Судьба и дороги Альберта Нидерера

von

11 октября, 2023

К столетию трудармейца и журналиста (1923–2018)

Мне не терпится сразу перейти к самому яркому, самому вкусному куску его жизни, но сдерживает опасение нарушить логику рассказа об этом удивительном человеке. Большая беспокойная жизнь Альберта Нидерера словно слеплена из биографий разных людей. Любого её отрезка иному хватило бы лет на сто. И ему в этом году исполнилось бы сто, но он прожил из них почти 96, оставив на этой земле детей и внуков, любимые занятия и память о себе.

Самым ярким сюжетом в его биографию легла целина, великое потрясение веками дремавшей степи. Он исколесил её вдоль и поперёк «с лейкой и блокнотом», оставив сотни публикаций в газетах, уникальные фотографии и записки, которые вылились потом в книгу «Моя судьба» не без помощи внука Игоря. Автору было тогда 88 лет… Однако вернёмся к истокам.

Альберт Нидерер родился в городе Царицын (ныне – Волгоград). Семья была из освоившихся в России швейцарских немцев, не бедная, но мастеровая, каждый в ней имел какой-то талант. Наследие предков подарило ему способности к живописи и кропотливому часовому мастерству. Всё потом сгодилось, дало ему заработок и отдохновение от трудов праведных.

Страну сотрясали революция, войны, резкие новации в экономике и политике. Неудивительно, что семья часто меняла место жительства, стараясь не попасть в жернова перемен. В октябре 1941-го семью зацепила депортация. От войны и фронта они уехали в телячьем вагоне.

А в Урицке, средь мирной жизни с обычной школой, комсомольскими собраниями и первыми свиданиями, его вызвали в военкомат и вручили повестку о призыве в трудовую армию. В книге «Моя судьба» Альберт Александрович в деталях описал свои мытарства – никаких домыслов и небылиц, всё как было на самом деле. На этом таёжном пути ему повезло, потому что попадались и милосердные врачи, и понимающие чины из НКВД, и, конечно, товарищи «по оружию», без которых он бы погиб.

Война уже закончилась, но они всё ещё валили лес. И только в 1946 году Альберту объявили о демобилизации. Он вернулся в Кустанайскую область другим человеком. Потом были поиски работы и своего места в новой жизни. Была семья, нашлись друзья и работа, занятие, интересней которого он так и не нашёл. Разве что любительские этюды у мольберта уже на пенсии в Дрездене или кропотливая возня с часами, которые он научился мастерски чинить в Кустанае.

Но близок был уже тот отрезок, о котором я говорил в начале: Альберт Нидерер по-настоящему увлекся фотографией, ещё не подозревая, что она станет делом всей его жизни. Первые снимки друзей и соседей, кустанайских улиц, заваленных снегом, пейзажи за городом, куда он выезжал на собственном «Москвиче-402». Фотоувлечение привело его в областную газету «Ленинский путь» (ныне «Костанайские новости»), которой нужен был надёжный фотокорреспондент. И Альберт решился резко поменять большие заработки часового мастера на совсем недоходную романтику журналистской работы. Он ни разу не пожалел об этом, с головой уйдя в командировки по степям, в которых вырастали новые посёлки и города и люди, которые строили здесь новый мир. Всякое бывало в этой бродячей жизни.

Начинал он в газете «Кустанайский комсомолец», которая проработала, к сожалению, недолго. Неугомонный Хрущёв придумал-таки невиданный конгломерат из пяти областей, назвав его Целинным краем со столицей в Целинограде (Астане), куда и уехала газета, став «Молодым целинником». Но первую закалку «комсомольские» газетчики получили в Кустанае, и Альберт Нидерер вместе с ними. И редактор тоже, который не только командовал, но и работал, писал, подавал молодым пример.

– Помню, решили мы проехаться по целинным совхозам. Заехали в одно из хозяйств. Редактор побеседовал с директором, но не выудил хотя бы какой-нибудь маленькой информашки. И мы, разочарованные, нашли прибежище на берегу запруды, чтобы сварить что-нибудь на ужин. Развели костёр, сварили ухи (рыбу купили по дороге) и плотно поужинали. Ну, конечно, не без того, о чём вы подумали… А потом заехали в бригаду и не пожалели: механизаторы в отсутствии начальства выложили журналистам всё, что думали.

Это было удивительное время, когда газеты читали все, журналистов уважали, и тогда же родилась поговорка, что газетой можно прихлопнуть не только муху, но и любого начальника.

Свою газетную карьеру в том же коллективе начинала одновременно с Альбертом Нидерером ветеран костанайской журналистики Лидия Казакевич.

— Это было в 1958 году. Мне тогда казалось, что он уже такой… солидный. Я помню, как мы ездили в сад в Мичуринском. Эти сады славились, и вот он там делал фотографии: весна, цветущие яблони… Хороший был человек, общительный, весёлый, доброжелательный.

Разные были командировки: лёгкие, когда воздух звенел в унисон спелым колосьям пшеницы, и тяжёлые, когда из снежного заноса редакционный «газик» вместе с окоченевшими от холода журналистами спасал совхозный трактор. Но всё это было безумно интересно: видеть, как на твоих глазах творится история, и ты сам участвуешь в её создании. Механизаторы, строители, пастухи и доярки – кого только не снимал в эти годы Альберт Нидерер. Снимки и репортажи с удовольствием принимали центральные издания, в том числе и выходившая в Москве газета «Neues Leben».

Да вот небольшой отрывок из его репортажа «В степи под Тоболом», который московская газета поставила передовицей: «Нам было по пути. Я думал добраться до животноводческой фермы, а мой попутчик, бодрый ещё старик, хотел попасть в овцеводческое хозяйство своего друга. Мы говорили о том да о сём. Генрих Деккер только вышел на пенсию.

— А иногда скучно становится, так что я еду к друзьям. Вот сейчас хочу проведать Иоганна Байера. Слышали о таком?
— Нет, – признался я.
— Как так? Он один во всей области завёл отару тонкорунных овец. А сколько разговоров было!»

Конечно же, завернули к друзьям в хорошо знакомый мне конезавод № 48, ныне Заречный, поговорили, сделали фото. Мне же было любопытно читать и через слово понимать этот текст на немецком, в котором столько знакомых фамилий. Семью Деккеров знал каждый в посёлке. Екатерина Деккер была знатной дояркой, Героем Социалистического Труда, участницей ВСХВ (ВДНХ). И Байеры тоже были на виду, один из этой славной семьи трудился бригадиром коневодства вместе с моими родителями.

А ещё случались вообще немыслимые для другого времени встречи.

В те годы стало доброй традицией для людей искусства побывать на целине, дать концерт в совхозном клубе или у хлебного бурта. Бывший в то время директором областной филармонии Владимир Рыдченко как-то признался мне: «Не было такого заслуженного артиста Советского Союза, которого я бы не привозил на целину». Ехали и звёзды эстрады, и оперные солисты мирового уровня, и живые классики театра.

Приезжали к нам и звёзды кино, которых знала вся страна. Одной из них была Марина Ладынина, сыгравшая главные роли в культовых фильмах «Трактористы», «Свинарка и пастух», «Кубанские казаки». В составе очередного «культурного десанта» в 1958 году она побывала в Кустанайской области. В Кустанае они выступали во Дворце культуры завода химволокна. Фотокорреспондент областной газеты Альберт Нидерер ждал антракта, чтобы сфотографироваться, а может, и поговорить со звездой. Она вышла, подсела к журналисту на диванчик, и они запросто поболтали, пока в зале продолжался концерт. И даже фото сделали на память о той встрече.

В 1962 году Альберт с семьей переехал на Украину и там до самой пенсии проработал фотокорреспондентом «Днепровской правды» и газеты «Днепр вечерний», охотно сотрудничал с молодёжными газетами на украинском языке. В 2004-м перебрался в Германию, в Дрезден, прекрасный город, в котором смог, наконец, отдаться своему увлечению живописью. В его доме поселились мольберт, холсты и краски, а город дарил ему сюжеты. Когда утихал поток туристов, Альберт Александрович захаживал в Дрезденскую картинную галерею, любовался работами мастеров. И часы у него всегда показывали точное время, он и это ремесло не забыл. И фотоаппарат был с ним до последнего дня.

На картинах и этюдах Альберта Нидерера отобразились набережная реки, улицы Дрездена и… букет сирени. Такой же, какой она была в Кустанае, на целине, где остались его душа и сердце. Там в небольшом дворике Нидереров весной тоже всегда цвела сирень…