В Костанае прошёл республиканский семинар «Актуальные вопросы организации научно-исследовательской работы по реабилитации жертв политических репрессий». За круглым столом в университете им. Байтурсынова говорили о раскулачивании тридцатых годов в казахской степи.
14 апреля 1993 года в Казахстане издан закон «О реабилитации жертв политических репрессий». В различные сборники, книги скорби и памяти занесены имена почти 146 тысяч безвинно пострадавших соотечественников. До четверти из них получили смертельные приговоры. В ходе насильственной депортации около пяти миллионов человек нашли приют и обрели новую родину на земле нынешнего Казахстана.
– Нам постоянно пишут: «найдите моего предка, посмотрите в базе данных», и я никогда не отказываю, – говорит Сауле Жакишева, доктор исторических наук, профессор кафедры всемирной истории, историографии и источниковедения КазНУ, член Государственной комиссии по полной реабилитации жертв политических репрессий.
Сауле Аукеновна занимается проблемой так называемой «дебаизации», то есть раскулачивания в Казахстане до 1933 года.
– Благодаря информационным технологиям сегодня у пользователей есть возможность доступа к любой информации в сети. Поэтому мы ставим своей задачей создание единой базы данных по репрессированным, чтобы любой мог найти информацию по выявленным нами фамилиям и персоналиям.
На сегодня можно сказать, что комиссия в своей работе в основном прошла период поиска самих репрессированных, и сейчас специалисты выявляют, кто был ранее реабилитирован, а кто нет. Парадоксальные ситуации возникают, когда поиск по фамилии приводит в совершенно другой регион. На вооружении членов госкомиссии – математико-статистические методы, методы описательной статистики, контент-анализ и иные междисциплинарные исследования.
– Почему-то все привыкли думать, что раскулачивание в Казахстане коснулось только казахских баев. Отнюдь. Пострадали устойчивые, добротные хозяйства европейского населения республики, в том числе русских, украинцев, немцев, поляков. В целом по стране было репрессировано на основании предварительных расчетов за период с 1928 по 1933 гг. более 180 тысяч владельцев аульных и крестьянских хозяйств и членов их семей.
Казахстанцы, которые интересуются прошлым своей семьи, судьбой своих предков, пока не могут сами пойти и получить информацию из архивов. Им требуется так называемый спецдопуск № 2, оформленный на специалиста одной из рабочих групп. При этом владелец пропуска становится невыездным и не имеет права публиковать любую обнаруженную информацию.
– Мы приняли стратегию проработать данные костанайского областного архива, спецгосархивы прокуратуры, полиции и КНБ, – говорит ассоциированный профессор КРУ Серикжан Исмаилов, – а также объехать все районные и региональные архивы. Именно по итогам работы в районах (за два года мы объехали двенадцать таких архивов) найдена большая информация по нашему периоду раскулачивания, по депортированным. Нашли даже дело на племянника просветителя Ибрая Алтынсарина, где указано, например, какое количество скота у него конфисковано. Сейчас мы работаем по теме гонений на священнослужителей (а это период с 1917-го по середину 1950-х), выясняем, где находились церкви и мечети, и что было конфисковано у служителей культа. Показательно, что те, кого отправляли в ссылку, должны были прибыть туда сами, за свой счёт и на своём гужевом транспорте. Никаких дорожных расходов им не выдавали!
В соответствии с казахстанским законодательством больше 340 тысяч репрессированных граждан сегодня реабилитированы, хотя этот процесс не завершён. Перед государством и его научным сообществом, перед общественностью стоит задача доведения этого процесса до конца. Как это понять?
– Чтобы проблема раскулаченных в тридцатые годы в Казахстане вышла на уровень открытости, – уверена Сауле Жакишева, – нужно больше говорить, писать и публиковать об этом, честно отвечать на любые вопросы наших сограждан, и архивы должны стать участниками этого процесса.
Ранее неизвестные документы о жертвах репрессий вводятся в оборот, создаются и расширяются виртуальные карты мест массовых захоронений, формируется база данных, которая должна стать доступнее. Но главное, считают участники семинара – доступность и открытость самих архивов.
– Те казахстанцы, кто интересуется прошлым своей семьи, судьбой своих предков, пока не могут сами пойти и получить информацию из архивов, – говорит Турганбек Алланиязов, член рабочей группы при государственной комиссии, – им потребуется так называемый спецдопуск № 2, причём оформленный на члена какой-либо рабочей группы, то есть на специалиста. Но даже если пропуск и выдадут, его владелец: 1) становится невыездным, 2) не будет иметь права публиковать любую обнаруженную информацию. Это ненормально. К примеру, на Украине или в Литве все документы по репрессиям с 1917 по 1991 годы рассекречены. У нас государственные органы осторожничают, оглядываются назад, на «Старшего Брата» в лице Москвы. Поэтому и политически, да и технически эта проблема – не вопрос одного дня. Если казахстанские национально-культурные объединения немцев, прибалтов, корейцев и прочих смогут активизироваться и обосновать необходимость делегирования своих представителей для работы в архивах – пожалуйста! Вот когда мы создадим полноценное гражданское общество в Казахстане – только тогда эти вопросы будут сняты.
Игорь Нидерер
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
