То, что она аналитик-литературовед, доктор филологии, прозаик, литературный критик, эрудированный преподаватель-лектор, автор и составитель книг, чуткая, внимательная, отзывчивая душа, общительная личность, обаятельная и к тому же молодая женщина, знают многие. И я в том числе. И об этих гранях ее незаурядного дара я даже сподобился что-то публично сказать.
/’Елена Зейферт пишет книги и для младшего поколения.’/
Только пчела узнает
в цветке затаенную сладость,
Только художник на всем
чует прекрасного след.
А.Фет
Но она еще и поэт. Признанный. Давно себя утвердивший. Владеющий всеми формами стихотворного искусства. Эстетически тонкий. Филологически изысканный. Разносторонний. И это я тоже может, и несколько смутно почувствовал давно. Но вот убедился, осознал, утвердился в этом, только не раз перечитав ее стихи и переводы, включенные в изящно изданный и композиционно тщательно продуманный сборник «Веснег» (Москва, издательство «Время», 2009, стр. 206, тираж 1000).
Уму непостижимо, как она додумалась до такого названия?! В нем слышится и «весна», и «снег», и «весть», а графически еще и немецкий Becher, что семантически означает также «чаша», и чаша эта полна поэтического смысла и очарования так мне померещилось. Чистый, проникновенный всклик поэта пробудил и мою душу, обитающую совсем в иных координатах.
Я говорю о милом, талантливом создании Елене Зейферт. Пытаюсь выразить (или определить) поелико точнее свои чувства о ее стихах, хотя и определенно сознаю, что они не моя стихия и попытки мои тщетны.
Как бы я обозначил доминанту ее поэзии? Прежде всего, полагаю, высокая духовность, чистая тональность, искренность, доброта, нежность, поэтическая многозначность, простор, люфт, ощущаемый за каждой строчкой, свежесть взгляда и восприятия, мироощущение глубин русско-немецкой культуры, трепетная ответственность перед божьим творением, благодарность за бытование в этом диковинном и суровом мире, обнаженность чувств, трагическая ранимость, чувство этнических корней, голос предков, многообразная бытийность, хрупкость, женственность, музыкальность, затаенная недосказанность, ассоциативность, исповедальность, — вот те, на мой взгляд, параметры (нюансы, оттенки), которые я усмотрел в поэтическом арсенале Елены Зейферт. В этих определениях, думаю, и заключены ее особенность, ее характерная индивидуальность.
Lebensraum (жизненное пространство) ее лирики необычайно широко. В ней слышатся мотивы (точнее, всклики) мировой поэзии прежде всего русской (вплоть до Волошина и Бродского) и германской (от Гёте, Гейне, Рильке до российского немецкого поэта В. Шнитке). Душа ее жаждет гармонии, взыскует сокровенные Смыслы в бытийных и духовных струях. Она тонко и остро ощущает изначальную суть Слова, его созвучие, соприродность в русском и немецком речестрое, неожиданно сопрягает иноязычные лексемы.
Слово «солнце» рождаясь
сначала звучит как сон
Слово «Sonne» рождаясь
сначала звучит как сын
В хаосе слов она выявляет, вычленяет гармонию Gleichklang. Крепко (накрепко) сплелись в мировоззрении Елены Зейферт две души русская и немецкая.
Две души истомились в груди.
— Сердце! Herz!
— Иссякает аорта.
Стихи Елены Зейферт настраивают читателя на волну Единства Бытия, которое воспринимаешь через озарение сердца. Поэт страстно, настойчиво ищет Бога. И Бог этот Слово. Незатертое. Изначальное. Хрупкое. Сокровенное.
Века мы ищем Бога.
Бог был Текст,
Бог состоял из слов, из нот,
из фресок
Бог был Текст, и Песнь, и Холст
Мы ищем Слово, Господи,
как смеем?!
Душевные признания, исповедальность поэта рождают отзыв, отклик у читателя, волнуют, вызывают сочувствие.
Я тку стихи. Из теплых,
тонких жил
Послушай, я из самой нежной
глины
В ладони Господней рыбка я
Ловлю отсвет Господней доброты
И отвечаю, как могу, любовью.
Елена Зейферт живет не в замкнутом мирке. Душа ее растворена в огромном во времени и пространстве мире.
Я мешаю мифы, словно вина
Рот, вмещающий два языка
В казахстанских славянских Еленах
Заплутала моя Lorelei.
Она грациозно играет словами, сталкивает, сопрягает их, извлекает из них живую, трепетную суть.
Sonne и Schnee: Солнце и Снег
Верлибр: вера в Liebe
Верлибры Еврлибры
Freie Verse. Gedichte Judichte
Иногда и вовсе причудливо:
Homo ludens (о Боже)
не homo ль ubludens, о люди?
Поэзия Елены Зейферт рассчитана на подготовленного, образованного читателя, на интеллект, на гармонию мысли и чувства, и именно этими качествами (достоинствами) она меня прельщает. В ней повторюсь много простора, в ней все имеет значение: и вкрапления иноязычных, инобытийных слов и фраз, и литературные реминисценции, и мудрая игра слов и понятий, и многоточия, и тире, и отступы, и разбивки, и неожиданные, сложные рифмы (созвучия), и поэтические фигуры. Поэт Елена Зейферт сложный, но душа ее стремится к предельной ясности.
Я сделала все что могла:
Я руки к груди приложила
И слово, что так берегла,
До самой души обнажила.
Уже третий месяц я не расстаюсь с книгой стихов Елены Зейферт. Ежевечерне в нее заглядываю. И нахожу много любопытного для размышления, для общения с родственной душой. И подозреваю: как всякому облеченному божьим даром человеку ей совсем не просто в суровом океане бытия. Но то, что я здесь сказал, — никак не рецензия. Скорее, сумбурный отзыв души, бред зыбких представлений, осколки смутных ощущений.
Я люблю гармонию во всем, тяготею к четким, логичным схемам. Поэзия Елены Зейферт моей этой причуде не подвластна. Она вне схем. Она выше схем. Она, как сама стихия бытия, первозданно несколько хаотична. И не сразу и не всем доступна. И, должно быть, как раз в этом ее шарм.
Я смутно, инстинктивно ощущаю ее магию, ее волшебную прелесть. Вчитываюсь в волнующие душу строки. Они манят, будоражат, будят мысль, тревожат, озадачивают, погружают тебя в бурлящий океан чарующего Слова, соприродного жизни.
Герольд Бельгер
27/11/09
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
