Люди с «треснутыми котелками»

von

19 октября, 2007

«Сойти с ума так же просто, как заболеть гриппом…» Эту фразу когда-то произнес врач психиатрической больницы города А., у которого я хотела взять интервью. И вообще увидеть все, так сказать, «изнутри».

Реализовать эту идею «увидеть все изнутри» — мне удалось только сейчас и только в Германии. Причем не просто реализовать, а реализовать по полной программе: год назад я устроилась работать в психиатрическую клинику города Б.

Итак, коротко о наиболее часто встречающихся заболеваниях.

О природе шизофрении написаны целые тома медицинской литературы, но что это за заболевание и каковы его причины до сих пор не ясно. Шизофреники могут быть интереснейшими собеседниками, многие из них блестяще образованны, обладают разнообразными талантами от математических до музыкальных. Зачастую трудно уловить тот момент, когда из мира реальности человек переходит в мир фантазий.

По моим наблюдениям, этим пациентам труднее всех выжить в больничном мире. Надо сказать, рядовое отделение рядовой психиатрической больницы это дикая смесь пациентов: старые алкоголики, прошедшие «Крым и Рым», и больные, страдающие депрессией; пациенты с различной степенью умственной отсталости и тихие шизофреники. Впрочем, практически в любой рядовой больнице Германии есть отделения, где находятся только молодые, или только пожилые пациенты, или пациенты, страдающими одинаковыми душевными расстройствами, или только суицидники.

Кстати, последних в последнее время в Германии становится все больше. Среди
23 человек отделения, где я работаю, восемь пытавшиеся свести счеты с жизнью.
Причины? Ушел муж. Да не просто ушел, а к лучшей подруге… Непомерные долги за взятый кредит на дом. А работы нет уже третий год… Убили единственного восемнадцатилетнего сына… И так далее.

Наверное, вы будете сильно удивлены, если скажу, что немало среди пациентов женщин, переживающих послеродовой психоз. Пятнадцать лет назад, став матерью, сегодня могу признаться себе и другим, что предстоящие роды пугали меня не болью, не возможной смертью, а тем, что психика моя не выдержит перегрузок и я попаду в больницу. Слава богу, со мной такого не случилось. Все обошлось легкой депрессией, преодолеть которую удалось домашними средствами. Но бывает и иначе.

В отделении, где я работаю, есть женщина сорока пяти лет. Она может часами сидеть, устремив взгляд в одну точку, в это же время ее руки, существующие как бы отдельно от неподвижного лица, лихорадочно перебирают смятый платок или салфетку.
В психиатрическое отделение она попала двадцать лет назад через десять дней после родов. Пока ее накачивали медикаментами, пытаясь вывести из послеродового ступора, ребенок умер. От больной это скрывали, но после выписки правда открылась, и женщина вновь заболела.

Близкое знакомство с реалиями психиатрии убеждает в том, что сойти с ума действительно просто. Разумеется, свою роль играет наследственность. Врачи-психиатры могут привести немало примеров, когда вслед за мамой, страдающей шизофренией, на больничную койку попадает ее дочь. Или дедушка-психопат, с приступами немотивированной агрессии, передает свои «способности» внуку.
Однако даже если родственники благополучны, психическое здоровье может пострадать. Причин, в результате которых люди оказываются в числе «психов», множество. Можно попасть в автомобильную аварию и получить серьезную травму головы, можно пережить предательство близких и на этой почве «съехать с катушек», можно заболеть серьезным инфекционным заболеванием, которое также «поможет» вам перейти в категорию психически нездоровых людей. В известную русскую поговорку о том, что от сумы и от тюрьмы не зарекаются, можно добавить «и от психушки».

Например, среди моих пациентов есть человек, который оставил свою пятилетнюю дочь на балконе всего-то на пару минут, да и перила высоченные. А когда вернулся балкон пустой. Жена его после этой трагедии покончила с собой, теща пыталась убить ножом несчастного отца. Могла бы, кстати, и не пытаться: к тому моменту зять был уже «нигде и никак», как говорится. Кстати, эта же теща теперь его и навещает: сидят вдвоем у окна плечом к плечу и молчат, объединенные общей бедой. Пациент этот когда-то десять лет назад был довольно успешным художником.

Кстати, этот вопрос тоже интересовал меня многие годы: какая интеллектуальная профессия или занятие более способствует глубоким психическим расстройствам?
Мои коллеги-врачи полагают, что все-таки люди творческих профессий наиболее склонны к тому, что писатель Кези называл «котелки треснули». Знаю, что в свое время все в той же упомянутой больнице города А. пациент-композитор написал музыку, под которую потом поставили спектакль на сцене одного из столичных театров. А среди моих пациентов есть два художника: актер, юрист и ученый-ботаник.

Когда-то мне довелось видеть репортаж об одном музее при вузовской кафедре психиатрии. Помню старый смирительный камзол с длинными рукавами, металлическую цепь с какими-то ошейниками в ней в 1934 году привезли женщину из деревни. Здесь же миниатюрные макеты оборудования для дореволюционных российских психиатрических отделений: подвешенные вращающиеся кресла, барабан с отсеком для буйнопомешанных (на его принципе сделан тренажер для будущих космонавтов), стул с фиксаторами почти копия электрического стула… Цель всех этих пыточных орудий была одна утомить вконец больного и тем самым его успокоить. Сейчас это достигается с помощью разных лекарств.

Как лечат?

У каждого пациента есть свой «домашний врач», то есть на пару пациентов один специалист, который и «ведет» больного месяцы, годы. Он же и назначает-корректирует-меняет медицинские препараты. Наблюдает.

В палату к пациенту врач всегда входит в сопровождении медсестры и санитара. Да и последние работают только парами. Ибо всякое бывает: от агрессии до буйности.
Сколько стоит? От двух до четырех тысяч евро ежемесячно. Если у пациента были накопления или таковые оказались у его родственников, они могут принять посильное участие, если нет, то все ложится на плечи государства.

Среди новых, экономически выгодных форм обслуживания больных, активно внедряемых в службе психического здоровья, распространение получил дневной стационар. Во-первых, он менее затрачен, во-вторых, удобен для пациентов, которые проходят курс лечения практически без отрыва от семьи. Например, та больница, в которой трудится автор этих строк, ежедневно принимает в дневном стационаре почти 200 человек. Как правило, это люди с пограничными расстройствами. И кроме обязательного лечения они получают общеукрепляющую терапию. В психотерапевтическом кабинете идут сеансы музыкотерапии, аутотренинга, по индивидуальной программе занимается психолог. Все пациенты обеспечены бесплатным питанием. Сама обстановка (цветы, телевизор, пианино, выполняемые собственными руками поделки) располагает к скорейшему выздоровлению.

Мне кажется, что с учетом многих финансовых трудностей, которые есть в Германии, за подобными амбулаторно-поликлиническими, стационар замещающими формами будущее.

Я работаю в психиатрической больнице уже год. Или всего?

Не знаю. Но за этот год не раз задавала себе вопрос: так ли уж справедливо называть немецкую «психушку» «клиникой» лишь потому, что есть все и препараты, и приличная одежда для пациентов, и досуг, и уход?! Дом скорби — он и есть дом скорби.

Главное мое ощущение, что на койках здесь лежат не совсем пациенты. Здесь лежат люди, каждый из которых живет своей особой жизнью в каком-то перевернутом или вывернутом наизнанку мире. Скорее так.

Постскриптум. Недавно в холле больницы, где я работаю, силами директора и его заместителя была организована выставка. Авторы картин пациенты. Народу на открытие собралось масса. Из сорока картин с лету ушли 25.

«Какой дурак покупает картины придурков?» рассмеялась моя знакомая. «Лучше бы на эти деньги лишний раз в ресторан сходили…»

А мне вспомнилось: есть немало примеров, когда гениальные произведения рождались на стыке болезни и таланта. В этом ряду Гойя и поздний Дали, не справившийся с утратой жены. Так что это еще вопрос, кто есть кто.