Иван с годами все реже вспоминал тот странный разговор с Лидой, когда она в молодости не раскрыла ему какой-то своей тайны, но когда через много-много лет его жене пришла пора оформлять пенсию, он узнал в чём дело и был поражен как молнией этой новостью.
Окончание. Начало в предыдущем номере.
– И это ты скрывала столько лет, мучалась и изводила себя такой чепухой, – сказал ей Иван Семёнович. – Какая глупость. Неужели ты думаешь, что я бы тебя меньше любил, если бы узнал, что ты немка? А то, что люди иногда брякают языками, – на это меньше всего надо обращать внимания. Смотри, сколько у нас немцев в Малиновке? И ничего – живут себе. А в последние годы об этом вообще всё реже стали вспоминать…
– Иван, пенсию я оформлять не буду, проживем как-нибудь на твою. Будем по-прежнему держать хозяйство, пока есть силы. Я не хочу, чтобы хоть кто-то в деревне узнал об этом, не хочу, чтобы считали наших детей немцами. Я переживаю за них. Умоляю тебя держать это в тайне, – не сдавалась Лидия.
Она не переставала бояться своего родства с немцами даже тогда, когда уже всем вокруг абсолютно всё равно, кто какой национальности. Страх – страшная штука.
Ивану пришлось смириться с этой позицией жены…
*
Сейчас Иде Бертгольдовне Кох, в миру Лидии Петровне Молчановой, семьдесят лет. Живут с мужем на его ничтожную пенсию. Спасает хозяйство. Но в последние два года Лидия Петровна уже почти не ходит из-за болезней. Иван Семёнович тоже в свои семьдесят восемь лет не может управляться с большим подворьем, которое всё больше приходит в упадок.
Дети, получив образование, разъехались. Живут в России, приезжают редко, у них свои семьи, заботы и нужды. По молодости лет они, естественно, не особенно вникали в суть происходящего, не понимали, что мучает их мать, почему она всегда с такой тревогой относится к своему прошлому.
– Мы чувствовали, что маму что-то гнетёт, – рассказывает старшая дочь, приехав недавно к родителям, – но она тщательно скрывала от нас своё происхождение. Эта тайна всегда витала в воздухе, мы её ощущали, но ничего не понимали. Она боялась, что жуткая несправедливость может отразиться и на её детях, если вскроется, кто она по национальности. Страх измучил её. Как видите, она даже отказалась от законной пенсии, лишь бы тайна эта не была обнародована, – продолжала Галина Ивановна. – Может быть, вы посоветуете, что делать? – обратилась Галина ко мне.
Что тут можно посоветовать…
*
Сколько судеб изломала страшная действительность, сколько унижения пришлось на долю немецкого народа после этой войны. Как часто немцы, пытаясь скрыть свое происхождение, меняли имена и национальность. Винить их за это нельзя, они думали не только о себе, но и об участи своих детей и внуков.
И хотя нынче на дворе совсем другое время, многие так и живут долгим, замшелым страхом, и не помогают никакие убеждения в том, что немцев в «противоправных действиях» уже давно не обличают. Но глубоко въелся этот страх и искоренить его невозможно…
Ирина Винтер
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
