Инженерное дело живет

Удивительной кажется история отечественной металлургии. Казахстан, пережив самое трудное время в середине 90-х годов, пошел по пути приватизации комбинатов. Тогда почти вся инфраструктура оставалась «за проходной». Минуло почти 10 лет. Чем живут казахстанские инженеры, какие проекты разрабатывают? С вопросами корреспондент DAZ обратился к директору инжиниринговой фирмы «Ориенталь» Александру Даниленко.

— Александр Анатольевич, Казахстан считался металлургической державой, но почему было расформировано самое важное министерство?

— Многие стали рассуждать о том, что Казахстан за советский период превратился в сырьевой придаток, не развивался. Считали, что все сырье должно перерабатываться здесь. Я, как специалист, с таким мнением не согласился, потому что тогда Казахстан, участвуя в едином процессе производства, стал частью интеграционной системы. В Казахстане было рационально выстроенное хозяйство, предприятия специализировались на определенном сырье по регионам. На востоке перерабатывалось цинковое сырье, в Жезказгане медное и т.д. Нынешние собственники горно-металлургических холдингов потеряли кооперацию, которая обслуживала предприятия, осуществляя выпуск фотоблоков, гумированных изделий и т.д. Сервисные предприятия производили и поставляли технику, запчасти, оказывали ремонтные услуги. В Кентау, Жезказгане производили дробильно-измельчительное оборудование, были механические цеха, которые выпускали различные пружины. Это была целая индустрия, которая могла бы работать и сегодня.

Когда министерство цветной металлургии закрыли как директивный орган, создавали ассоциацию «Казметалл», на которую делалась большая ставка. Но, к сожалению, предприятия уходили к новым инвесторам, а «Казметалл» недолго смог без них существовать.

В последние годы отмечается позитивная тенденция: в Казахстане стали разрабатывать месторождения, которые раньше никого не интересовали. Строятся компактные заводы на месторождениях. Работая с предприятиями разных отраслей, не только металлургической, но и угольной, ядерной, нефтяной, мы обогащаемся опытом и знаниями. Получаем возможность совмещать опыт разных отраслей и создавать компактные предприятия, более рациональные технологии, приспосабливая оборудование, используемое в других отраслях. Мы теперь со всеми добывающими отраслями работаем и внедряем технологии по всей стране.

— Что нового появилось за эти 15 лет?

— Например, на некоторых предприятиях, где складировали отходы, прежних шлаковых терриконов уже нет. А помните, сколько было проблем в том же Усть-Каменогорске. На мой взгляд, сейчас много интересного появляется в черной металлургии. Раньше методом сепарации извлекали лишь хром, а рядом росли магнитные, немагнитные шлаковые горы, которые использовали иногда для укладки дорог и для строительной техники. Стоимость хрома высокая и инвесторам выгодно, но отходы отравляют среду. Два года назад мы спроектировали завод по обогащению этих шлаков методом отсадки. На предприятии стали извлекать хром. Только теперь, как инженер, могу согласиться, что остающаяся легкая фракция идеальное сырье для строительства дорог.

— Зарубежные фирмы, как правило, оставляют «за бортом» местные кадры. Какой смысл тогда в диверсификации экономики?

— О зарубежных фирмах у нас действительно говорят, но мы тоже работаем: выполнили три проекта по обогащению жильного кварца и кварца пескового. Первый для Исаринской фабрики, где будут из кварца выпускать белое стекло. Стоить заметить, что сейчас у инвесторов, работающих в Казахстане, появились средства, и они стремятся подходить комплексно к освоению месторождений. Сначала создают рудную базу, затем уже завод по выпуску товарной продукции. Все — от геологии, рудной базы, до обогащения завода — делают сами. Например, в г. Кандагаче Актюбинской области строится крупнейший в Центральной Азии стекольный завод, который на 80% обеспечит стеклотарой местные предприятия. На базальтовом месторождении организуют выпуск стекловолокна для строительной индустрии.

Говоря же о кремниевой промышленности в Казахстане, хотел бы отметить, что нами также выполнено два проекта по разработке месторождения жильного кварца Актас. Обогащение руды ведется прямо на месторождении. Затем с получением шести типов концентратов на Джездинской фабрике в Павлодарской области запланировано строительство завода по производству металлургического кремния. Впервые Казахстан начнет выпускать кремний чистотой 99,99. Производить эту продукцию будут компании «Баско» и немецкая Thysson Krupp. Последняя будет потребителем, чтобы выпускать высоконаучную электронную продукцию монокристаллический и поликристаллический кремний в Европе.

— Смогут ли теперь в республике обеспечить выпуск новой продукции?

— Могу сказать, что специалисты, которые могут решать такие задачи, есть в КазНТУ. Мы ведь все там когда-то учились. В горнодобывающей отрасли мы сами создавали технологии и делаем это сейчас. Сегодня есть хорошая группа специалистов в институте «КазГипрогаз». На мой взгляд сегодня на первом этапе мы можем привлекать мировые компании. Но разработка технологий, развитие науки — это стратегический вопрос, поэтому мы должны думать по-государственному, то есть делать ставку на развитие своих кадров, институтов и фирм. В горно-добывающей отрасли мы это могли и можем.
Основная масса сотрудников НИИ — порядка 70% проектировщиков — оказалось на базарах. Из этой коммерции теперь их уже не вытащить. Хотя научно-технические знания и навыки остаются, и когда есть практика, они обогащаются, совершенствуются. Работая в разных сферах (цветной, тяжелой металлургии, урановой отрасли и т.д.) мы, горняки, обогатители, металлурги, химики, часто обращаемся к друг другу.

Обмениваемся опытом, консультируемся. Без этого создавать более совершенные компактные производства сложно. Знаний в одной узкой специальности для этого недостаточно. Мы тоже сегодня испытываем недостаток в профессиональных технических кадрах, но сказать, что их нет, это абсолютно неправильно.

Сейчас создаются новые структуры. Вот несколько лет назад был организован Институт высоких технологий. Могу сказать, что там собрались талантливые умные ребята. В институте «Казмеханобр» тоже есть квалифицированные специалисты. К сожалению, уже заметно старение кадров, а молодого притока очень мало. Мы пытаемся брать и учить, «натаскивать» молодых специалистов из нашего КазНТУ. Это требует немало времени. С другой стороны, там есть исследовательские лаборатории, где сохранилось немало хороших специалистов, которые могут решать задачи на очень высоком уровне. «Казгипроцветмет», ВНИИцветмет тоже известные институты, которые сохранились и работают. Было бы желание у инвесторов, а специалисты могут многое. Правда, наша фирма пока работает и создает свои технологии, решая проектные задачи также самостоятельно.

— Вот вы упомянули новые проекты, а кто будет разрабатывать сырьевую базу для таких производств?

— Казахстанская компания, созданная около двух лет назад. В горнометаллургической области, как инженер, я могу даже гордиться работой наших специалистов. По нашему проекту в 2002 году прежним инвестором была построена обогатительная фабрика. Мы получили самый чистый в мире баритовый концентрат, который на 10 пунктов выше требуемых по стандартам американского института IPA для буровых растворов. Инвесторы меняются, но нам как инженерам необходимо, чтобы производство не простаивало, чтобы наш труд не пропал даром.

— Решат ли мини-заводы проблемы экологии? С точки зрения эффективности, не лучше ли строить крупные комбинаты по кластерному типу?

— С точки зрения инженера, без разницы какой завод проектировать, поскольку мы используем оборудование высокой удельной мощности. На малых объемах получается компактное и рентабельное производство. Но когда речь идет о рудах с очень низким содержанием, то, конечно, надо строить крупное предприятие, чтобы иметь рентабельность за счет объемов переработки. Сейчас в Казахстане много забалансовых руд, накопившихся из-за отсутствия технологий. Теперь они переводятся в активно действующие геологические запасы, потому что уже есть технологии, позволяющие перерабатывать их.

Раньше было правилом для предприятия: на каждую добытую тонну металла обеспечить полторы тонны в запасах. В последние годы от этого уходили. Новым хозяевам комбинаты передавали с богатейшими месторождениями, поэтому геология и разведка их особенно не заботили.

— Вы разрабатываете технологии только для горнодобывающей отрасли?

— Просто мы уже давно работаем в этой отрасли, это наш хлеб. Могу сказать, что инженерные знания, полученные в советский период, вопреки мнениям, конкурентоспособны. В тот момент, когда разрушались комбинаты, возившие руду с Саякского месторождения за 200 км, с Коунрадского за 30 км, мы создали свою технологию для меди с содержанием 0,5% в тонне методом обогащения. Когда весь мир извлекал из руды с таким содержанием максимум 50%, у нас был ошеломительный результат 74%.

— Если инженерная фирма создает технологии для производства новой продукции в Казахстане, то как она поступает потом: работает ли это на диверсификацию экономики?

— К сожалению, вся продукция уходит за границу. Не нужно бояться того, что Казахстан становится сырьевым придатком, просто на этом этапе нужно продумать дальнейшее развитие отрасли и уделять этому максимальное внимание, оговаривать условия в контрактах и требовать их исполнения. Все предпосылки для этого у нас имеются.

Интервью: Динара Сарсенова

16/02/07

Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia