Два года подряд DAZ публикует очерки о том, как жили немцы Казахстана 100 лет назад (в номерах от 28 января 2021 г. и 26 января 2022 г.). Посмотрим, каким был 1923 год для немцев республики. Как и прежде, обзор дан на фоне общих событий в СССР. Использован двухтомный сборник документов «Голод в Казахстане. 1921-1923», выпущенный Центральным госархивом РК в 2021 г., а также публикации Ю. Будановой, Л. Бургарт и Ю. Попова.

В Киргизской АССР (с 1925 г. – Казакской) по переписи 1920 г. проживало почти 63 тысячи немцев, что составляло 1,3% от всего населения. Они дисперсно расселялись в Акмолинской (~46%), Кустанайской (~27%), Семипалатинской (~21%), Актюбинской (~4%), Уральской (~2%) губерниях. В Туркестанской АССР в 1920 г. насчитывалось около 7,5 тыс. немцев. Обе автономии входили в РСФСР.

«Голод побежден, посевная кампания проведена удачно»

Так заявил Сейткали Мендешев, председатель Центрального исполнительного комитета КАССР на III Всеказахском съезде Советов (октябрь, 1922 г.). Он возглавлял комиссию по борьбе с голодом (Помгол) с 1920 г., знал состояние дел в республике, и подобное заявление звучало, скорее, как лозунг. Оптимизм руководителей был преждевременным. «Голод снова надвигается», – предрекали газеты уже в январе 1923 г. Газета «На помощь деревне» (г. Кустанай) сообщала, что в Кустанайской губернии имеется 62 тысячи голодающих, и до будущего урожая число их, скорее, удвоится. Зерновых посеяли мало, ибо семена, которые выдало государство, съели задолго до посева 1923 г.

Заново республике из центра смогли выделить только половину от необходимого. Весной-летом 1923 г. часть районов Казахстана накрыла засуха. Но, как и ранее, из семи губерний КАССР только пять были признаны голодающими: Уральская, Оренбургская, Актюбинская, Букеевская, Кустанайская и самостоятельный Адаевский уезд. Подобный статус давал этим губерниям освобождение от налогов, что, к сожалению, не спасло их жителей от голода и смерти. Особенно сильно пострадало кочевое казахское население. Количество скота в КАССР к 1922 г. сократилось на 44,4% (по сравнению с 1917 г.), а в отдельных областях – до 90% и более, что вело к гибели народа.

«Десять сытых кормят одного голодного»!

Такой лозунг был провозглашен государством для борьбы с голодом, или же, как шутили с горькой иронией, «нищие делились с умирающими». На языке партдокументов метод именовался «привязкой голодающих к зажиточному населению». Акмолинская и Семипалатинская губернии, где в совокупности проживало около 67% от всех немцев КАССР, долгое время не попадали в категорию голодающих районов. Все население, независимо от типа хозяйствования или этнической принадлежности, полностью платило налоги и еще помогало
продовольствием голодным губерниям.

К февралю 1923 г. число акмолинских голодающих превысило 174 тысячи человек, посевные площади сократились на 70%. Вопрос об Акмолинской губернии специально рассматривался на комиссии Помгола. Из доклада предстала ужасающая картина: суррогаты вместо еды, смерть, болезни, бандитизм, беспризорники, массы беженцев. Но губернию голодающей не признавали. Более того, отсюда было направлено продовольствие в Оренбург и Башкирию. Далее, «мало того, что голод в Акмолгубернии разрастался, к Акмолинской губернии Центром была
прикреплена Кустанайская губерния».

Что оставалось самому населению? По словам докладчика, «были нередки случаи умирания от голода». Только в середине 1922 г. факты голода в Акмолинской губернии официально установлены «на месте» специальными уполномоченными. Все-таки в октябре 1922 г. ЦК Помгол признал голодающими только Петропавловский, Кокчетавский уезды и два района Атбасарского уезда Акмолинской губернии. Продовольствие (50% зерна и 100% мяса) теперь оставалось жителям этих уездов.
Однако потери уже были необратимыми. Часть людей погибла, другие уехали. Последствия голода сказались на состоянии хозяйства и уменьшении населения в немецких деревнях. Например, с. Баронское Акмолинской губернии в 1920-е гг. обезлюдело после отъезда жителей из-за голода. Статистика этого периода неточна, можно говорить об уменьшении количества немцев к 1926 г. примерно на 10 тысяч человек.

«С миру по нитке – голому рубаха!»

Так взывала газета «На помощь деревне» в январе 1923 г. Продажа изъятых церковных ценностей не покрывала необходимых сумм, зарубежные организации, оказавшие помощь голодающим, к середине 1923 г. прекратили свою деятельность в СССР. Партия призывала граждан создавать комитеты взаимопомощи. Газета «Советская степь» сообщала, что к октябрю 1923 г. в республике создано 4 392 таких комитета, в основном в сельской местности. В районе г. Акмолинск они появились почти в каждом немецком селе. Подразумевалось развитие благотворительности, но более зажиточное население уже покинуло районы голода. Местная власть ввела специальные «голодные налоги».

В КАССР, насколько удалось подсчитать, был 21 налог, в том числе, такие курьезные как налог на лузганье семечек или сбор за стенные часы. В 1923 г. происходит упорядочение налоговой системы. Власти пытаются возродить если не промышленность, то хотя бы кустарное производство, стремятся расширить рыночные отношения, наладить торговлю. НЭП дает свои плоды, в стране наблюдается оживление рынка, наличие торгового спроса. Так, в с. Надеждинка в 1920-е гг. среди немецкого населения были образованы промышленные артели: пимокатная, шубная, кожевенная.

В 1923 г. житель с. Майоровское Акмолинской губернии Карл Майер подал заявку на строительство водяной мельницы в урочище Шатыр. Хотя и слабо, но в немецких селах развиваются кооперативы, производящие продукты питания.

Мировая революция, Советская власть и жизнь немецкой деревни

СССР поддерживал международную организацию помощи борцам революции (МОПР), организованную в 1922 г. В газете «Маяк степи» (Акмолинск) в ноябре 1923 г. опубликована статья о важности сбора средств для дела революции с призывом «Помощь и помощь до конца». Тут же помещен годовой отчет о сборе денег в пользу МОПРа по г. Акмолинск на сумму 52 871 руб. Оба материала подписаны «Фр. Шнегельберг». В другом номере он же разместил информацию о том, что жители с. Самаркандское (немецкое село) Акмолинской губернии жертвуют 2718 руб. в пользу МОПРа и беспризорному ребенку 600 руб.

Фридрих Иванович Шнегельберг – немец, выходец из крестьян, член партии большевиков с 1920 г., окончил в 1922 г. годичный курс в немсекторе Коммунистического университета национальных меньшинств в Москве. С 1923 г. заведовал немецкой секцией окружкома партии, активно работал с немецким населением Акмолинского уезда. Среди немцев это фигура нового типа – партийный функционер, советский деятель. В отчете секции за 1923 г. Ф.И. Шнегельберг сообщал, что штат её состоял из шести коммунистов и 21 кандидата в члены партии. Партработники смогли охватить около 55% немецкого населения Акмолинской губернии.

В 28 селах они провели конференции беспартийных крестьян, в которых участвовало 800 человек. Крестьянам сообщили об итогах Х съезда Советов, о налогах, о сельскохозяйственной выставке, о немецкой прессе, ликвидации неграмотности, кооперации и пр. Особое внимание Шнегельберг уделил работе с Советами и продвижению в советскую власть немецкой бедноты и коммунистов.

Немецкие крестьяне стремились по-своему приспособиться к новой жизни. Жители с. Сарепты Акмолинской губернии в 1923 г., чтобы избежать налогов, скрыли скот и пашенные земли, за что заплатили «гонорар» в 100 пудов пшеницы председателю волисполкома Розенбергу. Выяснилось, что и в прошлом 1922 г. они таким же путем и за такой же «гонорар» якобы сдали 100% продналога, за что еще и попали на «красную доску» почета.

«Недёшево», – заключил корреспондент газеты «Маяк степи». Чем закончилось это дело с коррупцией образца 1923 г., неизвестно. Настоящее наступление советской власти на немецкую деревню начнется позже.

Тамара Волкова, к.и.н., почетный профессор Казахстанско-Немецкого университета


Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia