Немцы Казахстана

Объектом настоящего рассмотрения служит явление, порождённое как депортацией целого народа, так и репрессиями советских граждан немецкой национальности и именуемое реабилитацией.
/Фото: DAZ/

За время пути от Туймазы до Садового Якоб Гардт не один раз перебрал в уме прожитую жизнь. Позади остался его полувековой юбилей. Годы не сумели его состарить настолько, чтобы кто-то его окликнул «дедом». Даже усы молодили его. Он не позволял им печально обвиснуть, расправлял размашистым движением левой ладони.

Якоб Гардт второй раз в жизни ехал поездом. Впервые с Украины на Урал, в Башкирию, в ссылку. Поскольку власть его высылку из Рудневизе рассматривала как наказание провинившемуся перед государством (не в меру зажиточно выглядел), то все время в пути душа его протестовала против уготованной судьбы. Как казалось Якобу тогда, время шло быстро, предполагаемое наказание приближалось так скоро, что он не успел придумать, как противостоять, как вести ту дуэль, которую решил негласно вести с навязанной судьбой.

Константин Владимирович Эрлих родился 24 марта 1948 года в с. Желанном Одесского района Омской области, куда в 1941 году был депортирован его отец из АССР немцев Поволжья. После службы в рядах Советской Армии поступил в Омский педагогический институт на филологический факультет. Получил знания немецкого и английского языков. Константин Владимирович работал в различных газетах и на радио, с 1990 года кандидат исторических наук, участник 1-го съезда немцев СССР. В Германии живёт с 1997 года. (24 марта 2008 года Константину Эрлиху исполняется 60 лет)
/Фото: Елены Зейферт/

Несомненно, что историческая наука Казахстана переживает сейчас сложные времена. С одной стороны, историки получили возможность освещать ранее запрещенные проблемы. С другой появляется соблазн, в первую очередь, в среде непрофессионалов, творить собственные версии прошлого.
/Фото: DAZ/

Якоб давно уже проводил старшего сына к месту прохождения дальнейшей воинской службы, а на ум всё снова и снова приходила расхожая у курсантов присказка: «Дальше Кушки не пошлют, меньше взвода не дадут» Но оказалось, послали на другой край страны, на Дальний Восток. Командование отца не спросило.

Самолет, усиленно гудя моторами, вырулил на взлетную полосу, стремительно взял разгон, оторвался от земли и стал набирать высоту. За стеклом иллюминатора, быстро уменьшаясь в размерах, теряли свои очертания дома большого города, пригородные поселки с аккуратными квадратами полей и садов, ленты дорог в обрамлении тенистых аллей. Вскоре лайнер набрал высоту, и под ним были видны лишь облака, под которыми где-то там, внизу, оставалась Германия.

Ида Даут отмечает свой 55-летний юбилей. Родилась она 8 марта, в Международный женский день. Если верить тому, что в этом мире ничего не происходит случайно, можно полагать, что это событие предопределило круг её тем. Женщина в центре любого повествования Иды Даут. Она автор четырёх книг, посвящённых представительницам слабого пола: «Грёзы, слёзы и любовь», «Зов крови», «Селяне», «Не отрекаются любя». Её героини, как правило, несут в себе черты общей судьбы российских немцев. Ида активный член Литературного общества немцев из России. Бывая на чтениях в разных регионах Германии, она много выступает перед читателями. Кому-то кажется, что её книги, написанные просто и искренне, рассчитаны на невзыскательного читателя, но у неё есть свой круг слушателей, которым близки её мысли и чувства, дороги её героини. Её творчество востребованно, а это не так уж и мало. Члены литературного общества немцев из России и читатели поздравляют Иду Даут с юбилеем, который совпал с выходом в свет её нового романа «Не отрекаются любя». В связи с этим она ответила на некоторые вопросы о собственном творчестве.
/Фото: Надежды Рунде/

Жизнь ставила перед Якобом вопрос за вопросом. Крестьянствовать? И рад бы, но с той агротехникой, что привез он в своем саквояже с Украины, делать нечего: озимые тут не приняты, морозы их губят даже под метровым снежным настом. Земля с хорошей долей песка, дожди идут реже, чем хочется. Переквалифицироваться в наемные рабочие? Бегать с получки по магазинам? Кушать хлеб с конвейерной печи? Можно и это, если в семье один - два ребенка, но если как у меня?

Заканчивался июнь. Рамзия неожиданно в воскресный полдень появилась дома. Якоб с Георгием и Гансом стучали топорами. Пристройка уже выросла наполовину. Хозяйка в наилучшем настроении делилась радостью: сдала в потребкооперацию более полутонны меда с первой качки. Она угостила мужчин кумысом. Сыновья впервые пили его и не сразу поняли: то ли это молоко от жажды, то ли это богатырское пиво, как им это пояснила Рамзия.