Есть такой международный литературно-художественный журнал «Kreschatik». Выходит он ежеквартально уже шестнадцатый год. Орган издательства «Вест-консалтинг» (Москва).
Редакционное кредо гласит: «Мы в неустанном поиске новых имён, неизвестных авторов, где бы они ни жили – в Киеве, Петербурге, Иерусалиме, Нью-Йорке или Мюнхене, мы – перенесённый в ментальное пространство проспект, как бы он ни назывался в каждом городе, где когда-то завязывались великие дружбы, писались великие стихи, происходили знаменательные встречи…»
Таков творческий ориентир.
Очередной номер этой серии, вышедший в 2013 году, всецело посвящён творчеству российских немцев, живущих ныне в Германии. Книгу прислал мне оказией мой давний знакомый и собрат поэт Александр Шмидт (Берлин). О содержании этого выпуска и пойдёт ниже речь.
Основные мотивы сборника наиболее концентрированно выражены, на мой взгляд, в следующих строках Ивана Бера (Бонн):
Семя жизни моей
произрастало в сибирских лесах.
И носили его азиатские
горные тропы.
А теперь я живу на далёких,
чужих берегах.
На окраине старой провинции
Рима, в Европе.
Биографически это характерно для всех, можно сказать, авторов данного сборника. Все они родились и жили до поры, до времени на бескрайних просторах России, Казахстана, Киргизии, Сибири и Азии и кем только не работали: учителями, журналистами, переводчиками, научными сотрудниками, грузчиками, монтажниками, промысловиками, метеорологами, художниками-иллюстраторами, издателями, врачами, технарями, экономистами, строителями, горными инженерами и т.д.
Поистине богатая писательская биография, высшее фундаментальное образование, сложные судьбы, житейская суровая закалка, огромный опыт жизни, знание языков, большое количество трудов, изданных в разных странах-государствах, отмеченных многообразными престижными премиями.
Такова в общих чертах характеристика авторов, вошедших в сборник.
«Ба! Знакомые всё лица!» – поневоле воскликнул я, пробежав глазами оглавление сборника. Из 26 авторов, включённых в него, мне знакомы 20 (их я читал, с ними переписываюсь, имею их книги). И, тем не менее, прочитал весь сборник от корки до корки. И впечатление в общем доброе.
Авторы имеют что сказать и знают, как сказать. Читать их и полезно, и поучительно.
Тон сборнику дало широкоохватное и упругое, сжатое предисловие Вальдемара Вебера (Аугсбург) – маститого, профессионального переводчика-поэта, критика и издателя. Предисловие названо точно: «Общность судьбы». Имеется в виду духовная общность немецких писателей, живущих в разных странах и пишущих по-русски и по-немецки.
Вальдемар Вебер отмечает, что ныне в Германии, с учётом членов смешанных семей, проживает около четырёх миллионов потомков российских немцев. И ещё: те, что родились, выросли и учились в России и СНГ, разумеется, русским языком владеют лучше и глубже, чем немецким. Стих и прозу они предпочитают писать по-русски.
В предисловии оконтурены основные вехи литературы российских немцев. Они развивались в регионах их компактного проживания – в Поволжье, на Кавказе, Украине, в Молдавии, Крыму, Сибири. Цитирую: «Литература эта возникла уже в XVIII веке, но по-настоящему расцвела в XX, особенно в начальный советский период. В советский же период она и завершилась».
На русском языке творили очень много российских немцев. Назвать можно сотни и сотни писателей, поэтов, публицистов, критиков, литературоведов, переводчиков, лингвистов-филологов, фольклористов. Автор предисловия ограничивается лишь несколькими известными именами: И.Хемницер, Д.Фонвизин, А.Дельвиг, В.Кюхельбекер, К.Рылеев, А.Герцен, Н.Греч, К.Павлова (Яниш), А.Фет, А.Мей, А.Эртель, А.Блок, З.Гиппиус, М.Волошин, К.Р. (Константин Романов), И.Коневский (Ореус), В.Гофман, И.Одоевский (Гейнеке), Е.Гуро (Нотенберг), А.Герцик, В.Зоргенфрей, Б.Пильняк (Вогау), К.Вагинов (Вагенгейм), Д.Хармс, А.Рейснер, Н.Эрдман.
Магистральную тему в творчестве немцев из России В.Вебер определяет как «амбивалентное состояние их особого менталитета».
Полностью разделяю это суждение.
Поговорим о прозе
Проза в «Kreschatik’е» представлена несколькими значительными произведениями. Остановлюсь на тех, которые меня особенно впечатлили.
Игорь Шёнфельд (Кобленц) предложил вниманию читателей объёмный фрагмент из романа «Дороги Августа», имеющего подзаголовок «Повесть о безумном веке». Что ж… 20-ый век был действительно безумным по многим общественно-социальным параметрам, а герой Август и его крутые дороги изгоя стали олицетворением трагической судьбы оболганного и ошельмованного народа. Это суровое, беспощадное в своей правдивости повествование о немцах Поволжья, об их мытарствах, хождениях по мукам, о целенаправленном геноциде, о концлагере-трудармии, о садистских бесчинствах «передового отряда Партии», «отличных солдат доблестной армии НКВД» в лице красноармейцев, прозванных немыми немцами Петкой и Клеппом.
Охранник и конвоир Петка с трёхклассным образованием о депортированных немцах твёрдо знал лишь одно: «Этот подлый народ был недавно разоблачён великим Сталиным, автономная республика этих предателей отменена и распущена, и лично ему, Петке, вместе с другими доблестными чекистами поручено доставить врагов по назначению куда-нибудь подальше, к чёрту на рога, откуда они не смогут сигнализировать Гитлеру: например, вот сюда вот, в эту вот тоскливую степь, где их высадили посреди ночи».
И ещё: «Если великий Сталин сказал, что трёхлетний Якоб Шроттке – диверсант, значит, он диверсант и есть. И винтовку он рассматривает, наверное, тоже с сугубо диверсантской точки зрения, изучает конструкцию затвора, например, чтобы сообщить потом своим гитлеровцам. Потому что великий Сталин никогда не ошибается».
Такая горько-сатирическая, ёрнически-разоблачительная тональность вообще характерна повествованию Игоря Шёнфельда. Она, тональность, рождена самой нелепой реальностью. Указом Верховного Совета от 28 августа 1941 года все советские немцы – от новорождённых до глубоких старцев – повально (через двадцать лет скажут: огульно) были объявлены диверсантами и шпионами. Трёхлетний Якоб Шроттке является жертвой этого гнусного фарса.
«И убедившись окончательно, что трёхлетний Якоб – враг народа, Петка гнал его от себя грубым словом, хотя и не бил: в конце концов, Петка родился в деревне, где к детям и к скоту приучили относиться бережно, именно от них зависело будущее. Но то было в прошлом. Теперь, при советской власти, всё устроено иначе…»
А вот ещё одна реплика, брошенная автором как бы невзначай: «Враг народа Якоб убегал от Петки без слёз. Плакать в эшелоне разучились все – даже дети: это было и бессмысленно, и опасно. И вообще плачут, чтобы стало легче или чтобы чего-нибудь добиться. Но легче стать всё равно не могло, а добиться можно было лишь ареста и снятия с поезда».
Это мне знакомо. В отличие от трёхлетнего Якоба мне было во время депортации почти семь лет, и я свидетельствую: в нашем товарном, щелястом вагоне никто не плакал – ни взрослые, ни малые, ни отец, ни мама, ни даже моя полуторагодовалая сестрёнка Эльма.
Никто не давал волю слезам. Ездили в неведомое, в ссылку, на муки сдержанно, стойко. И один из конвоиров Клепп (Глеб) обратил внимание на это обстоятельство: «Совсем не плачут, сволочи, потому что закалённые лично Гитлером, потому и враги. А с врагами нужно поступать по-вражески!»
Автор детально раскрывает и анализирует психологический склад души верноподданных власти, охранников-конвоиров Петьки и Глеба (Петка и Клепп), жизнь поволжских немцев-бауэров до депортации, саму депортацию и адскую жизнь в безлюдной степи обездоленного люда.
Герольд Бельгер
Продолжение в следующем номере.
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
