Этнокультурные объединения Атырауской области находятся в постоянном сотрудничестве, в частности, в плане реализации государственной программы «Рухани жанғыру». Яркий пример этому – исследование об истории немецкого поселка, проведенное Андреем Кораблевым, руководителем славянского этнокультурного объединения.
Однажды, изучая материалы по истории города Атырау, я обнаружил информацию, которая показалась мне крайне интересной. Сначала это было простое любопытство, в связи с неординарностью наименования населённого пункта, а потом это исследование так увлекло, что открывая страницу за страницей, факт за фактом, словно разматывая клубок из сказок, привело меня к необычайно удивительной истории, полной романтизма и драматургии.
Началось все с того, что на глаза попались сведения о том, что машиностроительный завод имени Петровского, который долгие годы был одним из флагманов нефтяного машиностроения в Казахстане и трудовой гордости нашего города, был в 1941 году эвакуирован в наш город Гурьев (ныне Атырау) из Украины. Были сведения о том, что он был перевезён из Донбасса, а точнее – из посёлка Нью-Йорк! Вот те на, думаю я, здесь какая-то ошибка наверное. Где Нью-Йорк и где Донбасс! Но мои сомнения были тут же развеяны, когда всезнающие Сети подтвердили эти данные. Посёлок Нью-Йорк в Донецкой области Украины существовал под таким названием вплоть до 1951 года, до переименования его в посёлок Новгородский по решению Верховного Совета Украинской ССР. Желая узнать подробности, я стал изучать историю этого поселения и обнаружил её чрезвычайно интересной. Что же это было за поселение и чем был вызван мой интерес?
Начало истории поселения было положено ещё в XVIII веке. От императора Николая I в дар роду Голицыных были переданы земли в современной Донецкой области. Это были прекрасные плодородные чернозёмные территории. Но после смерти главы семьи, Голицыны приняли решение продать их. Покупателем стала община немцев-меннонитов, которые приобрели эти земли за баснословные деньги – почти 930 тысяч золотых рублей (если учесть, что взрослая корова стоила в то время 2,5 золотых рубля, то масштаб приобретения становится более понятным).
Что же это были за богачи-меннониты, которые вот так запросто сделали такое приобретение? И тут меня ждал первый сюрприз, который может быть не совсем понятен современному человеку, который более ориентирован на материальные блага для себя и своей семьи, чем на проявление заботы об обществе. Немцы-меннониты имели достаточно большую общину на знаменитой запорожской казачьей Хортице. Эти трудолюбивые люди, заботясь об интересах всей общины, вносили посильный вклад на ее нужды. Число жителей росло, и добровольные пожертвования каждого члена позволили общине на собранные средства сделать выгодное приобретение для себя и своих потомков. Меннониты считали, что чем больше у семьи детей, тем больше её любит Бог. Поэтому семьи с шестнадцатью-семнадцатью детьми не были чем-то необычным. Община росла, развивалась, и единственным препятствием была нехватка земли для дальнейшего расселения. Покупка новых территорий позволила в первый же год переселить туда более двухсот семей, и в скором времени именно здесь образовалась самая крупная община меннонитов на Украине.
Природное трудолюбие и необходимость кормить многочисленные семьи в короткий срок позволило общине развить собственную экономику. Успешные предприниматели открывали промышленные предприятия, заводы и фабрики. Одним из крупнейших промышленников стал немецкий инженер Яков Нибур, который основал фабрику земледельческих машин в 1894 году, которая впоследствии сначала стала заводом хозяйственного машиностроения, а затем тем самым машиностроительным заводом, с которого я начал свой рассказ. Именно с его именем связана романтическая история возникновения такого незаурядного названия для поселения. После смерти супруги Яков Нибур поехал в путешествие по Европе. Во время путешествия он познакомился с американкой Мери, которая впоследствии стала его второй женой. Мери была молода и красива.
И конечно она скучала по родине. Однажды влюбленный муж решил сделать молодой супруге оригинальный подарок. На день её рождения он принёс грамоту, в которой было написано, что немецкая колония № 4, в которую входил заводской посёлок Якова Нибура, с этого дня будет носить название Нью-Йорк. Вот так и появилось на карте поселение с таким названием!
Чем больше я узнавал про немцев-меннонитов, тем больше они вызывали у меня уважения и симпатии. Именно такой пассионарной, созидательной энергетики сейчас нам очень не хватает. Но основа этой пассионарности все же, на мой взгляд, это исключительная религиозность и преданность идеям отдельного протестантского течения, которое представляли меннониты. Удивление и восхищение вызывает тот факт, что характерный меннонитам пацифизм привлекал даже германских немцев, которые, не желая идти на войну, вызвали волну массовой миграции из Германии в нью-йоркскую общину, пополняя ряды рабочих фабрик и заводов, которые разрастались вокруг основного предприятия – машиностроительного завода. Появился кирпичный и нафталиновый завод, церковь, мельница, маслобойня и даже пять школ с обучением на немецком языке! Большинство жилых строений были собственностью общины. 412 построенных казённых домов предназначались для приглашённых специалистов, в числе которых были инженеры, врачи и учителя. Это была настоящая модернизация на волне промышленной революции! Достойный пример для нынешнего поколения.
К сожалению, далее пришли не простые времена. Революционные события 1917 года стали трагической страницей истории посёлка. Борьба за власть между противоборствующими сторонами принесла горе на эту землю. Бесчинства и грабежи, показательные расстрелы мирного населения и прочие ужасы постигли этот трудолюбивый народ.
В счёт оплаты контрибуции по Брестскому миру кайзеровские войска стали вывозить оборудование с заводов Нью-Йорка. От нафталинового завода осталось только несколько плавильных печей. Из двух тысяч работников к началу двадцатых годов на заводе остались лишь три сотрудника и сторож. Та же участь чуть не постигла и механический завод Якова Нибура, который чудом её избежал. Но самое страшные события для нью-йоркских немцев начались в тридцатые годы, когда расстрельные приговоры и многолетние сроки в лагерях получили более трехсот тысяч жителей области, а вместе с ними более двадцати двух тысяч немцев, живших в этих поселениях.
Годы войны довершили начатое, когда оставшихся здесь немцев насильственно депортировали как потенциальную пятую колонну. В результате, по данным историков, на конец войны в Нью-Йорке осталось не более тридцати немцев. Вот как трагически закончилась история промышленного оазиса этнических немцев в украинском Нью-Йорке. Нам же досталось от них оборудование, цеха и специалисты, которые были эвакуированы в наш город вместе с заводом имени Петровского, бывшего завода Якова Нибура. Вторая жизнь завода стала не менее яркой в годы торжества идей социализма. Ушли идеи и идеологии, и завод опять встал на грань катастрофы, из которой его возродила новая волна нарождавшихся частных предпринимателей. Но это уже другая история.
