Интересы немецкоязычного читателя, конечно, значительно шире любого перечня. Показательно, что берлинский российско-немецкий писатель Игорь Гергенрёдер на вопрос: «Как вы относитесь к современной немецкой литературе? Какие немецкие (германские) писатели 1990-2000 гг. сейчас особенно популярны и читаемы?», помимо знаменитого Гюнтера Грасса, указывает на не нашумевших писателей: «По-прежнему популярен Гюнтер Грасс. Не знаю, насколько популярен Бернхард Шлинк, но от его романа «Чтец» я в восторге. Неплохи книги молодых авторов Рикарды Юнге «Никакой чужой страны», Бернхарда Келлера «Игра во тьме».
Поэтика современной немецкой литературы, особенно поэзии, не всегда принимается читателем. Российско-немецкий писатель Вальдемар Вебер (г. Аугсбург) в своей статье «Что западный читатель ждёт от русской литературы» выступает против абстрактности современной немецкой, а именно австрийской литературы. Он приводит различные факты соприкосновения с культом абстракции и абсурда в австрийской литературе: «Он (Альфред Коллерич. Е.З.) был в Граце центральной фигурой знаменитых грацевских авангардистов, из среды которых вышли впоследствии многие известные австрийские писатели. В Граце издавался и издается до сих пор наиболее известный в мире немецкого языка авангардный литературный журнал «Манускрипте». Коллерич был его главным редактором.
Собираясь издавать второй том своей антологии переводов поэзии Австрии «Золотое сечение», я, конечно же, не мог обойти вниманием эту грацевскую группу писателей. Эстетические принципы литераторов, принадлежащих к ней, их обращение с немецким литературным языком оказали влияние на целое литературное поколение. Тем не менее многого я у этих писателей не понимал, и это не было связано с моими познаниями в немецком, я уже тогда наряду с русским свободно писал на этом языке, к тому же всю жизнь как германист и переводчик занимался сложнейшими поэтами XX века Георгом Траклем, Готфридом Бенном, Иваном Голлем, Паулем Целаном, стихи которых тоже не даются с первого прочтения. У грацевских поэтов я многого не понимал ни с первого, ни с пятого».
«Я в качестве слушателя присутствовал на фестивале поэзии в Граце, где десятки поэтов со всего немецкоязычного мира читали стихи с утра до вечера. Бессмысленных стихов наряду с вполне прозрачными по смыслу там читалась невероятная масса».
«Одно крупное немецкое издательство предложило мне в 1996 году участвовать в книге, посвященной современной русской литературе, или посоветовать эссе какого-нибудь известного русского писателя. Я рекомендовал статью Фазиля Искандера «Пастернак и этика ясности в искусстве», написанную писателем в январе 1991 года. <> Статью эту взяли, перевели, но вот мне позвонил редактор и спросил: «А что Искандер имел в виду под этой ясностью?» «Понятность, логичность образов, присутствие смысла» «К сожалению, это не очень сочетается с другими статьями сборника, к тому же это сейчас не актуально» «Что не актуально: присутствие смысла?». Редактор захихикал. Статья в сборнике не появилась».
В полемику с В. Вебером вступает известный поэт Д. Пригов. Невзирая на подобную противоречивость оценок, немецкая поэзия, безусловно, представляет собой знаковое культурное явление.
Культовой фигурой современной поэзии Германии исследователь Е. Соколова называет Дурса Грюнбайна: «Взяв на вооружение «биологический детерминизм и клинический цинизм» раннего Готфрида Бенна, он хирургическим скальпелем беспощадного, лишенного иллюзий сознания разрезает на части современный мир и современного человека.
Первый же сборник его стихов «Серая зона утром» («Grauzone morgens», 1988) стал событием Франкфуртской книжной ярмарки 1988 года, привлёк внимание критики. Препарируя позднюю ГДР-овскую реальность, сливая воедино жизнь и смерть, свободу и несвободу, любовь и ненависть, Дурс Грюнбайн создает нечто новое страшное и одновременно притягательное. За эпатирующими образами явственно проступают страх и боль «обыкновенного человека», брошенного в противоестественную среду.
Развивая удачный прием в «Лекции об основании черепа» («Schadelbasislektion», 1991), автор решается на поэтическую трепанацию человеческого черепа. Однако его надежды обнаружить внутри мозг оказываются тщетными: взору открывается лишь далеко зашедший процесс распада. Следующая книга «Изгибы и ловушки» («Falten und Fallen», 1994) разрабатывает, по сути, те же темы, яснее, быть может, расставляя акценты, придавая авторскому мировидению определенную завершенность.
Многочисленные аллюзии выдают особый интерес Грюнбайна к наукам о человеке: медицине, антропологии, психологии. Он пропускает через себя разнообразные древние и современные теории и духовные системы, переводит их на язык образов, прокладывая путь непосредственно в сознание читателей. В его стихах остро ощущается конфликт между сверхразвитым материальным и недоразвитым духовным началами в современном мире.
Вехи успеха: Бременская литературная премия (1991), премия города Марбурга (1992), премия Николаса Борна (1993) и, наконец, премия Георга Бюхнера, самая престижная в Германии (1995).
Досадно вот только (с коммерческой точки зрения), что такой перспективный молодой автор по-прежнему отдает предпочтение стихам перед гораздо более популярной прозой. За книгой эссе «Галилей измеряет Дантов ад…» («Galilei vermisst Dantes Holle», 1996) вновь следует поэтический сборник — «Подражание сатирам» («Nach den Satyren», 1999), в котором идет игра с античным стихом, современность предстает реконструкцией Древнего Рима. Глубоко, тонко, даже актуально, но все-таки чересчур элитарно. Чего-нибудь бы попроще. И желательно в прозе… Читатели ждут романа. На худой конец, рассказов. Это знают издатели и критики, чувствуют сами авторы». Удивительно, что исследователь сетует, что такой талантливый человек пишет в основном поэзию, а не прозу, более востребованную читателем: ведь именно поэзия не терпит случайных людей, игнорирует «массовость».
Елена Зейферт
12/10/07
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
