– Есмухамбет, тебя внизу ждет рыжий мужчина. Разговаривает по-казахски, как мы с тобой…
Журналист спустился к посетителю и сразу попал в могучие объятия.
Старший друг
– Бауырым, читаю в газете твои заметки, радуюсь, – произнес мужчина, с первых минут показавшийся незнакомым, а потом не просто узнанный, но и всколыхнувший память о детстве, о войне, о первой встрече с депортированными немцами.
Случилась она в ауле Карашилик Зерендинского района Кокчетавской (ныне Акмолинской) области. Аул от других тем отличался, что дома здесь были бревенчатыми, а не саманными. Лес рядом – строительный материал всегда под рукой. И топливо оттуда же. Даже в войну люди в Карашилике не мерзли в своих жилищах. А эти новые поселенцы промозглым осенним утром стояли посреди аула голодные и замерзшие – всего десять семей. Здесь же собрались и коренные жители. Вызвал их председатель колхоза Зейнолла. В каждое окно постучал, чтобы приходили к правлению. Все ждали вестей с фронта, решили, что есть новости оттуда. Но увидели людей с непривычной для аула, где жили только казахи, внешностью. Перед правлением царила суета, требовавшая разъяснений.
– Надо забрать их, – сказал Зейнолла. – Немцы. Не те, не бойтесь. Надо накормить их…
Семье Айтмагамбета, отца будущего журналиста Есмухамбета, досталась маленькая семья – женщина и мальчик-подросток. В доме всего одна жилая комната – поэтому и квартирантов на постой определили только двоих. Айтмагамбет сказал жене, чтобы достала свои припасы – в доме гости. Калипе, может, и не хотелось ставить перед незнакомыми людьми то, что берегла для своей семьи, но слова мужа – закон, ни разу и ни в чем она его не ослушалась. Когда женщина и мальчик поели и согрелись, стали они знакомиться. Но гости не знали казахского, а хозяева – немецкого. Кое-как, жестами установили отношения.
Быстрее других из всех спецпереселенцев к новой жизни адаптировался Вася. На ходу улавливал произношение казахских слов и их значение. Мальчик хотя и худенький, но рослый, плечистый, не по годам сильный. Вскоре он уже просил у Айтмагамбета рабочие инструменты. Помогал пилить и рубить дрова. А Есмухамбет, в то время мальчишка пяти-шести лет, привязался к квартиранту, как к старшему брату. Потому и при встрече в редакции Василий назвал того Бауырым, то есть, младший, нуждающийся в защите, опеке и в доброте, конечно. Есмухамбет не раз в драках с аульными мальчишками прибегал к Василию за защитой. Но когда сам был виноват, друг-квартирант грозил ему пальцем:
– Надо справедливо решать. Если ты виноват, я заступаться не буду…
В любом случае, когда Есмухамбет приходил домой с разбитым носом или опухшей губой, Вася шел «разбираться».
С коллегой Арыстаном Айтмагамбетовым, представителем журналистской династии, мы ищем тех, кто помнит Василия Гольцварта и, может быть, его мать Эльзу. Арыстан – сын казахского журналиста с 45-летним стажем Есмухамбета Айтмагамбетова, внук Айтмагамбета, приютившего мать и сына Гольцвартов в своем доме. В 2013 году в издательстве «Алматы акшамы» вышла небольшая повесть Есмухамбета Айтмагамбетова «Немец из рода керей».
В 2016 году старейшего журналиста не стало. В настоящее время мы не располагаем фото Василия и Эльзы. Может быть, читатели нам помогут? Давайте вспомним!
Новые имена
Васю в ауле скоро стали уважительно звать Васежаном, а его маму – Эльзой-апай. Справедливости ради скажем, что и другие немцы в ауле оказались не лишними. Председатель колхоза был доволен. Спецпереселенцы стали работать на местной кузнице, в мастерских. Они многое умели и всему, что знали, учили местных. Скоро, например, выяснилось, что Эльза Гольцварт – швея. А в ауле ни одной швейной машинки никогда не было. Родители Есмухамбета узнали, что у кого-то в другом ауле машинка есть. Как уж они ее выпросили, на каких условиях, никто теперь не скажет. Но в Карашилике появилась швейная машина. В то время она была бесценной. Эльза сначала обшивала семью, с которой свела ее судьба в самые трудные годы жизни.
Айтмагамбет на ночь комнату разгораживал ширмой. Лишних подушек и одеял не было. Хозяин давал свой тулуп, чтобы женщине и ее сыну было чем укрыться. По утрам занавеску убирали и снова жили одной семьей. Спустя годы Есмухамбет говорил потомкам: «У нас мало было вещей и еды, но гостеприимства и милосердия хватало на всех».
Эльза научилась делать корпе из лоскутков, и тогда аульчане пошли к ней кто с чем. Наверное, приносили продукты за работу, оставляли обрезки материи, из которых Эльза шила. Потянулись к ней и люди из соседних аулов.
Последняя коза
Дни шли за днями, ничем особым не примечательные, но вдруг Эльза потеряла сознание и упала в открытый погреб, возле которого чистила картошку.
– Визи, Визи, – звала она из погреба своего сына.
Прибежал Айтмагамбет, вытащил женщину. Дети пошли за фельдшером, жившим по соседству. Тот пришел, осмотрел Эльзу, переломов не нашел, но сказал:
– Слабая она, истощенная. Ей горячая еда нужна, бульон, мясо…
В хозяйстве Айтмагамбета были корова и коза. По тем временам богатый двор. И вот козу решили зарезать. Месяц семья тянула козье мясо, делила его на всех. Эльза стала крепче, даже румянец появился. И всем это было в радость.
В ауле ее уважали за умелые руки и тихий нрав. Уже никто не связывал ее исключительно с этносом. Это же наши немцы из Саратовской области, хорошие люди.
15 лет спустя
А время между тем шло к Победе. Её ждали и казахи, и немцы с одинаковой надеждой на лучшие времена, на светлое будущее. В ауле была школа-семилетка, и Василий, когда-то посещавший русскую школу, доучивался в казахской. А потом поступил в техникум лесного хозяйства.
Так дороги мальчиков – Есмухамбета и Василия – разошлись. Один окончил журфак КазГУ, другой стал лесоводом, а потом и заместителем директора лесного хозяйства. В редакции, с чего и начался наш рассказ, они снова увиделись уже лет через пятнадцать после расставания. Как положено, первым делом осведомились о родителях.
Оказалось, что Василий бывал в ауле Карашилик и виделся с Айтмагамбетом и Калипой. Помог им лесом, чтобы поправить покосившийся домик. Есмухамбет сказал, что только начал работать, скоро заберет мать с отцом к себе. В свою очередь спросил про Эльзу-апай. Она жила вместе с Василием и его семьей.
После этой встречи дружба между мужчинами возобновилась, снова стали общаться. Однажды Василий насмешил друга рассказом, как он поехал по служебной необходимости в Кызылтуский район на границе с Омской областью. Там шла стройка, которую надо было обеспечивать стройматериалами. Везде разговор шел по-русски. Казахи, видя, что Василий не их национальности, обращались к нему по-русски, и он так же отвечал. Но однажды на совещании они проигнорировали присутствие «инородца» – говорили только между собой. Тогда Василий встал и произнес речь мало того, что по-казахски, так еще с поговорками, прибаутками и даже крепкое, непечатное словечко вставил.
Немец из рода керей
И все ахнули:
– Ты кто такой? Откуда? Если ты казах, то почему рыжий?
– Такой я, мужики, немец казахский, из рода керей…
В Карашилике казахи – в основном из рода керей. Василий себя от них не отделял.
Потом Есмухамбет перебрался на работу в Тургай. А Василий на миграционной волне уехал в Германию, хотя дети его продолжали жить и работать в Казахстане. Где они сейчас, мы не знаем. Василий регулярно наведывался домой, и по рассказам знакомых Есмухамбет узнавал, что всякий раз его старший друг увозил в Германию продукты для бешбармака, чтобы угостить друзей из Казахстана, тоскующих по казахскому блюду.
Людмила Фефелова, Арыстан Айтмагамбетов
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
