«И не только местное население, но и сами немцы были против такого решения, — подал голос казахстанец Адам Мерц. Оно было нелегитимно. Немцы о том и не подумывали. И они никак не хотели конфликта с казахами. Автономия немцев в Казахстане была келейным решением властей без реальной основы».
Продолжение. Начало в предыдущем номере.
Гарри порывался было сказать об этом несколько спонтанных слов, ибо он этот эпизод знал во всех подробностях. Подавляющее большинство немцев об той затее и в самом деле ничего не знало, она родилась где-то в верхах, проводилась почти что под секретом и напрасно всколыхнула казахов, которые митингами и горячими, возбужденными речами выступали в Акмоле против немецкой государственности на территории Казахстана. О том, что такая идея активно прорабатывается, Гарри впервые доверительно сообщил генерал Байсенов за дружеским дастарханом у одного писателя. Помнится, эта весть Гарри не столько обрадовала, сколько насторожила. Действительно, вскоре друг и коллега Сакен Жунусов, как всегда взрывной, темпераментный, накинулся на Гарри коршуном в холле Союза писателей Казахстана: «Эй! Это священная земля батыра Кабанбая. Он кровью защитил, отстоял эту землю, и теперь ты отнимаешь ее для своих немцев?! Совесть у тебя есть? Тебя вспоила и вскормила казахская земля, и теперь ты на нее позарился?!»
Гарри, помнится, еле успокоил тогда своего неистового друга. И то, что эта неумная затея вскоре провалилась, что от нее благоразумно и благородно отказались сами задействованные было немцы, принесло Гарри огромное облегчение.
Об этом он и хотел было сказать на этом высоком приеме, но он тут же передумал: во-первых, была опасность увести беседу от основной темы, а во-вторых, говорить о том заранее не планировалось.
— Мы не раз обсуждали этот вопрос с канцлером Колем, — продолжал Горбачев. Он придерживается такого подхода, чтобы немцы оставались здесь. В этом заинтересованы обе стороны. Особенно сейчас, после воссоединения. Они не оценили все предстоящие трудности. Теперь лет десять им понадобится только на ГДР. Они выделяют 16 миллиардов марок в структуру своей системы.
Участники встречи молча выслушали затянувшуюся тираду президента, и, едва он остановился, Вормсбехер посчитал нужным добавить:
— И все-таки необходимо выразить официальное отношение по всем этим вопросам. А то мы ждем, ждем.
Горбачев заглянул в лежащий перед ним список.
— Владимир Анатольевич, пожалуйста!
Слово взял Бауэр:
— Интересы государства и советских немцев полностью совпадают. И в экономических структурах, и в политорганизации. Поэтапность восстановления государственности должна быть четко определена во времени. Необходим постоянно действующий орган. А с какой начинкой о том в пояснительной записке все объяснено.
Доцент Бауэр говорил толково, рассудительно, уверенно. Горбачев, внимательно слушая его, утвердительно кивал головой. И почему-то весь стал красный. Большое пятно на лбу густо побагровело. Все за столом на это обратили внимание. Бауэр оживился и основательно продолжал доказывать, каким должен быть постоянно действующий правительственный орган по проблемам немцев.
Казалось, что президент потерял уверенность и упустил нить разговора.
В беседу вступил, сладко улыбаясь, Рафик Нишанов.
— Спасибо, Михаил Сергеевич, что нашли время. Многое уже сделано. Систематизированы все документы. Подготовлена декларация. Продуман проект закона по трудармейцам. Подготовлено также общественное мнение. Товарищам из Саратовской и Волгоградской областей необходимо разработать программу и провести разъяснительную работу среди местного населения. Создать там базу, не ущемляя интересы граждан иной национальности. Такие возможности есть.
Нишанов выбрался на привычную колею. Жмурясь и облизывая губы, будто жевал рахат-лукум, округлял фразу, источал обтекаемые слова-пустышки.
— Предложение немецких братьев о создании какого-то постоянного органа заслуживает внимания. Может, это будет Комитет по делам советских немцев. На определенный период на пять-шесть лет, скажем. Но при Совмине или при Госкомнаце надо решить.
— Хорошо, — согласился Горбачев. Послушаем товарища Гусева. Он ведь из тех мест.
Гусев: «Проблема оказалась гораздо сложнее, чем нам представлялось».
Горбачев: «Поделитесь этими сложностями».
Гусев: «В Госкомиссии было шесть представителей советских немцев. Все вопросы неизменно сходились на государственности. Народ в тех краях проживает замечательный степняки. Но отношения обрели острый характер. Что пугает население? Напугали, откровенно говоря, прибалтийские события. Акты мы сделали только 7 марта».
Горбачев: «Я подписал и отправил в Верховный Совет. 20 мая. Мне даже показали проектэскиз медали».
Гусев: «Я за путь постепенного, поэтапного восстановления. Нужна обдуманность. Структура нужна, но не такая громоздкая».
Горбачев: «Не нужно народное вече. Руководство Союза за восстановление государственности советских немцев. Это однозначно».
Раушенбах: «Это надо сказать открыто. Во всеуслышание».
Реплику подал представитель из РСФСР:
— Что касается Ульяновской области там лишь небольшая часть немецкого населения.
Лобов, первый заместитель Председателя Совета Министров РСФСР:
— Нас волнуют сибирские области, где больше всего немцев. Представляете: это машиностроение, это тяжелая промышленность, которые могут быть оголены. Предлагаю на ближайшие два года не ставить никаких твердых границ. Надо, чтобы люди воспринимали процесс более спокойно. Восстанавливать государственность в течение года очень опасно.
Горбачев: «Где восстанавливать? Какой-то центр есть? Чтобы и университет был, и издательства, и все прочее. Есть на это ответ?»
Лобов: «Нет, на это ответа нет. Центр, разумеется, снял бы напряжение».
Горбачев: «Тогда поэтапность прошла бы менее болезненно. Иначе опять туман, опять скажут: уводят».
Вклинился в разговор академик Раушенбах: «Опасения, что сибирские немцы переедут, неосновательны».
Муренин (РСФСР): «Я с детских лет живу в области. Я с болью воспринимаю такое положение. Надо разумно решать. Как решить главный элемент государственность. Прежде всего нужен орган. Координатор. Сейчас советоваться не с кем. С «Возрождением» трудно».
Раушенбах пошутил:
— «Возрожденцы» — наши экстремисты.
Все заулыбались, вспомнив Генриха Гроута и его нетерпимых приверженцев.
Муренин продолжал:
— Нужен, повторяю, орган. Сейчас такой возможности нет, чтобы поговорить. Первый шаг создать орган. При Кабинете министров, при России, а не на уровне области. И посадить этот орган на бюджет. Второе: надо быть предельно осторожным в принятии законодательных актов по восстановлению автономии. Мы исправляем ошибки, в том числе и по АССР НП. И не надо говорить о том, как там некогда было все хорошо. Все с тех пор выросло в разы. В том числе и экономические показатели.
Так с чего начать? Может, создадим сначала округа, районы? Может, не сразу объявлять республику? Немцев пока в области мало. Может, культурные центры создать? Театры? Может?
Горбачев:
— Но нельзя же забывать, что перед нами представители немецкого народа, которого некогда тоже выбросили.
Обстановка неожиданно накалилась. Муренин разгорячился, всем своим видом показывая, что он рьяный противник восстановления автономии. Ропот прошел и в рядах немецкой делегации. Как-то неожиданно все взъерошились. Чинный до этих пор разговор вошел как бы в тупик.
Раушенбах подлил масла в огонь.
— Хватит болтать! Дураков здесь нема! Немцы, если хотите знать, свой вопрос решили. Это не немецкий вопрос, а русский, всегосударственный! Надо честно сказать, а не врать!
Лицо академика окаменело. В глазах замелькали колючие искорки. Горбачев, видно, не ожидал таких резких выражений из уст всемирно известного, сдержанного и степенного ученого, и сам покрылся пятнами. Нишанов растерянно заерзал на стуле, не зная, как сгладить неловкость.
— Надо честно сказать, а не врать, жестко повторил академик. Будет на Волге республика или нет?! Надо сказать народу открыто: будет автономия или нет? Когда?!
Наступила тягостная пауза. Обозначился водораздел. Делегация советских немцев была единодушно за восстановление автономии на Волге, представители власти против. Горбачев держался посередке, не торопился с выводами. Опять начали увязать в словесном болоте.
Подал голос Юрий Гаар, один из активных членов оргкомитетов по подготовке первого съезда немцев.
— Я предполагал, что именно Россия придет на эту беседу с конкретными планами. Этого, к большому сожалению, нет.
И далее Гаар изложил свое видение вопроса, говоря толково и убежденно о положении немцев в Саратовской области, где он возглавляет землячество.
Его, однако, слушали рассеянно, все были возбуждены выступлением Муренина, и Горбачев, все еще красный, неожиданно для всех объявил перерыв:
— Надо, товарищи, посоветоваться. Я приглашаю вас, Борис Викторович, ко мне.
Свита Горбачева и трое-четверо из немецкой делегации скрылись за дверью бокового кабинета. Остальные участники беседы вышли в приемную. Расторопные секретарши принялись угощать взволнованных товарищей чаем, кофе и печеньями. Из приемной никого никуда не выпускали. Перерыв продолжался минут двадцать.
Из бокового кабинета Горбачев и его свита вышли возбужденными, озабоченными. Сосредоточен, хмур был и академик Раушенбах.
Чаепитие кончилось. Беседа возобновилась.
Егин, заместитель председателя исполкома Волгоградского областного Совета:
— Комитет нужен обязательно. И немедленно. Республика нигде не будет создана больше, кроме двух этих областей Саратовской и Волгоградской. Нужно кончать говорильню. Я за поэтапность восстановления. Если завтра будет Указ о республике это будет бунт, второй Карабах. Нужен исполнительный орган. Скажу честно: съезд зря перенесли. Это внесло сумятицу. В обществe «Возрождение» следует навести порядок.
Продолжение следует.
24/04/09
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
