Бывший офицер спецназа Сергей Батников из сериала «Невский. Охота на Архитектора», подполковник Астанин из «Морских дьяволов», Аникей из средневековой «Дружины», Орсино из шекспировской пьесы «Двенадцатая ночь»…
Перечислять роли и творческие работы Александра Эрлиха можно долго. Ведь он не только актёр театра и кино, но ещё и режиссёр, сценарист, поэт, музыкант, прозаик… Родился в городе на Неве, но с детства мечтал увидеть бескрайние казахстанские степи — слышал много захватывающих рассказов о поднятой целине. На днях мне удалось побеседовать с Александром о его страстной любви к сцене, нюансах современной морали, немецких корнях и многом другом.
— Александр, почему Вы предпочли артистическую стезю спорту? Знаю, что в прошлом Вы чемпион и обладатель Кубка Санкт-Петербурга по кикбоксингу.
— Во времена моей юности многие были увлечены единоборствами. Тогда открывались первые видеосалоны: Брюс Ли, Чак Норрис, а потом, разумеется, и Ван Дамм — все они были примерами для подражания. Так всё и началось. Но если откровенно, то, как пел Владимир Семёнович Высоцкий, «бить человека по лицу я с детства не могу». Поэтому эти занятия были для меня больше этапом преодоления самого себя. Просто в «пути собачка смогла подрасти», и процесс постепенно стал профессиональным, когда я уже тренировался ежедневно по два раза.
— Что послужило толчком к тому, чтобы посвятить свою жизнь театру и кино?
— Кино и театр возникли в моей жизни достаточно поздно. Наверное, они стали прекрасным способом для решения проблем пресловутого «кризиса среднего возраста». Не секрет, что этот кризис несёт в себе сожаление о том, чего не выполнил ранее, а если говорить философски, то он возвращает тебя к самому себе, к настоящему призванию. Ещё со школы я играл на аккордеоне, гитаре, писал стихи…
— Насколько Вам близок герцог Орсино из пьесы Уильяма Шекспира «Двенадцатая ночь», которого Вы неоднократно играли? Ваше отношение к его фразе: «Когда-нибудь ты тоже станешь мужчиной, и тогда ты почувствуешь, как в тебе, словно в океане, мечется и плещет жестокий шторм, как он разбивает в щепы покой и тишину?»
— Орсино мне очень дорог. В нём много от меня самого: от меня прошлого и настоящего. Он и его мотивы мне предельно ясны, какими бывают для человека мотивы, которые он уже «Gott sei Dank» пережил. Эта фраза Орсино адресована Цезарио как клич о дружбе. Герцог очень нуждается в сердце, которое понимало бы его – последнего романтика уходящей эпохи. И судьба любит Орсино и даёт ему не только друга, но и любовь. Интересно, что Виола в лице Цезарио становится для Орсино изначально именно настоящим другом, а уж потом любимой женщиной. В этом я вижу извечную потребность мужчины в женщине-друге.
— Откровенно говоря, Ваши театральные роли разительно отличаются от киношных. Кого Вам играть проще: бандитов, стражей порядка или же романтических персонажей?
— Да, театр – это иное. Он отдушина, особенно для современного актёра и режиссёра. Он позволяет оставаться в эстетическом поле настоящей литературы и драматургии, в царстве Шекспира, Островского, Чехова, Вампилова и т.д. Кто мне на съёмочной площадке сможет предложить нечто прекрасное? Вопрос риторический… И в хорошей литературе герой всегда «не плоский», всегда ведёт мощную внутреннюю борьбу, которая заставляет его бороться и становиться чище, человечнее.
За последние лет десять было достаточное количество предложений в кино. Скрепя сердце и затянув пояс и кошелёк потуже, мне приходилось отказываться почти ото всех. У меня есть определённый критерий — можно ли будет то, в чём я собираюсь сниматься, показать моим детям без стыда? Если нет, то, извините, это – без меня. Сейчас, в свете ясного понимания того, как упала нравственность и настойчиво и целенаправленно выхолащиваются из сознания людей истинные ценности, сниматься в большей части, с позволения сказать, кинопродукции – преступление. Да, именно преступление. Творческий человек в наивысшей степени ответствен за то, что он порождает.
— Большинство песен, которые Вы исполняете, с налетом романтики. Вы идеалист?
— Я пишу и исполняю разные песни. Есть в моём личном репертуаре и довольно фривольные. Но Вы правы, в них всегда есть стремление к каким-то идеалам. Идеалист ли я? Возможно. Во мне постоянно борются идеалист и материалист, и где-то на стыке этой борьбы и рождаются мои песни, пьесы, стихи, проза, сценарии. Поэтому я очень благодарен этой природной противоречивости.
— У немцев есть такая поговорка: «In einer guten Ehe fügen sich Himmel und Erde zusammen» («В хорошей семье небеса соединяются с землёй»). Ваше мнение?
— «Ehe» всё же означает семью как брак мужчины и женщины, именно супружество, а не семью в более широком смысле как «Familie». И эта поговорка означает, прежде всего, что браки заключаются на небесах, что они – от Бога.
— Откуда родом Ваши предки?
— Во мне текут германская и славянская крови — это только из тех, что я знаю. По материнской линии – со Смоленщины, а дед по отцу – из немцев. С депортированными в Казахстан и Среднюю Азию немцами у него не было связей, так как он не имел отношения ни к «петровским», ни к «екатерининским» колонистам, а оказался в России волею случая уже в более поздний период.
— В Казахстане приходилось бывать?
— Да. Прекрасная страна, добросердечный, гостеприимный, широкой души народ. Очень разнообразный красивейший ландшафт от степей до гор, ароматные яблоки, персики и дыни. Кстати, в моей связи с Казахстаном есть определённая игра судьбы. Дело в том, что моя жена родом из Серебрянска, но жила в Усть-Каменогорске. И самое необычное то, что, как я позже узнал, её дед, тоже по отцу, – казахстанский немец по фамилии Бекерле — могу ошибиться в точности написания этой фамилии. Так что наши дети уж точно имеют родственную связь с Казахстаном. Вообще же в моей жизни есть определённые «случайности» в общении с людьми германской крови. Так, например, одним из моих педагогов по режиссуре и актёрскому мастерству был Сергей Петрович Реммех (Реммих), также немец по крови. Его родственники, если не ошибаюсь, из Саратова. Он стал для меня настоящим старшим товарищем и другом.
— Ваша национальная принадлежность Вас никогда не смущала?
— Вас смущает, что Вы именно человек, а, скажем, не птица или не дельфин? Уверен, нет. Смущение мы испытываем, когда нам есть чего стыдиться. Верно? Нет, я никогда не смущался, и уж тем более мне никогда не было стыдно ни за то, что я частично германец, ни за то, что я частично русский. Ни за то, что я принадлежу к роду человеческому, который хотя зачастую и не ведает, что творит… Я благодарен своим многонациональным отцу, матери, дедушкам и бабушкам и т.д. за то, что дышу, мыслю, существую. Без них не было бы меня – такого, какой я есть. Вспомним Библию: «Почитай отца и мать своих».
— Сейчас многие увлекаются составлением родословной. Не было желания найти истоки своих немецких корней?
— Возможно, было бы интересно знать свою родословную. Например, мой добрый друг Дмитрий Крель, художник и педагог из Екатеринбурга, знает свои корни на пятьсот лет назад, и в Германии есть памятник его предку. У меня, к сожалению, такого объёма информации нет, но есть иные дары от предков: возможность читать в оригиналах Чехова и Гёте, Толстого и Шиллера, и мне этого достаточно.
— Даниэль Брюль, немецко-испанский актёр, продюсер и режиссер, сказал: «Я просто хочу оставить после себя хорошие фильмы, причем по возможности такие, которые переживут свое время и будут собирать публику из числа достаточно образованных и мыслящих людей». В одном из своих интервью Вы признались, что мечтаете снять фильм. О чем он будет, если не секрет?
— Да, у меня есть потребность снимать своё кино. Моя мотивация к этому отличается несколько от мотивации Даниэля Брюля. Я не думаю о том, что я должен что-то оставить после себя. Всё проще. Иногда у меня бывают определённые личные открытия, и если они становится для меня философскими, то возникает потребность поделиться ими с людьми. Есть такое известное выражение: «Настоящий писатель — это тот, кто не может не писать». Понимаете? И ведь это вовсе не означает даже малейших перспектив на успех. Просто человеку без этого никак. Это как дышать. У меня есть несколько готовых пьес: и камерных, и масштабных. Есть киносценарии: и полнометражные (довольно разножанровые), и один, особо мне дорогой, сценарий короткометражного фильма на 42 минуты по моей же новелле «Ночь живого огня». Это история о прощении, которая развивается, когда два абсолютно разных человека оказываются ночью в квартире при свете единственной свечи. У меня очень хотели купить этот сценарий, но я не могу его продать. Для меня он в определенном смысле – исповедь. Как её можно продать?..
— Благодарю за прекрасную беседу.
Марина Ангальдт
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
