Накануне 70-летия Победы в Великой Отечественной войне сотрудники Общества немцев Жамбылской области и активисты клуба немецкой молодёжи Juwel посетили государственное стационарное учреждение «Дом-интернат для престарелых и инвалидов №2». Здесь они навестили двух долгожителей, почётных членов Общества немцев Адама Яковлевича Майнингера, 1923 г.р. и Анну Николаевну Бохаеву (Ветергольд), 1921 г.р..
Родившиеся в Казахстане, они пережили Великую Отечественную войну. Оба испытали невзгоды трудовой армии. Сегодня, несмотря ни на что, они улыбаются и рассказывают много интересных фактов о жизни в военное время.
Анна Николаевна и по настоящее время в прекрасной форме: запевает песни, ухаживает за растениями и вяжет спицами, причём без очков. Адам Яковлевич в своё время перенёс три сложных операции, сейчас находится в лечебной палате под постоянным наблюдением врачей, окружённый заботой медперсонала.
Солдат трудовой армии
Ветеран труда Адам Майнингер готовится отметить 92-й день рождения.
Он родился в селе Новоузеновка, что рядом с казахстанским Петропавловском, в далеком 1923 году. Тогда никто и не догадывался, что из рожденных в этот год в 1945 уцелеют только трое из ста. Да, если бы кто-то и мог предвидеть будущее, можно быть уверенным, что это поколение никогда не отказалось бы от своей судьбы, если речь шла о судьбе Родины.
– Восемнадцать лет мне исполнилось 12 июня 1941 года, – рассказывает Адам Яковлевич. – А через десять дней вся страна узнала, что началась война. Мой старший брат уже служил в армии, и 22 июня я пришел в военкомат и написал заявление с просьбой идти добровольцем на фронт. Моих ровесников забрали быстро, а со мной и несколькими ребятами, немцами по национальности, получилась заминка. Вызвал меня к себе полковник-военком и говорит: «Вышло постановление, что лиц немецкой национальности на передовую не отправлять». Я возмутился, говорю, я советский человек, комсомолец, как я могу сидеть в тылу, когда мои ровесники на фронте кровь проливают? Полковник отвечает, что есть дела не только на фронте. Отправишься ты, Адам, в армию, только в трудовую. Пришла разнарядка на комплектование бригад в лесную промышленность, так что едете вы в Сибирь, в Молотовскую область. От работы тыла сейчас зависит, будет ли у фронта все необходимое. Это приказ, а его в армии не обсуждают!
Так и отправился восемнадцатилетний парень в далекую Сибирь, где ждала его весьма нелегкая работа.
– Наша жизнь и быт мало отличались от условий заключенных, – вспоминает ветеран. – На лесной поляне стояли бараки, в которых нас разместили.
Не было, правда, ни охраны, ни изгороди из колючей проволоки, ни вышек. В бараке – трехъярусные нары, спали прямо на голых досках. Но после двенадцатичасового рабочего дня мне и на нарах спалось, как не всякому на перине. Очень тяжело было зимой – в середине барака стояла единственная печка-буржуйка, которую топили круглосуточно. Вот возле нее и было теплее, а по углах иней на стенах блестел. Очень многие болели, и десяток ребят из нашей бригады до победы не дожил. Работа была – мы валили лес, обрабатывали стволы, пилили их на бревна и сплавляли по реке. Норма выработки пять кубометров за смену. Кто выполнял норму, ему полагалось 800 г хлеба в день, кто нарабатывал четыре кубометра – 700 г, за три кубометра – 400 г. А меньше было просто нельзя. Кроме хлеба доставалось утром, в обед и вечером по черпачку каши или супа, что при тяжелой физической работе было очень мало. Сейчас у нас стоит проблема лишнего веса у населения, а в трудовой армии мы были очень стройными! И при всем этом никто фронтовикам с их пайками и наркомовской водкой ничуть не завидовал – они за все это платили кровью. Мы же в тылу не для плакатов, не для митингов жили по принципу «Все для фронта, все для победы!». Так все четыре военных года и протрубил я на лесоповале. Вы, наверное, видели в фильмах о войне блиндажи, древесно-земляные огневые точки-дзоты, их миллионами строили на фронте. Вот для них-то лес мы и заготавливали. Ну а когда война закончилась, домой я попал еще не скоро. Первый отпуск получил только в 1953 году, когда удалось съездить в родные края. Вот только родителей в живых уже не застал…
Тогда же в 1953-м наконец отменили закон о том, что мы не имели право менять место работы. Начальство наше всячески скрывало, что мы можем уехать по домам, ведь кого в эту глухомань и каким пряником заманишь? И только в 1957 году, после шестнадцати лет работы на сплаве и лесоповале я сумел вернуться в Казахстан.
В 1960 году Адам Яковлевич переехал в Джамбул, где устроился работать в автотранспортное предприятие №1.
Водитель первого класса, он был ценным кадром и после выхода на пенсию остался работать контрольным механиком автобазы. Окончательно ушел на отдых в 66 лет, уже в горбачевские времена, когда работающим пенсионерам начали сокращать пенсии. Вырастил троих детей, дождался внуков. Сейчас готовится встретить 92-летие, мечтает увидеть немногих оставшихся сослуживцев по трудовой армии. День Победы для него самый великий праздник, в который он вложил не меньше сил, чем те, кто с боями шел от Сталинграда до Берлина и Вены.
Каждый день их труда приближал Победу
Немногие люди в девяносто четыре года могут похвастаться отменным здоровьем. Однако 94-летняя Анна Бохаева и сейчас шьет и вяжет, читает без очков. Казалось бы, отдыхать человеку в таком возрасте да телевизор смотреть, но эта необыкновенная женщина настолько привыкла к труду, что и сейчас без него не может. Полагаю, именно потому она в свои годы и сохранила ясный ум, прекрасную память и зрение, что не позволяла себе бездельничать. А уж трудов-то ей выпало в лихие военные и послевоенные годы, что не всякий дюжий мужик бы вытянул.
Родилась Анна Ветергольд в июне 1922 года в Аулие-Ате. Родители ее, что интересно, тоже были урожденными аулиеатинцами, а бабушка с дедушкой переехали в Казахстан в конце XIX века из Ростовской области. Так что росла маленькая Аня и воспринимала себя коренной уроженкой этой красивой и гостеприимной земли. Но лихолетья века XX-го вторглись и в ее судьбу. В советско-финскую войну пропал без вести на фронте ее отец Карл Ветергольд.
А когда началась Великая Отечественная, для Ани пришло время службы в трудармии. В 1942 году она попала в город Балхаш, где работала разнорабочей.
То тут, то там требовались рабочие руки, и отдельные люди и целые подразделения трудармейцев отправляли туда, куда велело начальство.
– В декабре 1942 года я оказалась в городе Семипалатинске, – вспоминает Анна Карловна. – Там у меня с подругой произошла большая неприятность – украли продовольственные карточки. А мы-то были прикомандированы, восстановить документы было нереально. Когда сели на поезд, чтобы ехать в Джамбул, даже не знали, доберемся или нет. Но помогли добрые люди и до родного города мы все-таки добрались. Но мне еще нужно было попасть в колхоз «Кызыл Жар» в Таласском районе, туда семью эвакуировали после начала войны. Добралась я до своих и узнала, что мама моя умерла от тифа, а я теперь одна кормилица для двух младших братьев. Направили меня на строительство автомобильной дороги, опять разнорабочей, поскольку специальности у меня не было. Страшно вспомнить, как мы эту дорогу прокладывали. Весь труд ручной, техники почти что и не было, да и среди рабочих были в основном женщины. Жара ли, пурга ли, а рабочий день от рассвета до заката. Через год меня отправили на строительство ирригационного канала «Сарысу». Тоже работа была адова, опять одни женщины, лопаты, носилки. Но мы понимали, что техника нужна на фронте, что там идут бои и каждую минуту гибнут наши люди. Морально стало легче в 1943 году, когда по радио начали объявлять об освобождении наших городов. И так чем дальше Красная армия двигалась на Запад, тем больше мы радовались в тылу. А работа продолжалась, мы строили дороги и ремонтировали их, пустили воду по каналу «Сарысу», который я, в том числе, вырыла этими вот руками. И как бы ни было нам тяжело, не помню случая, чтобы кто-то засомневался в нашей победе. После победы, конечно, стало по легче. Очень люди радовались, когда отменили двенадцатичасовой рабочий день. Я так и осталась работать в колхозе, работала на стройке, да и вообще в нашем хозяйстве было где приложить руки.
В военные годы Анна Николаевна вышла замуж за Богымбая Бохаева, который был ее старше более чем на 20 лет. У них родились пятеро детей, сын и четыре дочери. Самого младшего, Буркута, Анна родила уже во втором браке. Увы, оба супруга ушли из жизни не в преклонном возрасте, любимый младший сын умер вовсе молодым в 2003 году, в возрасте 40 лет. Так что судьба к Анне Бохаевой никогда не была ласковой… Прошли годы, сейчас Анна Николаевна живет в доме-интернате для престарелых и инвалидов №2 в своем родном городе. Дочери хотели забрать мать к себе, но климат Бишкека и Жезказгана старой женщине не подошел, и она решила остаться на малой родине.
Ведет активный образ жизни, по-прежнему вяжет разные теплые вещи для друзей и знакомых и всегда старается быть в хорошем настроении. Все, кто ее знает, не перестают удивляться силе духа и жизненной энергии этого замечательного человека, достойного представителя поколения творцов великой Победы.
Юрий Ефимов
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
