Слегка странно было слышать и осознавать, что для многих современных женщин, пусть и живущих в глубинке, наивысшее человеческое счастье – это замужество. Думала, что времена, когда придерживались подобного мнения, миновали. Оказывается, нет…
Виновник (естественно, в кавычках) моих рассуждений – возбуждающий неподдельные интерес и любопытство документальный фильм под интригующим названием «Сибирская любовь» („Siberian Love“, „Liebe auf Sibirisch“), вышедший в 2016 году. Режиссер картины – Ольга Делан. Половина ее предков – из днепропетровских немцев, оказавшихся волею нелёгкой судьбы в середине прошлого столетия в Центральной Азии. Дядя Ольги Делан – Теодор Герцен – член Союза художников СССР, народный художник Киргизской республики – знаменит своими иллюстрациями к эпосу «Манас».
В своем фильме, повествующем о непростой женской доле, Ольга Делан пытается найти для себя и зрителей ответы на извечные, но жизненно важные вопросы, касающиеся центральной проблемы документальной ленты: «Что делает женщину по-настоящему счастливой?»
– Ольга, что Вы думаете о высказывании немецкого кинорежиссёра, сценариста, актёра Вернера Херцога: «Физики, чтобы узнать свойства какого-нибудь сплава, подвергают его воздействию сверхвысоких температур, сверхвысокого давления или радиации. Я думаю, что и люди в экстремальных условиях раскрывают свою истинную сущность, помогая нам понять человеческую природу»?
– С этой позицией я полностью согласна: человека нужно вывести из зоны комфорта, из привычного, заезженного образа жизни. Когда у нас всё тихо, спокойно, обыденно, мы спим. Необходимо активно жить в своём сознании, чтобы проявлялись и старые качества, и новые. Стресс – это всегда хорошо. Это возможность сделать шаг вперёд, измениться, найти выход.
– Стало ли для Вас экстримом возвращение спустя много лет в сибирскую глубинку?
– Я не возвращалась, а раскрыла ее для себя. Я всегда была городская, никогда не жила в деревне… В первом фильме, снятом мною, показана встреча с моим отцом. В 2009 году я с ним познакомилась, он предложил поехать в эту деревню, которая, к слову, совсем небольшая – 240 жителей. Но там – корни нашей семьи. Для западного человека экстрим в том, что сибирская глубинка разительно отличается от западных сел: там нет ни одной асфальтированной дороги, а в людях нет желания делать карьеру, приобретать „Rolex“. Если и покупают машину, то исключительно из практических соображений. Потрясений особых я не испытала, однако присутствовало удивление от простоты человеческой жизни, которая даже сродни в чем-то с буддизмом: у жителей нет больших желаний, они отпустили себя, свою жизнь – и в этом есть определенная ценность. Ещё меня удивило, насколько сложно их было переубедить. Мы попали в одну непростую ситуацию – в 2015 году получили деньги на продюсирование, могли уже снимать фильм. На то время в деревне меня знали три года, и я с настоящим немецкоговорящим оператором и с профессиональной техникой приехала туда. Но уже не просто как Оля, а как режиссёр. Жители очень много смотрели телевизор, новости – Украина, Майдан… О Западе у них сложилось не совсем приятное представление. Все мои близкие родственники буквально отвернулись от меня – закрывали передо мной двери, ворота. Они не знали, что такое реальное кино. Думали, если человек с камерой, то это политика, репортажи. Значит, я могу выставить их в нелестном свете, высмеять. Важную роль для деревни играет телевизор, суждения из новостей – это негласный авторитет. Но мы спасли ситуацию – помог продюсер Франк Мюллер. Он немец, но говорит по-русски. Франк понравился всем жителям, и мы помирились.
– Как у Вас родилась идея снять этот фильм?
– У меня как у незамужней постоянно спрашивали: «Где твой муж, где дети?»
Я отвечала, что их нет. После этого начиналась длинная дискуссия. Однажды я в ходе очередного подобного разговора услышала: «Что с тобой не так?» Я задумалась, решила раскрыть тему, сделать фильм. Вся жизнь деревни крутится вокруг семьи, быта, поэтому неудивительно, что замужество и рождение детей здесь ставят во главу угла.
– Что же такое «настоящая сибирская любовь», по-Вашему?
– Сам термин «любовь» – это что-то совсем непонятное нам, людям. Каждый представляет её себе по-своему. В сибирской деревне женщине очень сложно без мужчины – физический труд одинокую женщину губит. Там больше ценится простота в человеке, без высоких интеллектуальных запросов. Включается древний инстинкт выживания. Любовь же – это больше из области нематериального, когда она безусловна, без привязанности к партнёру; когда отдаёт, ничего не просит взамен. Кстати, там, в сибирской глубинке, есть и такие люди. Например, супруг одной из героинь спокойно отпускает ее в город, хотя, к слову сказать, в деревне очень развит патриархат. Каждое утро женщина первым делом наносила макияж, делала прическу, затем шла к коровам – таков деревенский уклад. Поэтому она довольная поехала в город показать, что ее бигуди, накрашенные ногти и губы не только для коров. Правда, ей одной там не понравилось, она вернулась и сказала: «Ну, что я там одна, как гадкий утёнок, без мужа?» Другая героиня фильма всецело отдает себя мужу, который сам по себе очень сложный человек. Но она понимает, что он без нее пропадет. Вот такое послушание – тоже своеобразная любовь.
– Что Вас делает счастливой?
– Я стремлюсь больше к нематериальному. Мне очень нравятся медитации, молитвы, стремлюсь быть полезной обществу, развивать себя, помогать людям. Именно это делает меня счастливой.
– Какой он, рецепт женского счастья нынешних европеек?
– Жительницы Европы многообразны. Нам повезло в том, что у нас есть возможность быть такими, какими мы хотим. У европеек – большой выбор, но он и забирает возможность быть счастливой, порождает эгоизм. Это касается и мужчин. Изменились приоритеты. Многие мои знакомые из-за желания жить только для себя и категорического отказа брать на себя семейно-бытовые обязательства впадают в одиночество.
В общем, сложновато всё… Я считаю, что женское счастье – это быть тем, кто ты есть на самом деле, и двигаться туда, куда сердце зовёт. Счастье – это не впадать в уныние, депрессию, конфликт с собой и миром. Это очень важно.
– «Заклевал» ли Вас Берлин? Я процитировала слова одного из героев из „Liebe auf Sibirisch“.
– Берлин – прекраснейший город. Это Европа, современность. В деревне, конечно, хорошо, свободно, но я не могу без творчества, без самореализации. Я хочу развиваться во всех сферах: материальной, духовной, социальной, творческой.
– Как восприняли «Сибирскую любовь» в Германии?
– Очень хорошо. Сложности возникли только у русскоязычных людей. Многие возмущались: мол, зачем ты показываешь нашу «чернуху»? Пережитки советского воспитания, как сор, нельзя выносить из избы. Якобы если и снимать документалку, то только в розовом цвете, где всё красиво и хорошо. Помню, в Нью-Йорке выступила женщина родом из Омска со словами: «Как вы смеете нам показывать таких страшных, ужасных людей?» Но была уйма и положительных отзывов. Кстати, в самой деревне восприняли фильм на ура. И именно мнение деревенских жителей для меня самое главное.
– Фильм «Дорочка», снятый в 2018 году, смотрится также непросто, как и «Сибирская любовь». Почему Ваш взор кинорежиссера обращен именно в сторону женских судеб, проблемы гендерного неравенства?
– Так вышло. Дорочка должна была стать одной из героинь фильма «Сибирская любовь», но она выпадала из сюжета со своей историей. Отснятый материал было жалко – пропадал.
И монтажер подкинул идею сделать из «Дорочки» отдельную документалку. Так и получилось. Если бы не ковид и все вытекающие из него обстоятельства, у меня было бы уже больше фильмов.
– Какой вывод Вы сделали для себя после съемок «Дорочки»?
– Обиды разрушают жизнь. Нужно уметь прощать, отпускать. Дорочка прожила всю свою жизнь в сердечной боли, постоянных воспоминаниях о плохом, поставила себя в позицию жертвы, тем же и сломала себе судьбу…
– Благодарю Вас за интересную беседу.
Марина Ангальдт
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
