Если бы немцы вздумали запатентовать всё традиционное, дожившее до наших дней, сохранившее национальный колорит и неповторимую привлекательность, то вместе с кухней, традиционными праздниками, национальным костюмом и другими уже современными обычаями в этот список, скорее всего, рука вписала бы и традицию устраивать блошиные рынки, продавая на них всё, что обычно пылится в кладовках или платяных шкафах, но ещё вполне пригодно к использованию, а значит, может быть продано, пусть и за бесценок.
/Фото автора/
В Берлине на один необычный блошиный рынок меня пригласила Катрин Прэйер, работавшая в Свободном университете столицы, этнолог по образованию. Этот базар открылся ночью в одном из центральных районов города, в Кройцберге. Вход — пять евро, хотя обычно посетители за то, чтобы попасть на «блошку», денег не платят. Рынок открылся около семи вечера, уже стемнело. На улице, за оградой, теснились ряды пришедших сюда торговцев. Небольшая площадка примыкала к какому-то старому салону. Основная часть базара разместилась внутри него, снаружи — лишь «пролог».
Что делают ночью…
Блошиным рынкам далеко до азиатских торговых рядов, которые открываются на одном и том же месте изо дня в день круглый год. Такие немецкие базарчики время от времени проходят в разных местах города. Любого немецкого города, где бы вы ни оказались. Желающие прийти сюда оплачивают «торговую точку» чисто символически — как правило, десять евро (детям – бесплатно, только на ночной рынок их не пустят) — и везут на базар всё, что уже отслужило свой срок и неисправно или, быть может, вполне ещё годится для использования, но просто надоело хозяину: книги (чаще — старые), одежду, светильники, посуду, музыку на разных носителях, всякую мелочь из шкафов, предметы коллекционирования. Всё, что в принципе может быть снесено на базар, кажется, рано или поздно попадает на немецкий блошиный рынок. Бывать здесь интересно и полезно. И тем, кто не прочь приобрести какую-то винтажную вещь, и тем, кто охотится за дорогим антиквариатом, и тем, кто целенаправленно ищет что-нибудь эдакое для своей коллекции картин, пластинок, книг, монет, значков, почтовых марок, сигар, сундуков, компакт-дисков с компьютерными играми, цветов – всего на свете…
Обойти уличную часть этого ночного блошиного рынка можно минут за семь, а если рассматривать всё, что лежит на прилавках, то нужно хотя бы полчаса. Здесь у одного стола готовят манную кашу с кусочками фруктов, у другого делают массаж шеи, за третьим продают значки, шариковые ручки и календарики, обещая отдать прибыль в пользу общественного фонда, борющегося против СПИДа. Купить можно белый настольный светильник, керамические статуэтки, дверные ручки, обои… У самого входа в салон чей-то прилавок плотно заставлен грампластинками. Не дожидаясь расспросов, руку мне протянул разговорчивый парень в серой шляпе и зелёной футболке. Владельца коллекции музыки на виниловых пластинках зовут Марко, ему 46 лет. Сам себя он называет обладателем музыки. На вопрос о том, какие пластинки собирает, Марко сказал: «Я коллекционирую только хорошую музыку, всё равно, в каком стиле она будет исполнена: будь это джаз, панк, хард-рок, техно». В его собрании – десять тысяч грампластинок с музыкой. Кроме них Марко продавал интересные вещицы пятидесятых-семидесятых годов, которые ему самому когда-то приглянулись и были куплены: подсвечник, часы, шкатулку, бра, телефонный аппарат, игральные кости… Но давайте зайдём внутрь салона, не терпится увидеть, что происходит там.
Ценовое предложение
В помещении гремела музыка. Напротив входа, на сцене, играла какая-то рок-группа. Слева был бар, где продавались соки и много пива. За прилавком, ближе к сцене, я нашёл Катрин и Катю. Катя Гибель тоже трудится в Свободном университете Берлина. Сразу скажу, Катя и Катрин в данном случае — совершенно разные имена. Обе живут в Берлине. Для Кати это уже, наверное, пятый блошиный рынок. Она говорит, что приносит сюда обычно свою поношенную, хорошо сохранившуюся одежду и книги. Как правило, заработать на такой торговле ей удавалось что-то около 40 евро. Сейчас в кармане у Кати уже 35. Хотя, конечно, она, как и почти все сюда приехала не для того, чтобы набить карманы деньгами, а просто интересно провести время, избавиться от пары ненужных шмоток, встретиться с друзьями, познакомиться с кем-нибудь, просто отдохнуть. Главное — она уже оправдало своё торговое место, за «точку» на этом ночном блошином рынке каждый торговец заплатил десять евро. В ворохе Катиного товара имеются футболка с надписью «Москва» на русском языке, купленная ею в Нью-Йорке, набор маленьких рюмок из нержавейки для водки в чёрном кожаном чехольчике, две пластиковые рукоятки на руль велосипеда, всё остальное — одежда.
За соседним столом стояла Катрин. У неё тоже — одни только вещи, среди которых оказался женский костюм трубочиста. Вообще-то раньше такую униформу носили только мужчины, сказала Катрин, однако этот комплект явно предназначен для фрау. Кому принадлежала одежда, история умалчивает… Через несколько минут возле сцены появился уже знакомый Марко. Он не только объявлял выходивших выступать музыкантов, но и вёл аукцион – предприимчивый парень «с молотка» распродавал собственную коллекцию. Самую первую пластинку в этот вечер какой-то юноша купил за один евро.
Если кто-нибудь видел и помнит почтовые марки ГДР (мы их коллекционировали с друзьями в восьмом классе), то их копии, увеличенные до размера одного-двух альбомных листов, продавал парень, который, подойдя ко мне, протянул руку и заговорил по-немецки с «плавающим» английским акцентом. Его зовут Карл Смит, профессиональный художник. На блошиный рынок принёс изображённые акрилом на плотной бумаге ручного литья большие «почтовые марки», пейзажи, натюрморты. Смотрится весьма интересно, выполнено красиво. Каждая в среднем по 20 евро. Карл лет десять назад переехал в Германию из США. Этот парень и картины пишет (устраивал выставки в Киле, Нюрнберге), и на гитаре играет. Наша беседа прервалась только потому, что ему подошло время выходить на сцену.
Рядом кепками собственного изготовления торговал другой молодой человек. За два с небольшим часа, что работает ночной рынок, он пока не продал ни одного головного убора. Я решил подобрать к своему тёмно-зелёному пиджаку какую-нибудь аккуратную кепочку, перебрал с десяток, остановился на двух моделях. Вскидывая на голову то одну, то другую, стоял у зеркала, которое перед моим лицом держал их владелец Штефан Рока… «Сколько стоит эта кепка?» — «Сорок евро, и она — ваша!», — улыбнулся паренёк. — «Окэй!..», — произнёс я, сказал что-то дипломатичное вроде «сейчас только посоветуюсь с товарищами» и дал ходу оттуда. Такое ценовое предложение меня не устраивало.
«Блошки» не с обложки
Катрин вспоминает, что сама впервые в жизни на блошиный рынок пришла, когда ей было 15 или 16 лет. Это было в Мюнстере, где девушка родилась. В этом городе есть зелёный бульвар, на котором летом устраивают большую ярмарку. Она известна далеко за пределами города, поэтому на мюнстерскую «блошку» приезжают люди и из других городов, и она превращается в настоящий праздник с фейерверком. Чтобы занять место на блошином рынке Мюнстера, вспоминает Катрин, туда приходилось приезжать задолго до его открытия – за день-два, ночевать там. Сколько романтики!.. «Блошиные рынки давно стали целым явлением в жизни немцев, но популярны они всё же в довольно узких кругах. Например, мои родители и сестра не ходят на такие базарчики – одна я в семье их люблю», — улыбается Катрин. — «Я думаю, в Англии тоже устраивают нечто подобное. В Лондоне есть большие ярмарки, но они нацелены, скорее, на получение финансовой прибыли.
Существует похожая традиция в Испании. В Польше, я знаю, тоже блошиные рынки пользуются немалой популярностью – большой базар иногда открывается в Варшаве.
В Германии на этих базарах всегда много не только местной молодёжи, но и туристов из других стран, например, художников. Последние вообще покупают в магазине дешёвые футболки, красиво их расписывают и уже по чуть более высокой цене продают на блошином рынке. В Мюнстере есть люди, которые живут с заработков на «блошках». Сюда относятся писатели, продающие свои книги, и всякие ремесленники. Катрин рассказывает, что такие же базарчики проходили и в пору студенческой молодости её мамы. Отец девушки родился во время Второй мировой войны и рассказывал дочери о рынках, на которых люди в начинающих мирную жизнь городах могли очень дёшево продать пару своих вещей, чтобы заработать на обед. В то время блошиные рынки в Германии помогали мирному населению выжить.
Татьяна из Перу
Собирательный образ немецких блошиных рынков легко составить, побывав на нескольких таких ярмарках. Недалеко от станции Александерплатц, на берлинской улице Ревалерштрассе, иногда устраивают ещё одну «блошку». Она проходит днём и разворачивается шире, чем та – в Кройцберге. Как и любой блошиный рынок, конечно, она была просто завалена всем, что людям надоело держать дома: книгами и журналами, очками и биноклями, лыжами и коньками, серьгами и бусами, орденами и медалями, музыкальными инструментами, старым фарфором и всё той же одеждой. Но некоторые уголки этого немаленького рынка напоминали шоу.
В глубине рынка я увидел, как двое мужчин — одному лет пятьдесят, другому около тридцати — при толпе зрителей из кусков толстой проволоки и арматуры ковали буквы и разные узоры, а потом на деревянных кубиках выжигали ими рисунки. Кузница была самодельной: наковальня из поставленной «на попа» железяки с широким навершием (этакий гигантский гвоздь) да горн, где горела пара поленьев и который раздувался вращением небольшой ручки. Невооружённым глазом было видно, что всё это сделано своими руками. Кузнецы – они представились просто Фла и Гарри – впервые приехали на блошиный рынок, вытащив из гаража весь этот инструмент, чтобы показать детям: есть ещё на свете кузнецы, и профессия эта не умерла. Если сегодня кузнецы решат, что детворе всё это интересно, быть может, в следующий раз они дадут маленьким зрителям инструмент и, держа их за руки, вместе будут делать из железа и дерева что-нибудь необычное. Об этой задумке рассказал Фла, у которого, благодаря моим расспросам, появился пятиминутный перерыв.
Знакомством со многими интересными людьми я обязан блошиным рынкам. Вот семья из Латинской Америки: папа, мама и дочь лет пятнадцати. Продают цветные бусы, браслеты, фигурки божков. Всё сделано очень красиво. Я интересуюсь, сами ли они это изготавливают или заводское продают. Папа с дочерью вытолкали ко мне маму – только она говорит по-немецки. Ситуация вызвала улыбку. Мама в свою очередь рассказала, что их семья приехала из Перу; все эти фенечки и украшения они делают своими руками. Мастерство гостей из Южной Америки вызвало уважение, решил познакомиться: «Как вас зовут?» — «Татьяна (звучит несколько угловато — Татиана)! — «Вы – из Перу?» — Из Перу. — «Мама, папа – перуанцы?» — «Перуанцы!» — «Так как вас зовут?» — «Татьяна»…
Да, что это я в самом деле? Все ведь знают старинное перуанское имя Таня… Неожиданностей тут было немало. Десять евро стоила здесь серия книг с произведениями В.Белинского, А.Герцена, Н.Добролюбова и Н.Чернышевского на немецком языке. Читайте классику, ходите на блошиные рынки!
Александр Вервекин
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
