«Детская киностудия» – это не только стены и павильоны, не только большие деньги, отпущенные на производство фильмов, главное – это золотой человеческий фонд, который ещё долгие годы будет «намывать на творческих приисках». И чем больше намыто, тем больше повезло нам, зрителям! Мультфильмы о Лисёнке знают в каждой семье. Автор сценариев к ним, российский писатель-сказочник Игорь Фарбаржевич, в этом интервью рассуждает о творчестве, детстве и о своей работе в советской мультипликации.
– Игорь, вы создали трогательные истории о том, что детство никогда не уходит насовсем, если ты этого не хочешь… Это наверняка было для вас счастливое время, несмотря на то, что вы относитесь к послевоенному поколению?
– Во-первых, хочу поприветствовать всех читателей и пожелать им здоровья, радости, успехов и счастья во всех семьях. Но особенно в тех, где есть дети.
Я родился в далёкие годы в Харькове, 1 декабря 1946 года, в большой семье – весёлой и шумной.
Моё детство, шестьдесят лет тому назад, было таким же увлекательным, как и детство моих детей и внуков. Я говорю не об Интернете – его тогда ещё не было. И не космических кораблях, о которых я и мои товарищи только мечтали, читая романы Жюля Верна и Александра Беляева, а о чувствах радости и печали, что были всегда: и во времена фараона Эхнатона и прекрасной царицы Нефертити в XIV веке до нашей эры; и в средневековой Вероне, где жили Ромео и Джульетта; и в дождливом Петербурге, на Мойке, в доме Пушкиных. Пройдут ещё тысячи лет, и эти чувства родятся на какой-нибудь далёкой планете. Ибо сама сущность человека не меняется никогда….
И детство моих детей было таким же, как и моё – с летними играми, футболом, лазаньем по деревьям, походами в «киношку» и в лес, с весёлыми днями рождений, на которые собирался весь двор.
Не соглашусь с российским детским писателем Эдуардом Успенским – создателем Чебурашки, крокодила Гены и других известных персонажей, что детство пора самая весёлая и беззаботная.
Детство, говорю я, – самая трудная пора в жизни человека. «Счастливое детство» – это показушный лозунг советского времени. Да, весёлые походы.
Да, детские лагеря отдыха. Песни у костра, общие игры. А что потом, когда всё это закончится и утихнет? Когда маленький человек остаётся наедине с самим собой, со своими страхами, обидами, болезнями, с семейными проблемами, со смертью родных и близких…
А какой армии обид и несправедливостей надо было научиться противостоять в «счастливом детстве»! Кого-то дразнили «жиртрестом», над кем-то смеялись за длинный нос или за слишком кучерявую голову. Маленького роста – «коротышка», длинный – «телеграфный столб», лицо в веснушках – «рыжий-рыжий, конопатый»… Кому-то не прощали отличных оценок, и он вынужден был учиться на «тройки», лишь бы его не дразнили и не били после уроков. Всегда найдётся повод посмеяться. Дети, когда «сбиваются в стаю» – самый жестокий народ, как бы мы ими ни умилялись. Сколько нелепой, первобытной жестокости, подлости и предательства в юном сплочённом большинстве, если кто-то другой – «чужак» или «белая ворона».
И всё-таки почему-то мы с такой благодарностью и трепетом вспоминаем наше далёкое детство. С такой сладкой тоской, с невольной улыбкой. Думаю, не только за весёлые игры, не только за походы и костры, за яркие впечатления, за их новизну? Просто тогда были живы все наши родные и близкие – бабушки, дедушки, были молодыми наши родители, а мы сами находились в центре внимания всей семьи. Тебя прощали за всё и любили за «просто так»…
Прекрасная пора нашей жизни, когда все рядом, все вместе.
«Счастье, – говорит мой папа-Лис из «Сказок Маленького Лисёнка», – это когда все дома…».
И это правда. «Все дома» – бывает только в детстве…
Впрочем, правда и то, что детская печаль, как тучка на небосклоне – пробьётся сквозь неё солнечный луч, и снова в душе сияет покой и радость!
Хорошо, когда такой луч – мудрое слово, помощь взрослого человека. Но ещё лучше – хорошая книга, которая не врёт. Которая может рассмешить и заставит задуматься, а то и даже поплакать о любимом герое. Книга, в которой ребёнок открыл бы для себя что-то новое – на Земле или в Космосе, в сегодняшнем дне или в других веках, и особенно в человеческих отношениях. И тогда хорошую книгу хочется прочесть ещё и ещё раз.
Так я определил для себя, что такое литература для детей.
– Как запомнилось вам первое соприкосновение вашей детской души с искусством? Был ли это кукольный театр, радиопередача для детей или яркая книга? Могли бы вы вспомнить эти ощущения и о них рассказать?
– «Сочинять и писать» сказки я начал рано, лет с трёх. Большая табуретка была моим письменным столом, а сам я сидел на низкой скамеечке, как раз по моему росту.
А поскольку писать я тогда ещё не умел, то просто энергично выводил заточенным карандашом кудрявые каракули в общих тетрадях, которые мне покупал дед, увлечённо рассказывая при этом вслух сочинённую на ходу сказку. И гневно отказывался покушать, когда звали обедать: я мол, пишу, не видите?! – занят! Разумеется, ни одного из тех сказочных экспромтов не помню. Думаю, и о Лисёнке я тогда не помышлял…
Любовь к сказке дарили нам тогда не только книги Пушкина и Андерсена, но и сказочные фильмы, такие как «Садко», «Илья Муромец», «Багдадский вор» и, конечно же, великолепные рисованные советские мультфильмы – «Снегурочка», «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях», «Заколдованный мальчик», «Ночь перед Рождеством», «Снежная королева»…
Я везде и во всём видел тайну и чудеса.
Ещё в Харькове, лет в пять-шесть устраивал во дворе кукольные спектакли для соседей: натягивал верёвки между деревьями, вешал ширму и занавес, прикреплял декорации, которые выпиливал дедушка. Саму же идею предложил папа, с помощью …врачей. Я был болезненным ребёнком, беспрестанно заболевал ангиной. Меня лечили микстурами, таблетками, кутали шею шерстяными шарфиками, пока, наконец, один из врачей не предложил пить сырые яйца. Я их терпеть не мог. Я любил яичницу, глазунью, крутые яйца с майонезом, даже «гоголь-моголь» из сырых желтков с какао и сахаром! Но пить сырые – брррр …упаси Бог!
И вот эту гадость я должен был глотать каждый день.
И тут папа нашёл гениальный выход, который не только вылечил меня от ангины, но и привил любовь к искусству Мельпомены!
Началась увлекательная пора изготовления кукол. Папа прокалывал швейной иглой с двух сторон очередное сырое яйцо, и когда я его опустошал, пустая и целая скорлупа становилась головой для новой куклы. Из пластилина лепились нос, уши, глаза и рот. А вместо причёски или бороды приклеивалась шелковистая прядь с кукурузного початка.
Внизу головы папа делал отверстие для крестообразной палочки, которую аккуратно всовывал в скорлупу. На «плечи» палочки надевалась одежда в виде цветных плащей и платьев, а самой палочкой снизу можно было куклой управлять.
С каждым днём кукольная труппа становилась всё многолюднее, и её количество грозило переплюнуть труппу Театра Образцова… если бы не новый доктор. Он запретил странное лечение ангины, мотивировав это угрозой аллергии. И сохранив тем самым первенство столичного театра.
Однако я уже был накрепко пленён Мельпоменой и начал делать куклы по-настоящему – из папье-маше. Опять-таки с помощью папы.
– Вы много где работали, даже слесарем-сборщиком на заводе детских игрушек. Что в итоге помогло вам обрести себя в профессии? Как вы стали сценаристом?
– Нужно было «содержать и кормить» семью, и я работал, где только мог. Был актёром в Харьковском ТЮЗе, руководил самодеятельным Театром поэзии и публицистики.
А ещё работал охранником и слесарем-сборщиком на заводе детских игрушек «Салют». В тот год выпускались оригинальные бело-голубые велосипеды для малышей, в виде самолёта. Зарабатывали мы тогда большие деньги – 600-800 рублей в месяц. От выработки. Для сравнения: мой дядя-профессор получал 500.
Но как ни сытно было на заводских хлебах, в 1973 году я решил поступать на сценарный факультет ВГИКа – Всесоюзного государственного института кинематографии в Москве.
Уже несколько лет я писал сценарии для своего Театра поэзии, а также пробовал сочинять сценарии для мультфильмов. А ещё работал актёром вспомогательного состава в Харьковском ТЮЗе и даже играл Кая в «Снежной королеве». Главным режиссёром там был тогда Леонид Хаит. Тот самый, что позднее придумал очень популярный в СССР оригинальный театр «Люди и куклы». Со своими учениками, которые закончили его курс в Институте Гнесиных, Хаит объехал полмира. Кстати, один из его учеников из той звёздной команды – известнейший российский актёр Валерий Гаркалин.
– И как вы поступили во ВГИК?
– Одновременно с актёрской работой я учился на заочном отделении в Харьковском институте культуры, на режиссёрском факультете. Но вот в 1973 году что-то во мне перещёлкнуло, и я твёрдо решил ехать в Москву поступать во ВГИК. Мои работы, отправленные в Институт, понравились профессору Илье Вайсфельду, который со своей ассистенткой, вдовой поэта Назыма Хикмета Верой Туляковой, набирал курс. Он лично знал всех известнейших людей мирового кино – от Чаплина и Эйзенштейна до Бергмана и Феллини. По его учебникам до сих пор учатся все киноведы и кинокритики во всех странах. Так вот, во ВГИК я поступил с первого раза.
Это было чудесное время, с интереснейшими лекциями, просмотром запрещённых фильмов, которые по просьбе профессора нелегально привозили для нашего курса из Белых Столбов – самого большого кинохранилища в мире. Тогда по коридорам ВГИКа ходили такие титаны, как Сергей Герасимов и Сергей Бондарчук, Григорий Козинцев и Григорий Чухрай. А ещё в открытом кафе «Парламент», на территории ВДНХ, мы вели споры – о кино, искусстве и жизни, травили анекдоты и травились сигаретным дымом. Это кафе находилось совсем рядом, через дорогу, вёл туда заповедный лаз в чугунной решётке. Ведь чтобы попасть на ВДНХ, нужно было купить билет. Так что мы были своего рода «зайцами»… Эти пять прекрасных студенческих лет были товариществом духа.
– Какие были самые большие трудности в творчестве и что вас вдохновило на написание сказок о Маленьком Лисенке? Вы придумывали их легко?
– Каждый студент привозил на сессию домашние работы – этюды, новеллы, а после и сценарии для полнометражных фильмов. Я привозил сценарии для мультфильмов. Именно тогда и сочинил большой цикл из ста мультмикросюжетов. Тогда же, в середине 70-х годов, я задумал цикл сказок о Маленьком Лисёнке.
– Как вы попали в мультипликацию? Чем вам запомнились съемки этих мультфильмов?
– Совершенно случайно попал. Мой однокурсник Игорь Шевцов, который был редактором на «Мосфильме», автор сценариев многих известных фильмов (среди них «Зелёный фургон», который предназначался для Владимира Высоцкого как режиссёра), свёл меня с редакцией киностудии Первого канала Центрального телевидения «Экран». Там я познакомился с моим будущим приятелем, талантливым режиссёром и мультипликатором, с замечательным человеком Борисом Тузановичем.
Вообще на этой киностудии собрались мощные профессионалы, которые представляли собой нешуточную конкуренцию киностудии «Союзмультфильм». Именно в киностудии «Экран» у меня вышли почти все мои 17 мультфильмов, кроме двух: «Тяп-Ляп», снятого на «Киевнаучфильме», и «Звёздная сказка» на «Узбекфильме».
Первый фильм о Маленьком Лисёнке назывался «Сказка о Старом Эхе». Тогда никто из нас не думал, что это может быть сериал. И вот благодаря этой киностудии и творчеству Бориса появлялись всё новые и новые истории. Вторым фильмом стала широко известная сказка «Земляничный дождик».
Художником трёх главных образов – Лисёнка, Старого Лиса и Вороны – был известнейший художник-карикатурист и мультипликатор Сергей Тюнин, работающий в «Экране» и «Литературке», который потом просто «подарил» их как визуальную идею Студии и нигде никогда не упоминал, что выдумал их он. Эти персонажи и предопределили успех сериала. Особенно образ Вороны с двумя «зубами мудрости» в клюве. Дальнейшей разработкой видеоряда занималась художник Елена Караваева. Работа художников-мультипликаторов очень неторопливая. Съёмки мультфильмов происходят совсем не так, как снимают игровые фильмы, когда на площадке толпятся актёры, режиссёр со своими помощниками и ассистентами, группа операторов, костюмеры, гримёры, осветители, декораторы. Там происходит много смешных ситуаций, о которых потом рассказывают байки многим поколениям кинематографистов и кинозрителей. В мультпроизводстве всего этого нет. Несколько специальных столов, где художники рисуют кадр за кадром. 24 кадра с плавной фазой движений дают на экране всего лишь ОДНУ секунду экранного времени. Представляете, сколько нужно их нарисовать и снять, чтобы на экране появился 10-минутный фильм? 14.400 кадров! Такой вот был тихий и кропотливый труд мультипликаторов. Сегодня же анимационные фильмы делаются иначе, с помощью компьютерной графики. За всё время моего участия в мульткино в качестве сценариста я всего несколько раз заглянул в эти священные комнаты. Зато каждый раз приглашался на сдачу уже готового фильма.
– Мультфильмы о Маленьком Лисенке воспринимаются как прощальный привет замечательной советской мультипликации. Вы написали двадцать сказок о Лисенке, а вышло только восемь мультфильмов. Почему так произошло? Противники у этого мультфильма были?
– На сегодняшний день мной сочинено уже сто сказок о Маленьком Лисёнке. Первые двадцать вышли отдельной книгой в Петербурге в издательстве «Акварель» и проиллюстрированы талантливейшим графиком Ириной Августинович, лучшие книжные иллюстрации этой художницы из Минска известны во всём мире.
А вот о 80 новых сказках не знает ни одно издательство. Я только-только закончил четыре новых книги и называться они будут «Новые Сказки Маленького Лисёнка». В каждой из них тоже по 20 сказок, и каждая книга – это новое время года. От летних сказок до весенних.
Что же касается киностудии «Экран», то, к сожалению, её закрыли в 1991 году, когда распался СССР. Восьмую историю – «Как Лисёнок был великаном» – Борис Тузанович снял полностью, но не успел озвучить. Так с тех пор и лежит этот немой фильм дома у режиссёра, почему-то никому уже, увы-увы, не нужный…
– Как вы уже упомянули, всего «мультипликационного» Лисёнка снял режиссёр Борис Тузанович. А короткометражный мультфильм «Лестница жизни», снятый им же, получил в Каннах Диплом за сценарий. Как вы восприняли эту награду? С каким чувством?
– С чувством удивления. Потому что узнал об этом лишь спустя несколько лет, и то прочёл в каком-то журнале, кажется, в «Советском экране». Как выглядит этот Диплом, до сих пор не имею понятия. Так что считаю его сказочной наградой – Дипломом-«невидимкой». А если серьёзно, то, конечно же, было приятно о нём узнать, даже с опозданием и заочно.
– У вас как у сценариста есть свои секреты?
– Киносценаристом я поработал совсем немного. И хоть мной сочинено много киносценариев для игровых фильмов и сериалов, они так и остались лежать в «творческом сундуке»…
У каждого литератора – драматурга или прозаика и особенно у писателя-сказочника – есть свои секреты. Но если их раскрыть, секретами они быть перестанут.
А вот о некоторых принципах могу сказать. Не люблю вычурность, ложь, банальность, пошлость, мат. Люблю необычные сюжеты, странных персонажей, лирические и философские отступления и мягкий юмор.
Главное – интонация автора. Именно благодаря ей каждый поэт или писатель обретает индивидуальность. Как Пушкин и Лермонтов. Зощенко и Аркадий Гайдар. Стоит услышать несколько фраз – и сразу понимаешь, кому они принадлежат.
– Все мультфильмы, снятые по вашим сценариям, по-своему интересны, но истории о Маленьком Лисенке неповторимы, уникальны, особенны. Почему, на ваш взгляд? Что так привлекает в них зрителей и вас как автора?
– В этих фильмах, как и во всех сказках о Маленьком Лисёнке, есть особый тон разговора с ребёнком – ненавязчивый, не моралистический, а товарищеский и открытый. Ребёнок не боится спорить со взрослыми и высказывать своё мнение, стремится к самостоятельности, при этом обожая свою семью и друзей. В таком же ключе я общался со всеми своими детьми, которые выросли честными и порядочными людьми, не боящимися вступиться за правду.
– У вас есть любимое произведение?
– Я люблю все свои истории, которые подарила моя фантазия. И если в Германии найдётся издатель, который заинтересуется моими сочинениями, это будет для меня большой радостью, которой я поделюсь с новыми читателями.
– Вы легко пишете?
– Когда я пишу, то счастлив и спокоен душой. Нельзя писать «по злобе». А когда я заканчиваю очередную рукопись, появляется ощущение сиротства и печали. Поэтому срочно принимаюсь за новую работу.
– Что пишете сейчас?
– Пока не буду говорить о новой книге. Но точно знаю, что меня не похвалят за неё ни дрессировщики, ни хозяева зверинцев, ни служащие зоопарков.
– Что бы вы хотели пожелать вашим читателям и зрителям?
– До новых встреч, мои дорогие! Будьте радостны и счастливы! Цените семейный уют и любите друг друга! Читайте новые книги, смотрите новые фильмы и спектакли, будьте в сотворчестве с «товариществом духа»!
И – живите долго. Ведь «Счастье – это когда все дома».
Интервью: Надежда Рунде
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
