Раиса Закировна Хисматулина родилась 22 марта 1936 года, в преддверии 85-летнего юбилея мы побеседовали с ней о жизненном пути – нелёгком детстве, талантливых педагогах, повлиявших на выбор профессии, и, конечно же, счастливом браке с известным и всеми любимым писателем Герольдом Бельгером, который продлился 56 лет. «Даже если можно было бы что-то изменить, – сказала Раиса Закировна, – я бы
оставила всё так, как есть. Мне выпала удивительная и счастливая судьба…»
– Раиса Закировна, наша газета много писала о Вашем талантливом супруге, но нам мало что известно о Вас. Расскажите о своей семье, откуда Вы родом?
– Родилась я в Алматы. Отец – татарин, мама – мордовка. Оба родом с Волги. Отец, Закир Темирович, работал начальником домоуправления Сталинского района. Это было страшное время репрессий и бесконечных доносов. Не миновала эта печальная участь и его. Отчётливо помню, как в 1941 году, когда мне было всего пять лет, родители жгли какие-то бумаги, а окна были плотно зашторены. После кто-то все же спас отца от преследований, и он был отправлен в армию, несмотря на то что был отцом троих малолетних детей. Но это был единственный выход на тот момент.
Моя последняя встреча с отцом состоялась 22 марта, в день моего рождения, когда мы с мамой поехали навестить его в воинскую часть. Это был район сегодняшнего парка им. 28 гвардейцев-панфиловцев. Отец был очень рад нашей встрече, долго подбрасывал меня на руках. Таким я его и запомнила… А дальше война, и он практически сразу пропал без вести. Так мама, рано вышедшая замуж и практически ничего не умевшая делать, осталась одна с тремя детьми на руках. Практически всю жизнь она проработала санитаркой в больнице №1.
Мама долгие годы пыталась найти хоть какую-то весточку об отце. Куда только не писала, даже Сталину. И, наконец, моя дочь Ирина в этом году, когда открылись многие архивы, докопалась до истины – в начале сентября 1941-го близ города Брест отряд отца попал в окружение, и его в числе других сослали в польский лагерь военнопленных, где он умер от перитонита.
– Вы избрали профессию педагога, одну из самых ответственных и тяжёлых, и посвятили ей всю жизнь. Что повлияло на Ваш выбор?
– Мне посчастливилось учиться в знаменитой школе №22. Славилась она своим педагогическим составом, который полностью состоял из эвакуированных из Ленинграда ведущих учителей. Своих первых наставников – Анну Корнеевну и Юлию Яковлевну – я запомнила на всю жизнь. Поэтому, когда тебя учат самые лучшие учителя, выбор профессии определяется сам собой. В 1954 году поступила в КазПИ им. Абая на факультет русского языка и литературы, конкурс был огромный, до 10 человек на место. Но так как в школе нам давали блестящие знания, сдала экзамены без труда.
– Здесь и состоялась судьбоносная встреча с Герольдом Бельгером…
– Да, Герольд учился со мной в одной группе. Это была знаменитая группа «Б», куда отбирали самых сильных студентов факультета. Конечно, он отличался с самых первых дней – учился просто блестяще. Не могу сказать, что мы сразу начали общаться. Нет… Группа была большая – 25 человек, нас городских – всего пять. У нас были разные интересы. Я, увлечённая театром, все свободное от учёбы время проводила на репетициях Бориса Михайловича Азовского. Бельгер же, как и другие приезжие, жил в общежитии, много бывал в библиотеках и засиживался в архивах. А начиная с третьего курса он практически не учился, занимался только исследовательской работой, но все экзамены сдавал на отлично.
К тому времени Герольд сильно сдружился с ректором института Маликом Габдуллиным, Героем Советского Союза, который очень трепетно относился к одарённому студенту. Они часто встречались, играли в шахматы.
Несмотря на то что вокруг Герольда всегда была какая-то романтическая обстановка, первые два года я даже не замечала его. Держался он всегда, я бы сказала, демонически, словно свысока – его обожали педагоги, все девчонки были в него влюблены. Сблизились мы благодаря трагическому случаю – выпал первый снег, и он, не удержавшись на костылях, упал и сломал ногу.
К тому времени я уже была комсоргом, так сказать, комсомольским вожаком.
И должна была навещать его в больнице. Со временем стала замечать ухаживания с его стороны, он начал писать мне письма, но я воспринимала это как дерзость, не более. И не отвечала ему взаимностью.
Однажды я вхожу в аудиторию, слышу шепот, смех, все студенты стоят у доски, на которой написано: «Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» Я скажу: «Не надо рая, дайте Раечку мою!» Есенин-Бельгер.
Вот так постепенно у меня появилась невероятная теплота к нему, и мы стали встречаться. Предложение он мне сделал в поезде, когда мы ехали по распределению – он в Джамбул, я в Кызыл-Орду. Так удивительно началась наша семейная жизнь.
– Вы прожили рука об руку более 50 лет. Какова она, жизнь с гением? Ведь Герольд Карлович практически не принадлежал себе – тысячи писем, встречи, книги, рукописи…
– Мне было с ним невероятно легко. Несмотря на его страшную болезнь, он никогда никого не обременял, со всеми своими невзгодами старался справиться сам. Это, конечно, воспитание. Семья Бельгеров – удивительная, такая благородная, всегда нам помогала. Сначала они долго приглядывались ко мне, но потом сложились очень теплые отношения, особенно с Карлом Федоровичем. Мама, Анна Давыдовна, конечно, ревновала к своему сыну, которого просто боготворила.
Прожили мы с ним прекрасную жизнь, он все брал на себя. Был настоящим главой семьи, при этом очень теплым и всеми любимым: и родителями, и сестрами, и нами с дочерью. Несмотря на свою страшную занятость, не побоюсь этого слова, он всегда оставался нежным отцом, трепетно относился к Ирине. А если мне нужна была какая-то помощь, то незамедлительно откладывал все дела и старался помочь.
– Его многочисленные произведения… Вы первая их читали?
– В рукописях он никогда со мной не советовался, но как только книга была напечатана, он всегда клал мне ее на стол, и я первая читала её.
– Какая из них произвела на Вас наибольшее впечатление?
– Особенно потрясла меня «Земляника степная». Это автобиографический рассказ о больном мальчике.
Герольд писал о себе, о своем детстве в Северном Казахстане, куда его семья была выслана с Поволжья. Он повествует, как с мальчишками любил собирать ягоду, которой словно красным ковром покрывалась округа. Как он, на костылях, превозмогая боль, каждый раз отправлялся на ее сбор. Как однажды ему стало плохо, и он, теряя сознание, упал с бугра и остался совершенно один.
Потрясает, как он смог описать все эти переживания, события. То единство людей, которое было в ауле, независимо от национальностей.
Удивительно и одно из его последних произведений – «Разлад», в котором он описывает разлад в обществе. На мой взгляд, впечатляют все его труды, каждый из них по-своему.
– Юбилей – самое время оглянуться назад. Что бы Вам хотелось изменить?
– Абсолютно ничего. Всю свою жизнь я прожила бы в точности так же. Было всякое – и сложности, и тяготы, но рядом с Герольдом все было в радость. Мы были больше чем супруги, с годами став частью друг друга.
– Какое самое запоминающееся событие?
– Никогда не забуду своё состояние, когда Герольда оперировали на протяжении восьми часов. Все это время я простояла под проливным дождем на улице, так как в противотуберкулезный диспансер никого не пускали. Он с детства страдал туберкулезом тазобедренной кости, из-за чего был вынужден ходить на костылях, и только эта операция избавила его от многих страданий. Эти часы стали для меня настоящим испытанием, ушла только тогда, когда Герольд после наркоза пришел в себя. Но операция словно разделила нашу жизнь на две половины – Гера начал новую – без боли, костылей и мучений.
Самым радостным событием стало рождение нашего внука, помню зять утром сообщил о появлении Севы. Это было такое счастье, любил дед Всеволода очень. Они часто виделись, когда Герольд бывал в Москве по вопросам восстановления Республики немцев Поволжья. Однажды он приехал очень подавленным, как оказалось, Борис Ельцин с большой трибуны сообщил: «Республики немцев не будет!» Все радужные мысли рухнули в один миг. Следующим его разочарованием стал роспуск Верховного Совета, как нелигитимного, депутатом которого он являлся. Таким я его редко видела: он лежал лицом вниз и молчал. Думаю, таким образом он старался скрыть свои внутренние переживания от меня. Ведь только он один знал, какая колоссальная нагрузка в семье была и на мне. В свою очередь, только я могла вернуть его в привычное состояние, вселить надежду, настолько родственными были наши души.
– Сегодня Вы с дочерью многое делаете для сохранения памяти о Герольде Бельгере…
– Самое главное – сохранить его творческое наследие. Мы с Ириной тщательно изучили его архив, где тысячи писем, рецензий, рукописи. Важно сделать это достоянием широкой общественности. Не устану повторять, что человек жив, пока жива память о нем. И наша задача – сохранить эту память.
– Раиса Закировна, спасибо большое за интервью. Примите самые добрые и теплые поздравления в преддверии Вашего юбилея. От всего сердца желаем Вам здоровья и благополучия во всем!
Интервью: Олеся Клименко
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
