чьей-то автономии, не пожелали дробить родину, поднялись против державной воли.
Правоту казахов полностью признали сами немцы. Старый мудрец, поэт и писатель, борец-праведник Доминик Гольман решительно заявил: «Казахи правы. Немецкая автономия в Казахстане – нонсенс. Она должна быть только там, где была».
Герольд Бельгер
Продолжение в следующем номере.
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia