Перелистывая недавно свой театральный архив, я наткнулась на газетные вырезки, и они вновь растревожили воспоминания… В немецкой газете «Фройндшафт», посвящённой 10-летнему юбилею Немецкого театра, отмечавшемуся 25 декабря 1990 года, была опубликована большая подборка материалов российско-немецкой театральной деятельности, а на первой странице был помещён портрет Екатерины Шмеер.
С пожелтевшей страницы газеты скептически смотрит на меня красивая женщина: «Ну, разве я была не права – что может быть прекраснее Театра?» Должна признаться, Екатерина, ты абсолютно права! Не только потому, что нет ничего прекраснее, а потому что мы все себе актёры и режиссёры и вынуждены двигаться в абсурдных условиях своих историй и подобно оловянным солдатикам Андерсена играть то одну, то другую роль… И даже если нам эти роли не всегда удаются, мы всё равно стараемся играть их выразительно и серьёзно, и верим в единственную и неповторимую реальность драматического действа, лично нами написанного, инсценированного и сыгранного. В реальность постановки, в которой мы, главные герои, играем настолько правдоподобно, насколько можем.
Многоплановость твоих образов напоминает мольберт с различными яркими красками, смешанными для нанесения на холст. И все необходимые кисти лежат рядом. Но лишь одна ты знаешь, чтó на самом деле должно появиться на холсте…
Когда ты в Казахстане стояла на сцене в величественном одеянии герцогини Мальборо, то это было твоим собственным прочтением Ойгена Скрибе. Или в самом деле верили вы вместе с Эрихом Шмидтом, инсценировавшим «Стакан воды», что невозможно вызвать бурю в стакане воды, ведь в жизни мы провоцируем столько ничтожных бурь в этом небольшом сосуде?
Помнишь слова Брехта: «Человек, совершающий усилия на сцене и старающийся, заставляет сопереживать народ в партере»? В пьесе Брехта «Что тот солдат, что этот» ты была той женщиной, которой сопереживал народ в партере… Красивой женщиной, с циничной, провокационной улыбкой. Во время этого спектакля я часто наблюдала за публикой в зале и подмечала, как народ ловил твой взгляд со сцены… Сколько же в самом деле было в этой загадочной брехтовской торговке от самóй Екатерины Шмеер, так по-царски развлекающейся у стойки бара?
Но не только молодой и красивой ты была на подмостках. Глаза старухи из рассказа Шукшина впечатляли совсем по другому – это были глаза страдающего человека, прожившего трудную жизнь, просящего на старости лет покоя, но так и не дождавшегося его. Как удалось тебе так потрясающе, трогательно, захватывающе и эмоционально передать трагедию человеческого сердца – и телом, и настроением?
Спектакли того времени зафиксировали немало таких ярких воплощений.
После того, как ты прожила множество образов своих героинь, ты начала ставить сама. Это был тот новый мир, который тебя особенно привлекал и постепенно окутал своею колдовской силой. Магия сценических возможностей драматического материала приковала к себе навсегда, ты даже отказалась от собственных выходов на сцену: вдруг захотелось только ставить спектакли, предлагая актёрам свои идеи. Но хорошая идея воспринимается скорее критично, нежели хвалебно. «Волшебный день» – один из примеров, потребовавших от тебя всей силы творчества. Спектакль появился на сцене после долгих ночей репетиций и мучительных размышлений и в конце-концов смолкли даже самые злые критики: это было повествование о молодых людях, в сомнамбулическом состоянии живших в больном мире наркотиков, алкоголя и невежества. Да, это был необычный материал, это была жёсткая постановка из жестокого настоящего. Но зато как много дискуссий разгоралось после спектакля, из которых можно было сделать вывод, чтó на самом деле интересует молодых людей постсоветской эпохи! Подростки сами высказывались настолько открыто и честно о поднятых в спектакле проблемах, что даже у самых больших скептиков отпало желание критиковать… Как режиссёр, ты по праву получила признание.
Твою следующую постановку «Концерт по заявкам» по Францу Ксавьеру Крёцу очень высоко оценили в театральном мире Казахстана: удостоили денежной премии и звания заслуженной артистки Республики Казахстан.
«Германия. Зимняя сказка» – твоя первая попытка представить на сцене бессмертную лирику поэта Гейне. Даже здесь, в Германии, этот спектакль и игра актёров Виктории Грефенштейн и Давида Винкенштерна приковывали к себе внимание публики. И это твоя заслуга.
Когда актёры и твои коллеги отправились в Германию, отважилась и ты. Но ты постоянно возвращалась, потому что была ещё не готова принять этот Новый Мир (или этот мир не был заинтересован в тебе?). Ты уехала в Калининград и с успехом помогала Виктору Претцеру в реализации его проекта «Театр и исследовательская работа». Для тебя это был шанс продемонстрировать миру свои возможности. И Казахстан не давал тебе в то время покоя: снова и снова воплощались в жизнь твои мечты на сцене Немецкого театра в Алматы. Актёры менялись, но суть театра оставалась неизменной, и это было единственное, что являлось для тебя важным.
Свою работу в качестве режиссёра ты продолжаешь в Германии: комедия-соло «Матильда» по Витье и Екатерине Шмеер вызывает бурю смеха у зрителей Гамбурга и других городов Германии.
…Я смотрю на молодую женщину на странице газеты «Фройндшафт» и думаю: это Екатерина! И она не изменилась! Загадочно молчаливая и скромная. Ни слова о собственном успехе, ни единой похвалы в свой адрес, никакой саморекламы. Даже хвалёный интернет ничего не может рассказать о ней, об этой женщине с испытующим взглядом. О Екатерине Шмеер.
Перевод с немецкого языка Ирины Лейнонен.
Роза Штейнмарк
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
