Прохладным октябрьским вечером по спускавшейся вниз улочке шел с занятий географического кружка бравый пионер. Все двери и ворота вокруг были заперты наглухо: недавно прошла новая амнистия, на волю выпустили много преступников, и жители на улицу после шести старались не выходить. Но запоздавший подросток шел домой, как уверенный во всеобщей правильности отличник. Как не боящийся никаких хулиганов спортсмен. И просто юноша, полностью ушедший в себя.
В руках отличник, спортсмен и просто юноша держал глобус. Это – подарок деда, получившего его в середине 1920-х в самом Нюрнберге. Блестящий, яркий, весь исписанный латинскими названиями. Пережил и депортацию, и войну, и далекую казахстанскую ссылку.
Для внука эта вещь была больше чем источник географических сведений. Она означала мечту о свободном плавании на всех парусах. Ворота в дикую, экзотическую природу. В естественный мир, где живут в согласии люди и животные.
В океаны и моря, незнакомые города, леса, горы… Туда, где есть куча сокровищ, способных избавить от нужды всех родных, друзей, знакомых, всю бедствующую после войны страну.
Так бы и шагал уверенный в себе человечек, со своим драгоценным раритетом, прислушиваясь к скрипу его подставки, если б дорогу не преградили трое: молодой верзила и двое его подручных – долговязый и карлик. Все в широких штанах, клетчатых кепках, стрижены наголо.
Подросток остановился как вкопанный. Не успел он что-либо сообразить, как его схватили за ворот, резко потянули влево и прижали к стене.
Сопротивляться мешал глобус. Впрочем, драться с троими и без того было бессмысленно – в столь поздний час никто, ни одна душа за него не заступится. Далеко был и милицейский участок.
– Гони бабки! – сказал карлик, усмехаясь с видом победителя.
Подросток знал, что все местные уличные пацаны предваряли этим вопросом намерение побить.
– Нет у меня денег! – ответил он, сам с удивлением отметив, что голос звучит с вызовом.
Долговязый, державший во рту папиросу, забросил белый шарф за плечо, снял с себя солдатский ремень и, намотав на кулак, со свистом покрутил его в воздухе:
– И косячку у октябрят-пионеров нет? Так? – Сквозь выпавший передний зуб пошел дым, медленно, густыми клубами.
И закурить у пионера, естественно, тоже не было – он никогда не имел дело с уличной шантрапой.
– Так что ж ты, нечисть белобрысая, по чужой улице ходишь, если у тебя ни денег, ни курева? – спросил с нарочитой хрипотцой верзила. – А это что за слоновье яйцо? Одолжи-ка! – Вырвав из рук подростка глобус, он подбросил его вверх – один раз, второй, а потом с силой ударил кулаком. Шар, словно волейбольный мяч, полетел вниз по улице, не производя особого шума – тише, тише, под конец заворчав недовольным эхом, и замер в какой-то яме.
Темную тишину сотряс хохот. Смеялись вволю и от души.
Так и ржали бы трое, если бы вдруг прямо под фонарем не возник человек в милицейском мундире.
Нападавшие опешили.
Верзила подтянулся и пошел навстречу незваному гостю. Поздоровавшись за руку, подал ему, словно старому знакомому, коробок со спичками, стал ждать, когда тот закурит. Еще через пару минут оба повернулись и пошли по улице вниз. Следом двинулись, не обращая внимания на свою недавнюю жертву, долговязый и карлик.
Отряхнувшись, подросток ринулся искать глобус. Он искал его на обочинах, под стенами домов и в подворотнях почти полчаса. И, не найдя, грустно побрел домой.
…Хоть он и остался цел и невредим, радости не было никакой. Он шел, едва сдерживая слезы, перебирая в памяти все знакомые ему ругательства. Он чувствовал себя неуклюжим и несчастным, горько жалея, что не умеет даже ударить противника в пах.
Обидно, до боли обидно было стерпеть такое унижение от каких-то подонков. Но еще обиднее – потерять то, что в твоей семье хранилось, сберегалось как реликвия три десятилетия. В семье, где ты теперь – единственный мужчина. Обидно и горько, что у матери тускло проходят дни, пропитанные кухонным чадом, и тяжелы ночи беспокойного сна. Что у тебя до сих пор нет преданной собаки, настоящего перочинного ножа. Что нет бравого матроса, который заменил бы погибшего на фронте отца. Был бы папа, он бы понял…
Но он и сам мужчина, а мужчины умеют смотреть в глаза опасности.
Подросток стал вспоминать все известные ему сведения из жизни первооткрывателей. Колумб, например, не раз героически спасал корабли от столкновения с рифами. Правда, появлением этой отравы – табака – европейцы обязаны именно ему… А Магеллан, как известно, бесстрашно вступался за своих моряков, но его кидали, как последнего лопуха, арабы. Индусы приняли великого Васко да Гаму за нищего…
В книгах пираты были благородными разбойниками. В настоящей жизни они, оказывается, – просто банда вороватых подонков… Получается, что и глобус, этот муляж Земли, не больше, чем опасная игрушка?..
В их школе преподаванию географии никогда не придавалось большое значение. Увлечение дальними краями и неизведанными странами не приветствовалось, видимо, негласно подразумевалось, что интересоваться полагается только своей великой Родиной. Довольно скучным был и школьный географический кабинет. Но именно география сыграла в семье подростка-немца решающую и, увы, роковую роль…
Мальчик продолжал идти, думая о неожиданных поворотах жизни. Все сегодня произошло не по его воле, но, странно, ему не хотелось просто выбросить сегодняшний день из памяти. Сейчас, как никогда, хотелось большего: сменить свою фамилию Миллер на более благозвучную, без боязни говорить в людных местах на родном языке, отделаться от прилипшей к нему клички Паганель…
У порога Паганеля встречала мать, судорожно комкая обеими руками концы накинутого на волосы платка. Рядом стояла, опираясь на швабру, насупившаяся сестренка. Слава Богу, что мама не плачет – при виде ее слез сыну всегда хотелось сбежать на призрачный парусник…
Он вошел во двор, торопливо разделся, снял ботинки, стянул носки, умылся и лег в постель.
Сон пришел не сразу.
Во сне уличный верзила – почему-то в дурацком котелке, с усиками и вывернутыми ступнями – комичными движениями играл огромным земным шаром, вертя то на пальце, то на носу, то подбрасывая пяткой. Потом взял его бережно в руки и с холуйским поклоном передал человеку в коричневом мундире. Глобус уменьшился до своих обычных размеров, около него встали с ружьями долговязый и карлик. Народу было битком, все хлопали. Рядом отдавали честь мальчики из гитлерюгенда. У каждого была медаль – по числу разузнанных секретов. Некоторые стояли с подаренными автоматами…
Следующим вечером мать, как обычно, возилась на кухне.
– Сынок, к соседке на базу разные карты привезли – физическую, политическую, контурные. И стоят совсем недорого. Пусть попридержит их для нас? Будут висеть рядом с глобусом!
Дедов отпрыск мгновенно взглянул на этажерку.
Там стоял, как ни в чем не бывало, потерянный глобус.
Сын посмотрел на мать.
– Где ты его нашла?
– Мир не без добрых людей. Ты к ним с добром – и они тебе отплатят тем же. Будешь заниматься теперь в кружке и возвращаться домой вместе с Тимуром. Только не задерживайтесь и обратно возвращайтесь людными улицами.
Тима – одноклассник, кому Паганель был обязан своей кличкой. Учителя называли его нового друга «грозой шмелей и сумасбродов», почти как в легендарной гайдаровской книге, из-за его честности и справедливости. Да, он сможет стать преданным по жизни индейцем.
…За эти три дня уважение подростка к любимой науке безмерно возросло. Да, их семья пустила корни здесь, на самом краю неблагоприятной, но обжитой географии. Но как ни крути глобус, а нет на земле города роднее, чем твой, быть счастливым и нужным можно не только в столице.
И просто Паганелем главный географ класса теперь уже точно не будет.
Посвящается ныне покойному учителю Альфреду Викторовичу Миллеру.
А.В.Миллер – известный краевед, его предки были родом из Санкт-Петербурга, жил в старой части древнего города Бухары (Узбекистан) на улице Советской в старинном большом доме. Здесь в превращенных в коммуналки домах бывших богачей жило много ссыльных, депортированных, репрессированных со всех республик СССР. Среди них были талантливые художники, археологи, музыканты. Альфред Викторович Миллер работал учителем географии в школе №2 Бухары. В 70-х гг. признан лучшим учителем в городе по своему предмету. По природе был немногословным, никогда не рассказывал о причинах своего переезда в Среднюю Азию. Похоронен в Бухаре на христианском кладбище.
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
