С армейским рюкзаком за спиной, с пилоткой под погоном Иван Гардт покинул идущий мимо Шуркункуля автобус. Ноги настолько легко несли его, и сапоги казались тапочками. Июньское солнце клонилось к закату. Вот-вот запылит по улицам стадо, неся к ужину парное молоко. Пытливые взоры провожали Гардта до самого отчего дома. А тут навстречу вынеслась Музгарка. Едва заслышав голос, пес от радости заходил юлой, описывал круги, закувыркался. «Все бы так ждали» — отметил про себя солдат.
Первой обнял Иван мачеху, бабу Клару, что была ему с семи лет самым дорогим человеком. Никогда не имев своих детей, она в своего Ганса с лихвой излила столько материнской ласки, столько скопилось к ее 60-ти годам. Сейчас она вела счет восьмому десятку, но ее проворным хлопотам на кухне завидовали и молодые соседи.
— Ты извини, что я не послала тебе цивильную одежду. Тебя тут красавица дожидается Может, завтра и навестим?
— Первым делом сегодня навещу отца.
На мужскую дружбу с ним, с исповедью, все не находилось время, о чем иногда горько жалел уже в армии. Всего десяток лет на глазах отца это для мальчика непростительно мало.
На могиле отца, куда Иван принес полевые цветы с лужайки, легко думалось. Сын мысленно отчитывался за три года своего отсутствия. Он стал классным специалистом, и не в одной профессии, вступил в партию, окончил вечернюю школу молодого коммуниста при доме офицеров, награждался за пару серьезных рационализаторских предложений, был комсоргом небольшого подразделения. Только теперь Иван Гардт острейше почувствовал сердцем, насколько велико его стремление быть достойным того уважения к отцу, что высказали ему все односельчане под занавес жизни.
Ивана облепили многочисленные племянники, дети Андреаса, Филиппа, Георга. Они звали на охоту, но до сезона Иван себе не позволял вылазки с ружьем. Он утешил всю ораву шалунов тем, что влет сбил коршуна, переполошившего кур сразу в трех дворах.
Через день Гардт объявился в конторе на центральной усадьбе совхоза им. Тельмана, откуда с «синим платочком» убыл на службу.
Заведующая отделом кадров Стоянова-Квиндт готова была подвинуть с должности механика автогаража, дабы вернуть солдату, как велит закон, прежнюю должность, но Иван эту идею отвел.
— Ты прямо для коммунизма родился, — резюмировала заведующая отделом кадров.
В контору заглянула Шура Горулько. После сердечного приветствия она обронила: этого кавалера я уведу в Денисовку. Пусть на учет встанет, трудовую книжку заберет. Работой и загрузим и перегрузим.
Шура была вторым секретарем райкома комсомола.
Спустя два дня Иван Гардт был принят дежурным автомехаником в автобазу № 7. Задача не из самых сложных: выпускать на линию только такое транспортное средство, у которого исправны тормоза, рулевое управление, освещение и имеется противопожарный инвентарь. И в порядке сам водитель.
Встретив через несколько дней Ивана Гардта, на площади в Денисовке, Шура Горулько упрекнула: а когда на учет встанешь?
— Да я уже на учете, на партийном.
— Ну, это совсем здорово. Мог бы и сразу сказать.
— Учет имени не меняет. Имя крепи делали своими- нашелся в ответ Иван Гардт.
Дел и в самом деле было много, были они интересные, но, к сожалению, они не стали его, Ивана Гардта, личными.
В печати около года шла дискуссия: надо ли осваивать целину второго эшелона? В статье «Тургай зовет!» Оразалы Козыбаев, первый секретарь Амангельдинского райкома партии в газете «Правда» убеждал: земля с темно-каштановыми почвами и пахотным горизонтом в 16 см способна наградить пахаря обильным и дешевым хлебом. Его оппоненты твердили: разумнее сохранить пастбища, чем выращивать пшеницу, лучше сконцентрировать усилия на уже поднятых миллионах гектарах, сберечь то, что не успевают пока просушить и отгрузить элеваторы.
— Даже простейшая вспашка, не говоря уже о коренном улучшении скудного пастбища, сулит щедрую отдачу.
Прежде чем родилась статья, Козыбаев с агрономами не один и не два раза, а неделями летал по зимней степи, докапывался сквозь снег ковыля, брал его образцы, чтобы определить размах предстоящей работы.
К весне 1959 года в ответ на газетный «зов Тургая» подтянулись караваны с техникой, вагонным жильем. Каждый район севера делегировал свою колонну. Конечной целью такого отряда была организация нового совхоза.
Едва приступив к работе дежурного механика в экспедиционной автобазе, Ивана выбрали комсоргом. Большинство водителей были в командировках. Как на трассу выехал, он себе и директор и диспетчер, и уж, конечно, сам решит: то ли машину в гараж, то ли у родного порога оставить. Бесконтрольность была непозволительная. А наряду с этим тысячи автомашин отрывались от неотложных дел у строителей, горняков, металлургов, военных, чтобы убрать хлеб целины.
Иван Гардт ходил на два собрания в месяц: на партийное, согласно Уставу, и на комсомольское, которое сзывалось с превеликим трудом. Там он и предложил организовать рейды по месту жительства водителей и водворять машины на ночную стоянку в базу. Подключили милицию. Там обрадовались, а врагов у Ивана стало, как у собаки блох. Особенно дулись ребята, с которыми в школе вместе учился.
Врагов в одиночку не одолеть. Противопоставить им можно коллектив единомышленников. Иван Гардт организовал кружок парашютистов, кружок стрелкового спорта и авиамоделистов. Ох, как хлопотно все это было! Но действенное средство это энтузиазм, взламывавший равнодушие и однообразие.
От рейдов по дворам комсомольские активисты отправились на хлебные трассы. Цель тут была двоякая: первая загрузить попутным грузом любой грузовик; вторая направить под комбайн или на ток с пригодным кузовом автомобиль, чтобы до ближайшего зернотока или элеватора завез три-пять тонн зерна, укрыв ее таким образом от дождя или дав комбайну возможность скосит еще гектар другой пшеницы. Стоя на посту «комсомольского прожектора», Иван Гардт встретил сокурсника по техникуму Николая Кудрявцева. Они не виделись четыре года, с тех пор как 18-летними разъехались после выпуска.
У него уже была семья. Работал в обкоме комсомола и, как заместитель заведующего организационным отделом, обещал опыт и идеи наподобие тех, что родились там, где их никто и никогда не предполагал в автобазе.
Встреча была неслучайной, а по наводке Виктора Крылова, первого секретаря. Да и Шура Горулько добавила к разговору небольшую хвалебную оду об Иване. Следствием той встречи был вызов в обком комсомола. Беседа в отделах. А кончилось все расставанием с парашютистами, стрелками и футболистами. Ивана забрали в обком комсомола.
Спустя годы Иван Гардт в самолете рейсом на Алма-Ату услышал о командире корабля Геннадии Хлынцеве Тот самый Гена, что был душой кружка авиамоделистов, увлек Ивана этим спортом, ездил на республиканские соревнования будучи учеником десятого класса. Другой юный авиатор Шлотгауэр, восседал в райотделе народного образования. Валя Ралдугина стала уважаемым педагогом в Тургае. Она была единственной девушкой среди парашютистов.
Иван Гардт в кругу друзей, да и в семейном, беседуя с племянниками-подражателями, всегда подчеркивал: мне везло на хороших людей, они учили меня жить по программе на год-два-три вперед, я учился и у тех, что были моложе меня, настойчивее, целеустремленнее.
Переход на работу в обком комсомола для Ивана Гардта открыл глаза на три очевидные истины: на районных конференциях юноши и девушки бичевали застой, безынициативность; очень уж много реорганизаций в конце 50-х начале 60-х предлагалось от имени высшего партийного руководства, что наталкивало на мысль: идет поиск, чтобы улучшить жизнь в стране; задачи ставились с калейдоскопической скоростью, на осмысление и изучение которых, чтобы их решить, не хватало знаний.
Иван был уверен: у него технический склад ума, что и привело его на заочный факультет Курганского университета. А жизнь его ставила на работу с людьми. Спустя два года, когда он уже был комсоргом обкома комсомола в Аркалыкском районе Тургая, ему с превеликим трудом удалось забрать документы в Кургане, чтобы учиться в близкой по профилю в Высшей партийной школе при ЦК КПСС.
Он любил песню «на белом свете парня лучше нет, чем комсомол 60-х лет». Очень подружился с журналистами районной газеты «Целинные зори», с краевой газетой «Молодой целинник». Он своим долгом считал профессионально рассказать, как рождались комплексные молодежные бригады, специализированные звенья внутри бригад, по принципу «один опытный плюс два-три малоопытных».
Целина поднималась спешно, ее люди, специалисты и руководители, обязаны были поспевать, соответствовать, учиться, что называется, на ходу и по возможности не только на своих ошибках.
В районе, где едва насчитывалось с десяток маломощных колхозов, за пару лет выросло более двадцати целинных поселков. В 1962 году районное руководство за значительное перевыполнение социалистических обязательств по производству зерна получило приветственную телеграмму Н.С. Хрущева. Она была напечатана во всех газетах, начиная с «Правды» и заканчивая районной. Иван Гардт изучал в ней свою фамилию, вернее, ошибки в ней. То буквы не хватало, то одна лишняя.
За тот большой хлеб многие стали участниками ВДНХ, орденоносцами. Иван в кругу друзей гордо и с юмором рекомендовал себя: дважды целинник Казахстана
Воочию увидел Иван Гардт в этой целинной эпопее: всегда требовались люди, умеющие, как в шахматах, просчитывать ходы, быть предприимчивыми, дальновидными.
Невероятно метельной была зима 1963 года. Отдельный сибирский воинский батальон с бронетехникой прокладывал с трудом в сугробах дорогу. Местами это были почти туннели. В райсельхозуправление летят радиотелеграммы: кончились уголь, мука, солярка.
У горняков болиситового рудоуправления берутся карьерные самосвалы и два трактора, и караван уходит на выручку. Двое суток преодолеваются 70 км. Иван Гардт вел эту колонну. По прибытию он возмутился. Руководители совхоза сидели и резались в карты. Он не удержался: вы тут играли слишком часто до тех пор, пока в печку высыпали последнее ведро угля, дали ему догореть, а радиограмму дали, когда печка остыла. Директор Сейдалин моргал. В другом совхозе завезли молодняк свиноматок. Когда подошло время случки, свинки о себе напомнили, подняли визг, грызли друг другу хвосты и уши. Когда самолетом завезли им хряков, они были в кровище, словно сбежали с войны.
Интересен тогда был диалог О. Козыбаева с директором С. Ковтуном: «Да ты что, Савелий, природу решил отменить, забыл откуда сало берется?»
В третьем хозяйстве проспали вскрытие реки. Трактора остались без плугов и сеялок. Опять выручили самолетные спецрейсы. А «комсомольский прожектор» и «районка» напоминали, в какую копейку обходились засоням такие плуги.
Иван Гардт во главе колонны доставил не только уголь, солярку, муку, но и отправил из Каиндинского совхоза на краевую комсомольскую конференцию делегатов. Отправил самолетом через Кустанай в Целиноград. Это половина делегации.
Вторая половина должна была выехать поездом из Аркалыка. Увы! Пурга обрушилась настолько свирепая, что поезд в Аркалык не пришел. Его накрыло такой толщей снега, что снегоочистители из Челябинска его еле откопали.
Сидя двое суток в райкоме комсомола, слушая по радио о работе конференции, Иван Гардт отправил в ее адрес лаконичную телеграмму: «Мы, недоехавшие делегаты Аркалыка, положительно оцениваем работу крайкома комсомола, мы сильнее стихии, голосуем «за».
Впечатляющим был для тысяч собравшихся второй слет молодых целинников. Гостями съезда были Герман Титов, секретарь ЦК КПСС Полянский. Перед этой аудиторией Иван держал речь. Он воздал должные почести пахарям, ставящим на службу народу миллионы гектаров ковыльной степи. Оперируя цифрами, говорил о самом дешевом хлебе, грубых и сочных кормах Особой строкой у него шел разговор о студенческих строительных отрядах Украины и Казахстана, признанных строителях, украсивших степь поселками, бригадными станами и улицами с украинскими названиями.
«Целина дело рук молодых, — крылатой фразой завершил Иван. Крылья молодых окрепнут в полете».
Иван Сартисон
13/06/08
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
