Пока вращается беличье колесо сансары и человек жив, его всегда перво-наперво будет интересовать здоровье. Ни политика, ни коварный ковид, ни курс евро и доллара, ни международная обстановка и тусклая обыденщина, а здоровье.
Мораль здесь не нова: не только без любви нет в жизни счастья, но и без здравого самочувствия. И какие бы правила ни диктовал очередной глобальный мейнстрим, фокусируя внимание на последних писках моды, жизненно важных трендах и актуальных стартапах, бесценно именно здоровье.
Подобного мнения придерживается и профессор Юрий Иосифович Галлингер.
О таких людях, как он, принято говорить «человек многочисленных дарований»: Известный учёный, доктор медицинских наук, заслуженный деятель науки и лауреат Госпремии РФ, вице-президент Российской гастроэнтерологической ассоциации. Несмотря на свой преклонный возраст, Юрий Иосифович выступает за модный нынче ментальный позитив и визуализацию. А ещё довольно открыто и честно рассуждает о врачебных ошибках, проблемах морали, совести и чести.
— Юрий Иосифович, в январе 1991 года Вы выполнили первую в Советском Союзе лапароскопическую холецистэктомию — операцию по удалению желчного пузыря через проколы брюшной полости. Как на неё отреагировали у нас и за рубежом?
— У нас — положительно. Это послужило началом развития видеолапароскопической хирургии в СССР. Подобные операции уже во всю проводили и в Европе, и в Америке. В Советском Союзе всё упиралось в отсутствие соответствующего оборудования. На следующий год я издал практическое руководство по лапароскопической холецистэктомии, а в 1993 году — по лапароскопической аппендэктомии. Они стали в дальнейшем учебными пособиями для многих хирургических клиник и больниц.
— Совершенно непростое тогда было время: начало «лихих» 90-х, рухнула экономика, безработица, продуктовые карточки, новые границы…
— Да, утечка умов и рабочих рук… Первое неприятное впечатление мне доставила поездка в Грузию на практические курсы по эндоскопической хирургии. Тогда в бывших республиках и в регионах России собирали врачей на мои доклады и показательные операции, где я демонстрировал и объяснял, что необходимо делать, чтобы свести осложнения до минимума. Так вот, перед поездкой в Грузию выяснилось, что мне надо получить визу. Было как-то не по себе: вроде вчера ещё была единая страна, а сегодня уже нужно разрешение. Пережил эмоциональный шок.
— Помните свою первую операцию?
— Сначала я работал в отделении торакальной хирургии, выполнял операции на
сердце. У пациента наблюдался врождённый порок, необходимо было делать всё правильно и очень осторожно. Но в 1967 году ушел из сердечной хирургии в гастроэнтерологию и эндоскопию. Первую операцию в этой области
провел по удалению полипов.
— Достойно исполнять врачебный долг — это, на Ваш взгляд, дело профессионализма или стремление к перфекционизму?
— Всегда и во всем быть безупречным сложно. Главное — трезвый ум, высоконравственность, способность к анализу, и не делать так, чтобы у больного возникли осложнения, которые, как правило, случаются, когда хирург делает неоправданные шаги, действия. К счастью, в моей практике смертей среди пациентов не было.
— Кто Вам привил любовь к медицине?
— Стать врачом — была моя детская мечта. Родители не имели отношения к медицине — работали учителями в городе Бальцер Автономной Социалистической Советской Республики Немцев Поволжья. Мои предки, имевшие немецкие и французские корни, перебрались в Россию из Эльзаса (исторический регион в долине реки Рейн на северо-востоке Франции, граничащий с Германией и Швейцарией, — прим.) ещё в период правления Петра Первого, а при Екатерине Второй обосновались на Волге.
— C’est la vie (такова жизнь — фр.яз)?
— Видимо, да. Отец преподавал химию, мама — немецкий язык. В 1941 году нас депортировали в Сибирь, а затем мы перебрались под Караганду. В 1956 году поступил в Карагандинский медицинский институт, а завершил свое образование уже в Кишиневе. После переехал в Москву, где сначала работал терапевтом в поликлинике — учился общаться с больными.
— Пытались взглянуть на себя глазами пациентов?
— И это тоже. Аксиома жизни.
— Каким было Ваше детство?
— Помню, что особенно не хватало хлеба. Послевоенное время оказалось более голодным, нежели, наверное, война. Всё по карточкам, выдавали минимум продуктов. Но недалеко от дома у нас был большой огород: выращивали там картошку, морковку и прочие овощи. А ещё держали корову… Сразу после депортации отца отправили в Магадан, в колымский лагерь, а брата сослали в шахту под Карагандой.
— Считается, что хороший доктор должен не только вылечить, но и вселить надежду на выздоровление, окрылить. Так ли это?
— Бесспорно. Важно уметь слушать больного, ведь врач — в какой-то степени ещё и психолог. Нет ничего человечнее чувств, понимания, стремлений, заботы и слёз. Врачи — те же люди, поэтому также переживают, волнуются, любят… Говорят, что медик — это призвание. Возможно, не спорю. Но это ещё и желание помочь. А с другой стороны — медицине надо учиться, причём, довольно долго.
— «Успех не является ключом к счастью. Счастье же — самый важный ключ к успеху. Если вам нравится то, чем вы занимаетесь, вы обязательно добьетесь успеха», — утверждал Альберт Швейцер, немецкий теолог, философ, врач, лауреат Нобелевской премии мира. Вы с ним согласны?
— За свою многолетнюю деятельность я выполнил более пятнадцати тысяч различных операций и написал свыше трехсот научных работ, поэтому могу сказать точно: счастье не сиюминутно. Счастье — это общее удовлетворение от того, что ты делаешь, как живёшь, приносишь ли пользу обществу и людям. Нет смысла жалеть себя и проклинать судьбу, необходимо уметь жить здесь и сейчас, не падать духом и помнить, что никогда не поздно что-то изменить. Самые важные решения в жизни должен принимать сам человек.
— Какие перемены Вы предвидите в медицине?
— Прежде всего, ускорение эволюции технологий, появившихся в последние годы, за счёт новых научных разработок, технических и технологических инноваций.
— Как локдаун в связи с пандемией может повлиять на современных детей?
— Это миробусловленный процесс, влекущий за собой прагматичное планирование деятельности в современных жизненных трудностях. Как бы там ни было, я думаю, что нужно смотреть на жизнь проще и поменьше популизма.
— Вы верите в Бога? В советское время принято было считать, что человек рождается и умирает на руках у врачей.
— Вопрос с философским подтекстом… Никто из нас достоверно не знает, кто сотворил весь этот мир. Те, кто возвращается «оттуда», заверяют, что видят тоннель и белый свет в конце него. Медицина же объясняет такие видения угасанием мозга. На сегодняшний день это неизвестные страницы нашей вселенной — не так-то просто достучаться до небес, чтобы выяснить правду.
— Что для Вас самое важное в жизни?
— Для любого нормального человека самое главное — это семья.
— Спасибо за интервью.
Марина Ангальдт
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
