«Вы, должно быть, или очень хороший человек или совершенно сумасшедший» однажды сказала очень искренно Наталия Бабель, дочь еврейского писателя с загадочной русской душой Исаака Бабеля, господину Райнхарду Круумм.
Это было сказано после того, как Доктор Р. Крумм, немецкий журналист, историк, рассказал ей о своей идее провести и описать детективное расследование о судьбе ее отца. Несмотря на все трудности, расследование все-таки было проведено. Работа написана. В понедельник она была представлена алматинскому читателю самим автором в Национальной библиотеке.
Отправной точкой для его расследования имел место тот факт, что Бабель все-таки известен и западному читателю, и украинскому, и российскому, и казахстанскому как писатель, как создатель прозы о Первой Конной «Конармии», прозы, по словам Шкловского, точной, прекрасной и непонятно как получившей разрешение цензуры выйти в свет, как автора «Одесских рассказов» о простой жизни простых евреев в Одесских кварталах Однако совершенно неизвестен как человек. Много загадок и противоречий таит в себе имя «Исаак Бабель». Его связь с НКВД до сих пор является темной главой
А потом трагичный конец, расстрел зимним субботним утром 26 января 1940г. С этого дня пройдет 14 лет как он будет реабилитирован. Появятся его книги, рецензии на них, статьи, однако жизнь «мессии из Одессы» останется в тени.
«жизнь Исаака Бабеля не для советских людей. Его работа была реабилитирована, но не сам автор. Его писательство известно и уважаемо, но не сам Бабель. Он все еще рассматривается предателем своей страны, потому как он так критически написал о Красной Кавалерии Буденного. Это все еще рассматривается непатриотично все еще ни одна улица или площадь не названы его именем в России или в Украине, ни, даже, в Одессе».
Чем больше загадок таит в себе рассматриваемый объект, тем притягательнее воздействует он на искушенного детектива, историка, журналиста, который путешествовал во всех возможных и невозможных пространственных, временных, социальных измерениях, которые составляли условную реальность для писателя. Сквозь эти плоскости он пытался попасть во внутренний мир Исаака Бабеля.
Доктор Р.Крумм шел по географическим следам Исаака Бабеля, начиная с Одессы, где родился писатель, потом Киев, Петроград, Львов, Западная Украина Москва. Он исследовал архивы, где был открыт доступ к файлам о судьбах писателей Советской России в 20 30-е годы. Он читал письма Бабеля, (Бабель был известным любителем эпистолярного жанра, всего насчитывается около 900 писем), адресованные близким, друзьям, коллегам. Конечно же, сами произведения, которые, с одной стороны, являются своего рода ключом к пониманию его мировоззрения, мирочувствования, миросозерцания
— Откуда вы, молодой человек?
— Из Одессы.
— Как там живут?
— Там люди живы.
— А здесь ужас.
Короткий разговор.
Ухожу потрясенный.
[] Иду, думаю обо всем, тихие, чужие улицы.
«Я устал. И вдруг одиночество, течет передо мною жизнь, а что она обозначает».
Лирический герой Исаака Бабеля сам любил перевоплощаться в те образы, к которым подходило его теперешнее настроение А это уже осложняет и запутывает путь детектива, шаги по которому должны составлять факты и только факты.
«Неумолимая ночь. Разящий ветер. Пальцы мертвеца перебирают обледенелые кишки Петербурга. Багровые аптеки стынут на углах. Фармацевт уронил набок расчесанную головку. Мороз взял аптеку за фиолетовое сердце, и сердце аптеки издохло.
Никого на Невском. Чернильные пузыри лопаются в небе. Два часа ночи. Неумолимая ночь». (И.Бабель, «Ходя»)
«Книга это есть мир, видимый через человека. [] Никаких других инструментов, кроме как мои чувства, желания и склонности, не было и не могло быть. [] Для того, чтобы хорошо писать, нужно чувства мои, мечты, сокровенные желания довести до их предела, до полного голоса, сказать себе со всей силой, что я есть, очистить себя, пойти полным ходом». (И.Бабель, «Работа над рассказом», «О работниках культуры»). Быть искренним с самим собой и нести ответственность за самого себя — это ключевые понятия к разгадке стиля писателя, его писательского кредо.
«Базар в Житомире, старый сапожник, синька, мел, шнурки.
Здания синагог, старинная архитектура, как все это берет меня за душу.
Стекло к часам 1200р. Рынок. Маленький еврей философ. Невообразимая лавка Диккенс, метлы и золотые туфли. Его философия все говорят, что они воюют за правду и все грабят. Если бы хоть какое-нибудь правительство было доброе. Замечательные слова, бороденка, разговариваем, чай и три пирожка с яблоками 750 р. Интересная старуха, злая, толковая, неторопливая. Как они все жадны к деньгам. Описать базар, корзины с фруктами вишень, внутренность харчевни. Разговор с русской, прощайте, мертвецы».
Для Бабеля было еще одно условие, совершенствующее качество высокой литературы, качество высокого писательского духа это ударность, которую требовало само время, она должна быть в унисон ритма эпохи. А он верил в эпоху, в свою эпоху. «Он не был диссидентом социалистического режима. Он был энтузиастом. Энтузиастом революции». (Р.Крумм)
Горький Бабелю: «Гвозди бывают маленькие бывают и большие. Писательский путь, уважаемый пистолет (с ударением на о), усеян гвоздями, преимущественно крупного формата. Ходить по ним придется босыми ногами, крови сойдет довольно, и с каждым годом она будет течь все обильнее Слабый вы человек вас купят и продадут, вас затормошат, усыпят, и вы увянете, притворившись деревом в цвету Честному же человеку, честному литератору и революционеру пройти по этой дороге великая честь, на каковые нелегкие действия я вас, сударь, и благословляю»
И самый последний этап, самый интересный, прежде всего для журналиста и для историка, это живой диалог с теми, кто останется в живых и помнит об Исааке Бабеле.
К сожалению, их осталось немного. Еще в 1975г. можно было застать Виктора Шкловского, который написал о Бабеле в «Критическим романсе»: «Книги Бабеля, хорошие книги. Русская литература сера как чижик, ей нужны малиновые галифэ и ботинки из кожи цвета небесной лазури. Литературные герои, девушки, старики, молодые люди и все положения их уже изношены. Литературе нужна конкретность и скрещивание с новым бытом для создания новой формы». С великим создателем формализма и течения ОПОЯЗа удалось поговорить Сергею Поворцову, автору одной из блестящих книг о Бабеле. В Москве в 1975г. он встретился с Мери, сестрой писателя. «Мой брат любил бега. Однажды пришел домой очень поздно. Родители потребовали у сына объяснений. «Пришел как хотел», — отвечал он. Все засмеялись, потому что так на ипподромах говорили о лучших лошадях: пришла как хотела. []
Мы встревожились, когда письма от него перестали приходить Потом тетя нам сообщила, что брат находится в длительной командировке, что он редактирует газету в каком-то городе. Это было не то в 44-м, не то в 45-м году Мы очень ждали. Ведь он писал нам отовсюду. Я тогда все время думала: вот если принесут от брата письмо, дам почтальону пятьсот франков нет, тысячу франков.
А когда узнала, что брат реабилитирован, мне стало еще тяжелее. Зачем его реабилитировали? Если б за ним была какая-то вина а так взяли и убили человека. И теперь не хотят печатать его книги, не хотят помнить о нем»
Доктору Райнхарду Крумму удалось встретиться со второй женой Исаака Бабеля, Антониной Пирожковой, с дочерью Наталией Бабель, с Семеном Липкиным и Борисом Ефимовым. Между ними состоялся интересный диалог, в ходе которого раскрылись разные детали из жизни Исаака Бабеля. Именно поэтому, когда еще бьется пульс живых потомков, родных, друзей блестящего, незаурядного писателя, который мог бы в 1933 году получить Нобелевскую премию вместо Ивана Бунина, нужно продолжать исследовать эту тему, чтобы получить наиболее полный портрет Исаака Бабеля.
— Доктор Крумм, если бы вы сейчас встретили И.Бабеля, ей-богу, что бы вы у него спросили?
— Почему он не издал свои книги за границей? Почему он не попытался спастись за границей?
Наташа Залипятских
Все самое актуальное, важное и интересное - в Телеграм-канале «Немцы Казахстана». Будь в курсе событий! https://t.me/daz_asia
