Многих этих населённых пунктов, располагавшихся некогда в Павлодарском регионе, уже не существует – упразднены. Но ещё в прошлом веке там жили меннониты, носители нижненемецкого диалекта (т.н. Plautdietsch).
И это были поистине удивительные люди, с архаичными, незаурядными привычками и обычаями.
Свадебные наряды немцев-меннонитов, 1950-е
Пятнадцать меннонитских поселений возникли под Павлодаром в начале XX века. Самое первое из них – в 1900-1901 годах – Хутор Корниса. Переселенец из Крыма, меннонит П.Д. Корнис, приобрёл у казачьего офицера Реброва участок земли на левом берегу Иртыша, в 30 км от Павлодара.
В 1904 году здесь уже существовала моноконфессиональная деревня Ребровка, численность населения которой к 1912 году доходила до 250 человек.
С 1907 по 1910 годы большинство немецких колоний в Павлодарском Прииртышье разместились на казённых земельных наделах. Семьи меннонитов съезжались и обживались: до революции строили мельницы, после – организовывали мастерские и магазины, основывали винокуренные и черепичные заводы, открывали школы.
Детская коляска 30-х годов
К середине 20-х годов прошлого столетия количество немцев-меннонитов, проживавших в Павлодарском уезде, достигло почти 3 000 человек. Затем пошли реорганизация и национализация, а в 30-х и 40-х – репрессии, трудармия и лагеря. Начиная с 80-х годов XX века этнические немцы, в том числе и меннониты, стали покидать Казахстан. В итоге, на сегодняшний день людей, владеющих диалектом Menno-Platt, в Павлодарском регионе практически не осталось. На этом фоне, признаюсь, возникает тоска…
Прялка 1930-х
Plautdietsch – родной язык Николая Даниловича Герцена (Гёрцена) из села Ольгино Успенского района Павлодарской области. Его предки – основатели села Гальбштадт (Halbstadt) – немцы-меннониты из Таврической и Екатеринославской губерний. Позднее это поселение, находившееся неподалеку от Ольгино, было переименовано в Наташино, а в 2001 году и вовсе ликвидировано.
В Гальбштадте начиная с 1907 года, то есть с момента его основания, процветало кузнечное и столярное дело. Деды и прадеды Николая Даниловича славились своим мастерством не только на всю округу, но и гораздо дальше. К примеру, во время революции по госзаказу изготовляли тачанки, школьные парты, вёдра, корыта и прочую утварь. Таким образом семейству Герцен удалось избежать репрессий. Немцы-меннониты считались зажиточными, а зажиточных в то время принято было раскулачивать…
Приспособление для выпечки. Начало — середина XX века
– Поначалу им было несладко: по сравнению с Крымом зимы здесь суровые и морозные, а летом – пыль и жара. К тому же первый год пришлось обитать в землянках: выкапывали ямы, накрывали их камышом и полынью – там и жили, – говорит Николай Герцен. – По рассказам матери, которая родилась уже здесь в 1918 году выходило, что ее родители, дяди и тётки приехали в Павлодарское Прииртышье «за большими наделами»…
– Как все немцы, они были жадными до земли, – включается в разговор Рената Оттовна, супруга Николая Даниловича. – Знаете, наверное, что первые колонии меннонитов в России были созданы ещё при Екатерине II? Императрица, помимо прочих льгот, подарила тогда каждой семье немало земли. Для крестьян это же просто счастье!..
Открытки и письма на платтдойче
Задаю вопрос: мол, первые поселенцы общались по-немецки на Hochdeutsch или только на диалекте? Николай Герцен гордо отвечает: «Alles Plattdeutsch!» и разводит руками:
– Да мы и по сей день на нём говорим, хоть слова звучат совсем иначе, чем на литературном немецком, – они вроде как похожи на голландские… Например, наша фамилия произносится не Герцен, а Йеацен, Йеаце (мн. число Йеацес) – так всегда говорила мама. Или ещё примеры: фамилия Янцен, а на Plaut – Яунцен; по-немецки – schlafen gehen, а у нас – «шлопе гоне» (с долгим закрытым о); часы – Кlock, как и в английском языке; auf Wiedersehen – по-немецки, а на Plaut – оп вадакоме…
Мандолина, моус и йлипстильти
Вот в таких домах первое время жили приехавшие в Павлодарскую область меннониты
Несмотря на то что религиозные устои меннонитов были далеко не сахарными и нарушать их категорически запрещалось, у них существовали и свои, особенные пристрастия. В частности, игра на мандолине и гитаре, поедание моуса (молочного фруктово-ягодного йогурта) и йлипстильти (сладкой яичной лапши с сухофруктами). А ещё немцы-меннониты обожали кофе, готовили его самостоятельно: мололи при помощи ручных каменных жерновов пшеницу, ячмень, а затем обжаривали.
– Частенько меннониты называли сами себя «припстяп» (любителями кофе собственного изготовления), – отмечает Рената Герцен. – По утрам они обязательно пили кофе, заваренный с молоком. Пекли булочки «Твэйбак» и пироги «Рибльплоц». Мы не уклоняемся от традиций и поступаем так же. По старинным рецептам заготавливаем на зиму сушеные ягоды и листья для чая – «том теедринте»… Кстати, прежде чем сесть за стол, меннониты раньше читали стоя молитву, прося Бога благословить пищу. Если кто-то не успевал к обеду или ужину, то оставался голодным: опоздал – значит за стол не сел.
Герцен Николай Данилович и Герцен Ренада Оттовна с внуками
Не менее важно уточнить, что подобного рода категоричность наблюдалась во многом. Например, алкоголь находился под строгим запретом; женщины носили длинные юбки, фартуки и платки; на косметику, телевизор и прочие прелести современного мира накладывалось решительное табу. Но жили дружно, и свадьбы справляли всей деревней.
– По числу лент, привязанных от приглашённых на специальный жезл, считали гостей, – вспоминает Николай Данилович. – Также сообща провожали односельчан в последний путь. Хоронили, как водится, сразу, без окончания трёх суток. Крестов на могилы не ставили. Да и вообще принято было мёртвых не вспоминать…
Шкафчик кухонный, 50-х, ручная работа
Как бы там ни было, при всей гротескности взглядов меннонитов простой и здравый смысл заставляет признать: прежде всего эти люди выступали за справедливость и порядок. Кроме того, отказывались служить и воевать, осознавая очевидное: самое главное – это мир на Земле.
– О том, как предки пережили тяжёлые 40-е, они не любили рассказывать. Долгое время были напуганы – многие из них прошли трудармию – на все расспросы отвечали коротко: дескать, не вашего ума дело. Или же вовсе молчали, – поясняет Николай Герцен. – Да и после войны боялись при посторонних лишний раз слово сказать по-немецки…
На сегодняшний день супружеская пара Герцен не придерживается прежних строгих обычаев меннонитов.
К соблюдаемым устоям относятся лишь приготовление традиционных блюд, иногда – молитва перед приёмом пищи и Plautdietsch. Диалектом этим, хоть и утратившим в нынешней действительности важное значение, в мире владеют около полумиллиона человек, и он по-прежнему дорог чете Герцен. Прежде всего как родовая память.
