Редакции немецкой газеты «Фройндшафт» было всего полтора года, когда в тесной Европе громогласно начали бороться за защиту окружающей среды. Тогда даже слово «экология» в словаре отсутствовало. На летучке поступило предложение организованной экспедицией отправиться в Кургальджинский заповедник. Главным проводником, поскольку коллектив собрался из очень разных уголков СССР, определили меня, исходившего Тургайскую степь по рекам и холмам, озёрам и лиманам и с ружьём, и с удочкой…
В две машины втиснулось человек десять, «вооруженных» авторучками и фоторужьем Давида Нойвирта, штатного фотожурналиста.
Едва наш выезд начался, как я его застопорил. На поляне с низкорослой травой нашему взору открылся небольшой, но очень шумный птичий базар. Щебет – безудержный, соревновательный… Танцы темпераментные, с открытой демонстрацией неповторимого у каждого петушка оперенья. Это летели к своему гнездовью турухтаны, птицы размером со скворца, пёстрые, расцвеченные буквально всеми красками радуги. И если в стае их тысяча, то двух одинаковых не найти.
Давид Нойвирт пустил по рукам свой бинокль, а сам без устали щелкал кадры. Остановка длилась недолго, ибо зависела исключительно от пернатого чуда.
По прибытии на место – к плотине у западной части Тенгиза – егерь Анатолий и наш фотокор, сев в лодку, убыли шарить по гнездам. В инструкции фотокору было одно строжайшее предупреждение: домики-гнезда, весьма похожие на кочки в болоте, где колонией живут розовые фламинго, фотографировать только телеобъективом. Приближение недопустимо – птицы могут навсегда оставить насиженную кладку…
Машины были оставлены у самого края плотины. С удочками нам предложили прогуляться к протоке, которую прикрыли, дабы озеро как можно меньше мелело и богатело камышами, лиманами с осокой.
Как ни спешили к месту лова рыбаки-любители, лучшее время клёва было уже позади, однако уху истинные волжане Роберт Претцерн и Давид Вагнер гарантировали.
Еще не все удочки с наживкой были заброшены в плёс, как подъехал к нам чабан. Шапочное знакомство в степи. Недалеко ферма Жангис-кудук. В отаре 600 овец. Есть косяк лошадей, две коровы.
– Карим-ага, кто строил плотину?
– Строил народ, а распорядился Абылай-хан… Абылайская называем.
Абылайская плотина… С этим названием я встречался не раз. В Амангельдинском районе есть несколько плотин с этим именем, дарованным благодарной памятью народа. Их появление по воле правителя Среднего и Большого жузов избавило народ двигаться вслед за водой, уходящей, как правило, с весны до зимы на север, а с осени в обратный путь…
Водитель редакционной машины был переводчиком в беседе с чабаном. Почти век, как прибыли на кыстау (зимняя стоянка, зимовье) Жангиз-кудук (Одинокий колодец) немцы Поволжья. Они пошли дальше плотин. Маленькое озеро обсадили вокруг акацией и тополем, что привело к такому снегозадержанию, что озеро перестало высыхать. Домашнему скоту настало приволье. Дикий кабан повадился в гости к новосёлам…
Чабан Карим убыл. Уху разделили на всех. Асхат, наш шофёр, дремал. В спину дул лёгкий разогретый воздух. Но вот нас всех вскинул на ноги и поставил в полный рост взявшийся из ниоткуда, похожий на конский, топот.
В тревожном ожидании все смотрели на гребень плотины. Вепрь, весом никак не меньше 200 килограммов, напуганный не меньше нас четверых, вмиг принял решение… Он торпедой кинулся в плёс и исчез в камышах. Волна, вызванная прыжком, заставила нас подняться повыше. Нашему взору открылось очередное удивительное зрелище: свиноматка с дюжиной поросят-полосатиков, может быть, месячного возраста, метрах в ста от нас застыла в ожидании нового сигнала от вожака. С матерью были также четыре годовалых «подростка» весом под центнер. Поизучав нас какое-то время, она приняла решение провести свое семейство к водопою и корму ровно между нами, непрошеными и, возможно, опасными гостями, и машиной, стоявшей неподалеку.
Всего один день, а сколько событий и впечатлений – важных, ярких, забавных – хоть отбавляй.
На обратном пути мы суммировали обретения редакционной экспедиции, где полезное совмещалось с приятным. Отдел иллюстраций обрёл портфель снимков экстра-класса на годы вперёд. Сотрудники заповедника (их было двое) обрели в лице редакции веского заступника. Заезжали в этот край непуганых птиц не только друзья природы, но и откровенные враги, после визита которых пылали камышовые пожары. Браконьеры посягали на антилопу-сайгу, не считались с запретами на ловлю рыбы в пору нереста.
После встреч с людьми этого края, чья благодарная память уже третий век хранит заслуги хана Абылая, захотелось обратиться к историческим темам. Нетрудно представить, как молодой Абылай мужал в военных походах, становясь военным лидером, а затем и правителем Среднего жуза в течение всего одного десятилетия (1771-1781 гг.).
На самом деле исторические источники подтверждают распространение реальной власти Абылай-хана и на другие жузы.
Он не раз и не два собирал султанов, глав родов и улусов на курултаи в Бурабае и Туркестане после контактов с послом России Карлом Миллером. Побывав сам в аманате, отсылая туда своего сына, он познавал языки джунгаров и монголов, что облегчало решение сложнейших задач молодой государственности. Это не преувеличение. Абылай-хан правил в пору, когда политику приходилось выбирать «между львом и драконом».
В нынешнем 2015 году, объявленным годом Ассамблеи народа Казахстана, необходимо глубже вникнуть в историю и культуру страны, дабы знать «откуда она пошла есть».
Иван Сартисон
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
